Елена Усачева - Страна восковых фигур

Она тут же зауважала мальчишку. Будущий царь, а им помогает.

Если французского дофина Танька нисколько не боялась и даже ни капельки не жалела, то царевича ей было немножко жалко. Его тоже убили. А он ведь совсем пацан.

Свою грустную мысль Фролова до конца не додумала, потому что они вновь оказались возле длинной стены со слуховым окошком.

— Уходите! — Мягкие руки толкали их в спину. — Идите прямо и попадете на трамвай. И не приходите сюда больше никогда! Живым здесь не место. После сегодняшнего Мари вряд ли будет вас искать. Надеюсь, на этом ваши приключения закончились.

— Нужно Иру забрать! — Макс снял со своего плеча руку Насти. — Без нее я не уйду.

— Она уже умерла, — покачала головой девушка.

— Неправда! — завопил Тихомиров, и Танька испугалась, что он сейчас упадет на пол и забьется в истерике.

— Почему вы меня не слушаете? — удивилась Настя. — У вас нет времени за ней ходить.

Танька глянула Максу в глаза и поняла, что без Кильки не сдвинет его с места.

— Идите к трамваю, — приказала она. — Мы с Веселкиной скоро придем. — Фролова повернулась к Насте. — Как попасть в зал?

Девушка махнула рукой вдоль стены в обратном направлении, и Танька, чтобы больше ни с кем не спорить, не оглядываясь, побежала назад.

Дверь вскоре нашлась. Перед этим в темноте она просто пробежала мимо нее.

Ирка все так же сидела на лавочке. Глафира задремала, свернувшись у нее на коленях.

— Вставай! — Танька схватила Кильку за плечи. — Просыпайся!

Плечи у Веселкиной были каменные, и сама она была вся словно деревянная.

— Ну же!

Танька прислушалась. Крики и топот раздались где-то за стенкой. Там шумели, что-то роняли, ругались. В зале пока никого не было. В углу только стоял столик, за которым Мари днем пила чай. Еще один стол оказался в другом углу. За ним обычно сидел тощий бородатый мужик в рубахе. Мадам Тюссо называла его Распутиным. Он единственный из всех почему-то был обречен вечно пить чай.

Покачивались пыльные растения на подоконниках.

— Ирка, тебя Макс ждет!

Фролова врезала Веселкиной по щеке, отбила ладонь и зашипела от боли. Взгляд ее упал на небольшую изящную лейку с длинным изогнутым носиком.

— Вода, — пробормотала она. — Третья вода!

Почуяв неладное, Глафира подняла голову.

— Потерпи, киска!

С этими словами Танька вылила содержимое лейки на черную голову. Глафира взвыла и попыталась спрятаться у хозяйки за шиворотом.

— Раз!

Вода в лейке закончилась, и Фролова побежала к столу. Все чашки были пустые, и только в заварнике в густо заваренной коричневой жиже плавали чаинки.

Когда кошке на голову вместе с коричневой водой посыпалась заварка, она завопила дурным голосом и полезла хозяйке на голову.

— Два!

Танька проследила, чтобы с Глафиры заварка стекла на Кильку, и побежала к столу Распутина. Здесь ее ждало полное разочарование — во всех чашках, графинах и рюмках была искусственная жидкость.

Да это и к лучшему. Фролова просто не знала, что это была инсценировка последнего дня жизни Распутина, а его тогда отравили. И если бы жидкость была настоящей, то Глафира, а может быть, и Ирка, не дожили бы до утра — такой сильный там был яд.

Танька в сердцах сбросила всю посуду на пол.

— Это было бы слишком просто, — пробормотала она. — Третья вода, и все свободны. Вода, вода, мне нужна вода!

Таньке позарез нужно было чудо…

— Дождь! — завопила она.

Действительно, за окном должен был идти дождь. И однажды дождевая вода ей уже помогла.

Танька сняла с ноги туфлю и со всего размаха стукнула каблуком по стеклу. На пол посыпались осколки.

Дождь шел. Не такой сильный, как хотелось бы. Но и этого было достаточно.

Увидев, что Танька снова к ней приближается, Глафира выгнула спину и зашипела. Но Фролова бесстрашно вырвала кошку из волос Веселкиной и на вытянутых руках выставила за окно. Уже согласная на все, Глафира (лишь бы не били) обвисла в ее ладонях.

Танька, наверное, долго ждала бы, пока кошка промокнет, — дождик шел ленивый и редкий. На ее счастье, внизу был желоб, куда стекала вода с крыши. Этой воды оказалось достаточно.

Глафира даже не дернулась, когда ее в очередной раз искупали. Она только жалобно мявкнула, и Фролова безжалостно выжала ее прямо на голову Кильки.

— Ты что делаешь!

Танька до того была увлечена процессом, что не заметила, как Ирка ожила.

— Отпусти!

Кошка прыгнула в руки хозяйке и сразу же начала жаловаться на безобразное с ней обращение.

— Ожила?

От волнения Танька обе пятерни запустила в волосы, запуталась в прическе и мысленно застонала — когда же это кончится? Настроение у нее тут же ухудшилась, и она грубо поставила Веселкину на ноги.

— А теперь деру отсюда, пока кто-нибудь не пришел!

— Что происходит? — подняла удивленные глаза Ирка.

Вот парочка! Одна тормозит, другой упрямый как осел. Они нашли друг друга.

— Идем! — Танька схватила Кильку за руку и потащила к тайной двери. Оттуда к ним уже бежал Алексей.

— Вы еще здесь? — ахнул он. — Они возвращаются!

Фролова пропустила Веселкину вперед и обернулась на пороге.

С другого конца зала на нее смотрела ее копия. Таньку даже передернуло — до того эта восковая фигура была на нее похожа.

И тут ей в голову пришла гениальная идея.

— Ваше… это… величество, — буркнула она.

Неожиданно Фролова почувствовала, что робеет перед этим мальчишкой. Карла она совсем не боялась, а тут испугалась. Все-таки цесаревич, наследник российского престола. А как правильно обращаться к Алексею, она не знала.

— Извините, вы сможете довести Ирку до трамвая? Там уже должна быть ваша сестра с Максом.

— Максим здесь? — Веселкина все еще удивленно хлопала ресницами. — А что это за место?

— Тебе нельзя задерживаться. — Алексей потянул Фролову за руку. — Пойдем. Вы еще успеете выбраться. Я так хочу, чтобы у вас все получилось.

— Мы в любом случае успеем. — Танька мягко освободилась от руки мальчика. — Идите, я сейчас вас догоню.

Чтобы с ней больше не спорили, она побежала через зал к своему двойнику. Фролова почему-то была убеждена, что, если сломает эту копию, ей некуда будет возвращаться, Карлуша больше никогда не придет, и весь этот кошмар с Музеем действительно закончится.

Она добежала до фигуры и в замешательстве остановилась. Как же она будет ее разрушать? Голыми руками отрывать голову и выдергивать руки с ногами? А может быть, стол в нее бросить?

Но копия смотрела на нее такими проникновенными грустными глазами, что Танька попятилась.

Вот если бы перед ней сейчас поставили фигуру Тихомирова, она бы ни секунды не раздумывала. Но бить саму себя?

Танька вновь взлохматила свои волосы, от волнения даже не заметив, что они стали нормальными, ведь перед этим она провела по ним руками, намоченными в «третьей воде».