Андрей Лысиков - Инфекция

Все эти мысли безостановочно вертелись в голове у Антона, буравя виски словно сверлом днем, мешая спокойно спать ночью. Каждую ночь он просыпался в холодном поту от преследующего его кошмара. В этом страшном сне он снова был в здании клиники, что-то жуткое преследовало его по пятам, а коридор все не заканчивался. Наконец, Антону удавалось найти выход, но еще до того как удариться о накрепко запертые стеклянные двери, он понимал, что они заперты. А темнота настигала его сзади и… И в этот момент он просыпался, судорожно оглядываясь по сторонам, вглядываясь в темноту. Однако все оставалось прежним: костер, разведенный Антоном для отпугивания опасных зверей (если таковые имелись поблизости), продолжал гореть, потрескивали сухие сучья, поедаемые огнем. И все же он постоянно чувствовал, что за ним наблюдают. Кто-то шел за ним следом, Антон постоянно чувствовал направленный ему в спину взгляд. Кем был его преследователь и с какой целью шел за ним, ему было неведомо.

Три дня назад Антон покинул родной город. Сначала он все-таки вернулся домой и похоронил свою мать. Ему было совестно, что в ее последние минуты жизни не мог быть с ней рядом. Он похоронил ее на берегу реки, у тихой заводи, там, где ветер тихо шелестел в кронах прибрежных ив. Логично рассудив, что вряд ли кто-нибудь в умирающем (а скорее, уже умершем) мире захочет потревожить ее покой, он постоял несколько минут у могилы, не способный даже сказать хоть слово, попрощаться с матерью. Бродячие собаки не смогли бы добраться до тела, закопанного на трехметровой глубине, какое бы жестокое чувство голода они ни испытывали. К тому же сейчас вокруг было вдосталь еды. И все равно Антона терзало чувство вины. Мама наверняка ждала, что он придет и поможет ей. А если и не поможет, то хоть проведет ее последние мгновения рядом. А он остался в больнице, выполняя свой врачебный долг, пытаясь помочь тем, кого даже не знал. И кому помочь в результате так и не смог.

Отдав последний долг покойной, Антон побрел по городу. Зайдя в спортивный магазин, он взял там вместительный рюкзак, который набил едой в соседнем продовольственном магазине. А затем, с рюкзаком на плече покинул город. Почему он решил пойти на юг, Антон и сам не знал, словно его вело туда провидение. Дорога казалась бесконечной, она серой лентой вилась между холмов, лесов и перелесков. Уже через два дня пешего пути он прошел не меньше полусотни километров. Родной город остался в прошлом, туда возвращаться он не собирался. В сельском доме, где Антон заночевал на первую ночь пути (хозяев, точнее их тел, по какой-то случайности там не оказалось) он нашел охотничье ружье и, рассудив, что в этом новом мире может встретить еще множество опасностей, взял его с собой. Уже наутро он умудрился подстрелить зайца себе на завтрак. Конечно, грамотно его освежевать у него не получилось, но хотя бы половина зайчатины, приготовленной на костре, оказалась съедобной. Продукты в рюкзаке не были скоропортящимися, Антон специально брал еду в дорогу сразу дней на десять, но нестерпимо хотелось свежего мяса. И пусть талантом охотника природа его обделила, наесться тем количеством «добычи», что он не смог испортить в процессе приготовления, он смог. Зайчатина, приготовленная собственноручно на свежем воздухе, да еще и собственноручно подстреленная, показалась ему значительно изысканнее блюд, которые подавали в ресторанах родного города. Весь день он шел и шел, позволяя дороге увлекать себя все дальше и дальше. Его окружала тишина, и Антон решил, что дойдя до города, обязательно позаимствует себе в магазине электроники плеер и наушники. С музыкой все же шагать было бы несравненно веселее.

В тот же день он нутром почуял, что уже не одинок. За ним явно кто-то наблюдал, до поры скрываясь, не желая показываться. Ночью Антон заснул, тесно сжав ружье в руках. Однако наутро не заметил, чтобы кто-нибудь приближался к его костру. Он, конечно, не был следопытом, но уж человеческие следы смог бы обнаружить. Но в отдалении от костра нашлись только следы то ли волка, то ли собаки. Животное побоялось подходить ближе и ходило довольно долго в отдалении. И все же чувство, что его преследуют, не проходило, а лишь усиливалось. Как будто преследователи (а может, единственный преследователь) сокращал расстояние между ними.

В районе трех часов пополудни Антон заметил-таки вдалеке человеческую фигуру. Было еще очень далеко, чтобы разглядеть, как выглядел преследователь, но даже на таком расстоянии было заметно, что он шатался из стороны в сторону как пьяный. Видимо, преследование давалось ему слишком дорого, и он решил наплевать на конспирацию. Когда человек подошел ближе, Антон залег и взял ружье наизготовку. Теперь он мог разглядеть преследователя. Это был парнишка лет шестнадцати, одетый, как и многие подростки его возраста, в бриджи и футболку. На ногах у него были кроссовки, а голову закрывала бейсболка, тень от козырька которой падала мальчишке на лицо. В любом случае, он не производил впечатления опасного противника, и Антон встал на ноги, больше для острастки, нежели преследуя какую-то иную цель, выстрелив в воздух. Не знакомый мальчик остановился, а затем рухнул на дорогу, не подавая признаков жизни.

Врачебные инстинкты взяли в душе у Антона верх над здравым смыслом. Теоретически подросток мог прятать от него оружие. Но все-таки Ковалев был врачом, и он видел, что в данный момент мальчишке требовалась помощь. Он подбежал к нему и встал рядом с ним на колени. Глаза подростка были закрыты, он находился в обмороке, который мог быть с той или иной степенью вероятности быть вызван как голодом, так и жарой. Антон разжал мальчишке зубы и налил ему в рот воды из своей фляги. Подросток закашлялся, но пришел в себя и приподнялся, глядя на него с опаской.

— Не бойся, — Антон отложил ружье в сторону и показал, что в руках у него ничего нет. — Как тебя зовут?

— Филипп, — подросток продолжал опасливо смотреть исподлобья. — Друзья зовут меня Фил. Точнее, звали…

— Ну а я Антон, — он протянул мальчишке руку, которую тот боязливо пожал, тут же отдернувшись, словно боялся обжечься. — Вот и познакомились. Как долго ты за мной идешь?

— Как только ты вышел из города, — к подростку, похоже начинало возвращаться самообладание. — Я живу на окраине… жил… Увидел, как ты идешь и спрятался. А потом пошел следом.

Зачем он пошел за ним, спрашивать было бессмысленно. В перевернувшемся с ног на голову мире человеческое общество было на вес золота. Мальчик был еще ребенком, он остался один и, естественно, испугался. Потому и побоялся окрикнуть Антона, когда он проходил мимо.

— Ну а сегодня почему перестал скрываться? — Ковалев протянул ему флягу, почти полную воды. Сам он почти не пил, да и пополнить запасы было в нынешнем мире совсем не трудно.