Дана Кэмерон - Ночь перемены

Нас так воодушевил успех сборника «Many Bloody Returns», что мы тут же бросились составлять следующий. В каждом рассказе первого сборника должны были присутствовать две обязательных темы: вампиры и день рождения. Идея себя оправдала, и для второго сборника мы тоже решили выбрать две темы. Выбирать их было очень весело — может быть, даже слишком, — и нас не раз заносило, когда мы перекидывались блестящими идеями по электронной почте. Например, зомби и День Посадки Деревьев — как вам?

Но успокоились мы на более разумной комбинации: оборотни и Рождество. Потом, опять же веселясь от души, составили список авторов, которых хотели бы видеть. К нашему восторгу, почти все они согласились. Дж. К. Роулинг, правда, отговорилась тем, что занята какой-то другой серией, но почти все прочие смогли представить рассказ в необходимый срок.

Мы надеемся, что вам этот сборник будет так же приятно читать, как и первый. Поразительно, как талантливые писатели разных жанров строят такие разные рассказы из двух одних и тех же блоков. Читайте и наслаждайтесь.

Профессиональный археолог, специализирующийся по колониальному периоду Новой Англии, Дана Кэмерон еще и автор детективных археологических романов с главной героиней Эммой Филдинг. Шестая книга «Пепел и кости» в две тысячи седьмом году выиграла премию «Энтони» за лучшую оригинальную книгу в бумажной обложке. Рассказ «Князья беспорядка» о сыщице Маргарет Чейз (действие происходит в Лондоне восемнадцатого века), тоже был номинирован на премию «Энтони» за рассказ. Жившая когда-то в Салеме в штате Массачусетс (место действия данного рассказа), она переехала в расположенный неподалеку Беверли, где живет с мужем и весьма своенравной кошкой. Подробнее о Дане и ее работе можно прочесть на ее сайте, www.danacameron.com.

Я взобрался по лестнице к крыше и резко распахнул дверь. В лицо ударил морозный воздух. Моя сестра-вампир вытянулась на животе, почти голая, под бледным декабрьским солнцем.

Она не шевелилась. Я по телефонному звонку понял, что дело плохо, но чтобы…

— Клодия! — Я сглотнул слюну пересохшим ртом. — Кло?

Она шевельнулась, открыла затуманенные глаза. Лицо у нее осунулось, двигалась она скованно. Увидев меня, Клодия слегка успокоилась, застегнула лифчик бикини за спиной, потом села. Я отвернулся, покраснев.

— Господи, Кло! Тебе обязательно надо?

— А что такое? Я в укрытии. Джерри, выпей валерьяночки, никто меня здесь не видит. Мы потому это место и выбирали.

Она была права. Вечнозеленые кустарники и высохшие листья на лианах — летом буйство зелени — закрывали чердак со всех сторон, оставляя крышу открытой небу. На земле лежал снег, но Клодия даже не дрожала.

Но бикини уж слишком маленький. Я молчал, и она думала, что это от ханжества.

— Мне и купальник не нужен, когда я одна, — сказала она, глядя мне в лицо.

— А вот и нужен, потому что я — твой брат.

Да, я ханжа, можете меня осудить. Никто не любит, чтобы на его сестру глазели сальными глазами, особенно когда она выглядит так, что могла бы в этом бикини выйти на показ мод. И длинные темные волосы тоже лучше бы обрезать — в бою они слишком опасны.

Я сменил тему:

— Получил твое сообщение и встревожился.

Она кивнула, плечи ее ссутулились.

— Нехорошо сегодня утром вышло. Теперь нас ждет работа.

Последнее время все было так спокойно, что это должно было случиться.

— Рассказывай.

— Это было в приемном покое. — Клодия часто «случайно» оказывается в приемном покое, напрашиваясь на приключения. — На этого мужика наложили швы — порез на руке, он сказал, что на улице поскользнулся. Эйлин он задал работы, а до меня донесся его запах. Я ее попросила, чтобы она мне его направила для «обследования после травмы».

Клодия посмотрела на меня. У нее под глазами лежали темные тени.

— Он вломился ко мне в кабинет и разозлился, когда я велела ему подождать своей очереди. Очень агрессивный, подчиняется подсознанию, адски обидчив. Может быть, где-то под этой броней и есть обиженный ребенок, но поведением управляет бандитского вида я-защитник.

Не люблю, когда она болтает на этом жаргоне, но так она формулирует прямо из головы.

— Крупный по телосложению?

Она кивнула:

— Да, и этим пользуется. Запросто пускает в ход угрозы, пытался напугать меня. А потом… когда я встала и к нему подошла, он на меня замахнулся.

Я кивнул. С ней было все в порядке, но такие вещи очень было неприятно слышать. Это часть ее работы, и Клодия отлично умеет за себя постоять, но все равно раздражает. Можете считать, что я слишком ее опекаю.

— И что потом?

— Он промахнулся, от этого взбесился. Попытался снова. — Она пожала плечами. — И тогда я его укусила.

Я снова кивнул; лучше мне не стало. Если бы укус этого типа вылечил, она бы мне не звонила — подождала бы, пока соберемся вместе поужинать.

— Тебя кто-нибудь видел?

— Дверь была закрыта. Он меня сбил на пол, потом выбежал из кабинета. — Она запнулась. — Он какой-то очень плохой…

— Мы его возьмем. Плохие парни всегда попадают к нам, — сказал я уверенно.

Она покачала головой:

— Тут что-то очень странное. Глубокая какая-то неправильность.

— Ты просто устала. Мы всегда…

— Нет, Джерри! — Меня поразила неожиданная резкость, острота ее тона. — Тут что-то другое. Его реакция… я не могу избавиться от этого вкуса во рту. Он такой, будто… я с ним могла бы работать год, и все равно с места бы не сдвинулась.

Глаза Клодии наполнились слезами, и я понял, что она совершенно выбита из колеи. У нее и профессиональная, и личная гордость — о-го-го!

— Подвинься, — сказал я и ничего больше не добавил, только сел рядом и ее обнял. Подавил желание снять с себя куртку и набросить ей на плечи, потому что солнце — лучшее лекарство для вампира, нуждающегося в лечении, даже такое слабое солнышко, как в Массачусетсе зимой. А к тому же куртка мне самому нужна — холод я всегда чувствую.

Ханжи, наседки, мерзляки. Да, мы, вервольфы, во многих отношениях хуже любых старых теток.

Заставив Клодию пообещать, что не будет брать в голову, я взял копию досье, которая у нее нашлась, и поехал навестить по адресу некоего «Дж. Смита».

Еще одно лишнее доказательство, что зло неоригинально.

Можно было не вылезать из машины, но я вылез. Как я и думал, старая двухэтажка оказалась заброшенной, и мои следы первыми нарушили гладь выпавшего снега. Шныряя вокруг, я вынюхал множество сильных остаточных запахов, в большинстве своем не слишком благополучных: наркотики и секс, боль и страх. И что-то под ними, фоном, мерзкий запах, от которого по коже поползли мурашки. Не знаю, был ли здесь наш объект, но узнаваемый запах Зла призывал меня к перемене…