Людмила Романова - Таинственные и удивительные истории, произошедшие с жителями старой Москвы, рассказанные очевидцами и пересказанные их домочадцами

Случилось так, что бабушка Поля переехала в Москву еще до Революции, в 1903 году. Здесь служил ее муж, здесь родились ее трое детишек: Коленька, Зиночка и Митенька. И жили они в большой квартире на Каланчевке, в том самом угловом доме в начале улицы, который был недалеко от вокзала. В другом крыле дома была гимназия, и детишки, когда подросли стали в ней учиться.

Здесь же в доме, вернее в его полуподвальном помещении был прекрасный гастроном, со множеством вкусных и ароматных колбасок, булочек и пирожных. И когда мама брала детишек с собой в магазин, пока она сама выбирала продукты для обеда, они любовались красивыми корзиночками с кремовыми букетами, и представляли какой вкусный вон тот квадратик, который назывался пирожным «Наполеон», а до чего была хороша полянка с грибками и белочкой. А тарелочки с вишенками и сливками?!

Не далеко от дома было несколько скверов, и мама часто гуляла с детьми в них, а по дороге дети смотрели на вокзал, на котором всегда было много народа, и гудели, прибывая поезда. Им нравилась Москва, им нравился шум трамваев, магазины и тротуары, они родились здесь, и это был их родной город. А мама все время вспоминала старую усадьбу и их дом, в котором она провела свое детство.

Квартира была большая, на третьем этаже дома и состояла из пяти комнат, большого коридора, огромной кухни и ванны. Широкая лестница с красивыми периллами вела к дубовой лакированной двери с металлической пластинкой, на которой было написано А.В. Громов. Места в квартире было больше чем достаточно и для родителей и для детишек и для гостей. А гости собирались в этот дом часто, потому что здесь их всегда встречали с радостью. И дом привык, что в нем всегда живет много народа, и всегда вкусно пахнет, и звучит гитара. Часто вечером все садились в гостиной, за огромным самоваром, пили чай, разговаривали, и романсы под гитару пели. Как раньше в усадьбе Кареевых, где бабушка Поля родилась, и где прошло ее детство. Ведь папа их, Карпинский Сергей Павлович, был управляющий этим имением, и почетным гражданином.

Какое было имение! Красивый желтый дом с белыми колоннами, смотрел на большой пруд. Таинственные дорожки разбегались по парку. Скамеечки стояли то здесь, то там, и так приятно было посидеть в тени орешника или жимолости и поболтать с сестрами и помечтать о будущем. И хорошо там было и зимой и летом. Садовник высаживал всевозможные цветы, следил за посадками, и парк всегда был в прекрасном состоянии. А фамилия у него была такая интересная – Помазов. Там в стороне от главного особняка стоял и их дом, дом управляющего имением.

Когда усадьба на время затихала от гостей и праздников, хозяйка, Варвара Сергеевна, частенько садилась у озера, в плетеном кресле, за круглым столом с чайником и чашкой, и просила девочек, чтобы они катались на лодке и пели под гитару. Уж очень Варваре Сергеевне нравилось смотреть на воду и слушать их песни. Ах милая, милая Варваре Сергеевне! Старенькая уже была. Ноги больные. А добрая какая. Все свои драгоценности на гимназию пожертвовала. И девчонкам все что-нибудь подарит. Кому платье красивое, кому туфельки, кому колечко или сережки.

А для девочек это было очень даже приятное занятие. У них и наряды для этого были специальные. Вышитые, отделанные кружевами и тесьмой. С красными бусами, с красивыми фартуками. И озеро для них было сценой, а они актрисами. И голоса их красиво звенели, и приятная музыка гитары разносилась над усадьбой, а кувшинки пахли, и приятный летний вечер был теплый и светлый.

А сколько интересных людей было в имении. И ученые, и художники и священники. Как было весело, когда молодежь устраивала спортивные соревнования. Один юноша все через скамейку прыгал. У него это лучше всех получалось. Его один гость даже сфотографировал, потому что ни у кого так больше не получалось. А как Рождество праздновали, Пасху… Да, много было приятных воспоминаний.

Но наступила Революция, которая изменила все. Варвара Сергеевна к тому времени уже умерла, а другие хозяева кто уехал за границу, кто попал под страшное слово – репрессия. Имение было отдано под госпиталь, а вместе с ним и родной дом.

Квартира бабушки Поли в Москве уплотнилась новыми жильцами, и теперь в коридоре вместо красивого зеркала, комода и ковров висели корыта, тазы, и старые велосипеды. У дверей стояли куча ботинок и галош, а на кухне в едком дыму керосинок кипели баки с бельем и соседки ждали своей очереди в ванну или к умывальнику.

У бабушки Поли осталась самая большая комната, с окнами на железную дорогу. И когда родственники ехали из Рязани в Москву, то, подъезжая к вокзалу, на секунду видели окошки тети Поли.

Шел двадцать шестой год. В дверь позвонили три раза.

– Это к Громовым, услышали за дверью и соседка, впустила в коридор мужчину лет пятидесяти и двоих мальчиков, лет восемнадцати и пятнадцати. Приехал старший брат Поли, Василий.

– Ой, Васенька, как я рада. Мальчик мои дорогие, проходите, проходите.

Поля провела брата и его сыновей в комнату, под любопытными взглядами соседок.

– Здравствуйте, здравствуйте, – раскланивался Василий с соседками, проходя в комнату. Мальчики несли чемоданы, в которых были книги, для старшего Алеши, и немного одежды для него, потому что он хотел поступить в институт и немного пожить у своей тети..

– Как вы выросли, прямо женихи! Поля обняла и поцеловала и ребят и брата. Ну, как там Шура? Как мама? Кладите чемоданы, вот тут. Потом разберемся. Садитесь, сейчас я вам чайку вскипячу. Угощений особенных нет, но блинами я вас сейчас угощу, и сахар найдется.

На столе стояли чашки с блюдцами темно-зеленого цвета с толстыми золотыми завитками. Скатерть, вышитая еще их мамой, лежала на столе, а на комоде стояли фотографии сделанные еще в имении.

– Прямо как в старые времена попал! – сказал Василий, разглядывая старые фотографии. Сервизу уж наверное, лет двадцать? Я помню, мы с отцом его для тебя в Шацке покупали.

– Да, да! Это вы мне на именины подарили. Хочется сохранить все что о доме напоминает, да так тяжело, уж сколько вещей отнесла в скупку! Жалко, а что делать. Так бы совсем плохо было, – сказала Поля.

– Господи, только на тебя и надеемся, хоть бы им пожить, мы то уж ладно! – сказал перекрестясь брат. Вот Алексей поступать в институт приехал. Потом Эдика пришлю. Образование первое дело. И при этой власти грамотные люди нужны будут. Карпинские всегда головастые были. И всегда учились, и всегда на пользу дела старались. Алешка наш сообразительный, вот только стеснительный очень. Ты уж за ним посмотри первое время. Все-таки город большой, мало ли что. Но и помогать заставляй. К жизни нужно привыкать, все равно за тебя никто ее не проживет, ко всему приучаться нужно.