Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

Ильяс хмурится, а Брысь, глянув мельком на физиономии окружающих его членов нашей охоткоманды, мотает головой отрицательно.

Казак глубоко вздыхает и заунывно, но точно излагает:

— Ваххабизм — это секта. Такая же, как кучи других сект. Только вот она еще и крови не боится. В отличие от тех же "Белых братьев". Для секты же все остальное, кроме любви к кровопусканию, типовое — надо найти дурковатых адептов, тут лучше всего подходят дети и подростки. У них ума своего еще нет. Опыта нет, а хочется о себе заявить. Побунтовать, доказать всем, что они не щенята сопливые, а уже мужчины в полном смысле. Вот тут и появляются дяди-проповедники с хорошо подвешенным языком и тугой мошной. И моментально объясняют, что эти молодые люди только и угодны Аллаху, только они правильной веры, а все остальные — в лучшем случае дураки. Это первый этап — вербовка адептов. Когда уже навербованы и готовы к действиям, начинается второй, когда мирные дяди-проповедники становятся уже инструкторами диверсионного дела и боевого искусства.

— Шаолинь, мля! — вырывается у горячего Рукокрыла.

— Ага — кивает головой казак и продолжает:

— Это уже второй этап. И тут уже пускают кровь тем, кто стоит у них на пути, всем неверным и предателям. В первую голову — священнослужителям традиционной религии. Чтоб не смущали. Для ваххабов к слову все не вахи — предатели и неверные.

— Они в белом одни, а все вокруг…

— Именно. Ну а третий — это уже выход на арену в виде имарата. Интернационального объединения правильных мусульман против неверным и мусульман неправильных. Естественно все это сопровождается рекой кровищи и всеми развлечениями, характерными для гражданской войны на религиозной основе. Характерные признаки этого дела были в Ичкерии. Кто там был, тот в курсе.

Некоторые наши, как я успеваю замечать, хмурятся. Серега машинально кивает головой.

— Ваших правоверных соседей успели хорошо обучить? — спрашивает Брысь.

— Нет, к счастью, обучены они паршиво. И тактике и стрельбе. Берут нахрапом.

— Ну так мы им влегкую вмажем! А что зенитчики им не всыпали? Эта шпана по уровню боевки как сомалийские пираты! — горячо заявляет Рукокрыл.

— Фу! Фу, я сказал! — неожиданно громко и отчетливо говорит курсанту Енот. Брысь и Ильяс выжидательно смотрят на хромого, но тот принимает очень характерный отсутствующий вид, который у нас в группе давно уже получил название: "Помер я, не троньте бедное животное! Майор, видя, что Енот не собирается проводить разъяснительную работу среди подрастающей молодежи, вздыхает и говорит Рукокрылу сам:

— Если бы у меня под началом оказалась кучка студентов-тилигентов, деревенских рыл, представителей других сословий, которых я не успел как следует сколотить-подчинить, которые между собой еще не притерлись, я реально зассу воевать против такой же шайки афрожопых воинов, которые не умеют прицельно стрелять, не чистят оружие, но на дело идут не в первый раз. И привычны убивать и бошки резать. В отличие от моего личного состава. Это касаемо зенитчиков. Даже если все там будут отборные умники, а не деревенщина навроде американки Пэйлин — они будут как рота профессоров под минометным огнем. Жалкое зрелище.

Такое заявление удивляет Званцева-младшего. Видимо он рассчитывал. Что его порыв будет поддержан.