Андрей Лысиков - Инфекция

Сзади был Граф. Собака сжимала в зубах тушку кролика. Паша едва не прослезился, глядя, как преданно смотрел пес на своего нового хозяина, повиливая хвостом. Взяв у него из зубов зверька, он молниеносно распотрошил его своим армейским ножом и кинул внутренности собаке. Граф с благодарностью принял подношение и умял свою долю моментально. Потом уселся на задние лапы и посмотрел на человека. В его взгляде читался немой вопрос: будет ли хозяин есть свою часть кролика или, может быть, все же решит поделиться с ним.

Превозмогая желудочные колики — организм его так яростно требовал еды, что он сомневался, а хватит ли ему терпения выдержать и не съесть все сырьем — Павел нанизал кролика на прямую ветку и расположил над огнем. От костра сразу пошел такой дивный аромат жарящегося мяса, что парень едва не захлебнулся собственной слюной. Когда он ел в последний раз? Паша не помнил. Последние сутки он только и делал, что шагал вперед, снедаемый настоящей лихорадкой. Сутки ли? И на этот вопрос у него ответа не было. Может быть, больше. Время потеряло свой смысл и превратилось для Павла в какое-то подобие реки, которая безостановочно текла все время в одном направлении и не заканчивалась.

Вскоре кролик был относительно готов. Паша сорвал ветку с костра и впился зубами в восхитительное поджаренное мясо, не обращая внимания на то, что обжег себе губы и язык. Жестковатое кроличье мясо так здорово хрустело на зубах, что он получал даже большее удовольствие от самого процесса пережевывания, чем от наполнения желудка. Через несколько минут от кролика ничего не осталось. Косточки Павел не стал обгладывать — мяса на них еще оставалось предостаточно, и он кинул их собаке. Граф живо накинулся на добавку к своему угощению и с ходу уничтожил последние воспоминания об ужине. Затем пес с удовольствием облизнулся и снова посмотрел на хозяина в ожидании добавки.

— Все, — Паша усмехнулся, — больше ничего нет. Какой ты охотник, такой у нас с тобой и ужин.

Он достал последние две таблетки аспирина и запил их водой из пластиковой бутылки. Завтрашний день был решающим. Аспирин был единственным, что еще хоть как-то поддерживало организм Павла против пневмонии. Теперь закончился и весьма скудный запас таблеток. Он просто обязан был завтра дойти до какой-нибудь, даже самой захудалой аптеки и разжиться там пенициллином или еще какими-нибудь антибиотиками.

— Я так думаю, тебя совершенно бесполезно посылать за таблетками, да? — он обращался к собаке. — Но хотя бы что-то поесть на завтрак ты нам можешь сообразить?

Пес сначала заскулил, словно принимая близко к сердцу критику хозяина, затем гавкнул, вскочил и скрылся в ближайших зарослях. Вроде как на охоту отправился. А Павел, чувствуя, что температура снова поднимается, прислонился спиной к дереву поблизости от костра и забылся тревожным сном.

Проснулся он, как ему показалось, сразу же, стоило ему заснуть. Во всяком случае, ни одно сновидение посетить его не успело. Зато причина пробуждения сразу стала понятной. Поблизости выли волки. Судя по вою, их было не меньше пяти-шести особей. Даже учитывая наличие автомата, их было слишком много. Паша чувствовал сильное головокружение, а глаза горели изнутри, словно в его черепной коробке кто-то развел костер. Он смог найти автомат и схватить его в руки, несмотря на то, что картинка перед глазами двоилась и троилась. Похоже было, что очнулся он, когда организм был подвержен высокой температуре. Паша сжал автомат и попытался подняться на ноги, но не тут-то было. Ноги его не слушались, поэтому он остался сидеть, прижавшись спиной к дереву.

Рядом с ним обнаружился Граф. Пес замер в стойке, шерсть у него на загривке гневно топорщилась, а сам он скалил клыки и грозно рычал. Протянув руку Павел попытался погладить собаку, но тот лишь мотнул головой и отошел на шаг в сторону, не сводя глаз с кустарника. Вой затих, но это вовсе не значило, что звери убрались восвояси — хруст веток, доносившийся с близкого расстояния, был тому подтверждением. Хищники были рядом, просто они выбирали момент, чтобы напасть.

Ствол дерева, спиной на которое опирался Павел, был достаточно толстым, чтобы не опасаться нападения сзади. Однако все остальные стороны были открыты для нападения, вздумай звери атаковать. Парень достал рожок из автомата и внимательно осмотрел. В рожке было четырнадцать патронов, плюс в рюкзаке хранилась еще одна полная обойма. Получалось в сумме сорок четыре патрона. Этого должно было хватить на целую стаю хищников, но ведь рано или поздно пришлось бы перезаряжать автомат, а для этого нужны были хоть несколько секунд драгоценного времени. Вздохнув, Паша поставил флажок на автомате в позицию «одиночный выстрел». Он обязан был экономить.

Буквально через минуту из-за кустов вышли два громадных зверя. Глаза хищников горели адским пламенем, с клыков капала слюна. Волки были голодными, и даже присутствие в руках человека оружия их не могло остановить. Сколько зверей оставались в засаде, сказать было трудно — судя по рычанию, еще несколько особей оставались вне пределов видимости.

Первым сорвался с места Граф. Издав всего один рык, собака бросилась на волка, находившегося ближе. Два звериных тела слились в один клубок шерсти и покатились по земле. Второй зверь остановился словно в раздумьях, но затем бросился на человека. Будь расстояние немногим меньше, и Павлу не суждено было бы успеть вскинуть оружие и хотя бы попытаться прицелиться. Волк не побежал, волк прыгнул на него. Спустя мгновение, раздался выстрел, мгновенная вспышка выхватила на миг из темноты звериный силуэт, который вдруг дернулся в полете, а затем упал на землю. Грозный волчий рык сменился скулежом, который был тут же прекращен вторым выстрелом. Остальные звери не спешили нападать, может, выискивая более подходящий момент, а может, просто получив неожиданный отпор. Были ли это те самые волки, что преследовали человека со времени последней грозы или какие-то другие, Паша не знал. Впрочем, ему было все равно. Сейчас он по-прежнему сидел на земле и просто наблюдал за борьбой двух зверей — крупной собаки и еще более крупного волка. Словно опомнившись, он подбросил в уже затухающий костер еще веток, решив, что волки не выйдут на ярко освещенное место.

Наконец, визг одного из борющихся зверей возвестил о скором окончании битвы. А через мгновение вырвавшийся из цепких лап Графа волк рванул прочь от места схватки. Павел выстрелил ему вслед и, судя по тому, что зверь взвизгнул, пуля попала в цель. Насколько серьезно ему удалось ранить хищника, парень не сказал бы. Да и думать сейчас об этом не было необходимости. По звучавшему уже в серьезном отдалении вою было понятно, что волки предпочли убраться несолоно хлебавши. Но у Паши были сейчас дела поважнее. Шатающейся походкой Граф подошел к нему и ткнулся мордой в грудь. Собака была серьезно ранена, и в свете костра Павел видел, как располосован острыми волчьими когтями бок собаки. Вся короткая шерсть была пропитана кровью насквозь.