Владислав Выставной - Массовка

Из ванной доносилось недоуменное ворчание судмедэксперта: тот все никак не мог понять причин смерти. Хотя для специалиста внешняя причина вторична: ему важно лишь то, что непосредственно повлекло смерть. И в данном случае похоже, что человек просто умер от страха. А уж что стало причиной последнего – уже компетенция следствия…

Просто. От страха.

Да уж, куда проще…

Кого он мог так испугаться? Переходящего дорогу? При всем желании трудно поверить…

– Только вскрытие! – выйдя из ванной, подытожил судмедэксперт.

– Но почему он не стрелял? – задумчиво произнес следователь, продолжая в упор рассматривать Артемия.

– В кого? – пожал плечами эксперт.

Еще были понятые, крики и слезы жены, примчавшейся от родителей, собственные машинальные ответы, протокол…

Все это дурным сном проплывало мимо. А в глазах стояла только расплывчатая картинка: невзрачный человек в сером плаще, неспешно переходящий дорогу…

Как оказалось, телефон целый день трясся не зря. Неожиданно обвалились акции одного из дочерних предприятий. Хотя, не так уж и неожиданно – кризис продолжал душить все, что еще шевелилось. Так или иначе, доверенным лицам для принятия решений требовалась отмашка руководства. Сейчас ситуацию уже можно считать запущенной.

Однако Павел неожиданно для самого себя обрадовался этой, на первый взгляд, крупной неприятности. Уйдя в текущие дела, а точнее – занимаясь спасением предприятия от краха, можно забыть на время о еще одном кошмарном дне.

Он вызвал авральную команду директоров, юристов и финансистов. Дорогие машины колонной выстроились вдоль высокого забора особняка, словно внутри проходило вручение «Оскара». Телефоны разрывались, в просторном холле стоял галдеж – шел традиционный «мозговой штурм».

Главный козырь – «административный ресурс» – как обычно оставался за Павлом. Это очень серьезный разговор, велся он по защищенной линии, и Павел, с трубкой у уха, собирался выйти в сад через заднюю дверь. Шел быстро, на ходу настраиваясь на собеседника, стараясь говорить как можно увереннее и убедительнее.

– Да, да, конечно! Безусловно, Константин Сергеевич, даже не может быть разговоров… Нет, ни у кого не возникнет вопросов. Ну, вы же меня знаете. Да… Ха-ха-ха… Конечно, завтра ровно в два буду у вас…

Последнюю фразу произнес, замерев на месте: он смотрел на улицу, сквозь стеклянную дверь, туда, где в вечерней темноте, подсвеченный садовыми фонарями, ждал и укоризненно качал головой он.

Переходящий дорогу.

Вся напускная бодрость, вся энергия и уверенность куда-то улетучились. Павел скомкано закончил разговор, словно на автопилоте, так же машинально щелкнул трубкой-слайдером. Открыл дверь.

– Ай, яй, яй! Как можно давать обещания, которые не в состоянии выполнить? Ведь у тебя завтра съемки, если я не ошибаюсь?

Переходящий говорил мягким, чуть насмешливым голосом. Обычная его манера.

Глаза Павла налились кровью. Он был близок к срыву.

Хотя… Этот срыв наступил уже давно. Он тащил вниз, со все нарастающей скоростью, как набирающая массу снежная лавина. Иногда казалось, что с ним все в порядке. Он просто разберется с этим проклятым долгом – и вновь станет свободным и здоровым – тем, прежним преуспевающим, вызывающим всеобщую зависть магнатом.

Только что-то подсказывало: необратимые процессы с тела давно перекинулись на душу. Он никогда уже не станет прежним.

Переходящий дорогу с самого начала добивался только одного: его гибели.

Но зачем же тогда он дал ему эту отсрочку?

– Когда ты перестанешь меня мучить?.. – прохрипел Павел, прижимаясь спиной к прохладной стене. Устало закрыл глаза.

– Разве это муки? – искренне удивился Переходящий дорогу. – Муки ждали тебя в больнице, под капельницами, в окружении приборов, шаманов-врачей, создающих иллюзию лечения. А сейчас ты участвуешь в забавном аттракционе, да еще получаешь за это суточные…

Переходящий дорогу рассмеялся и добавил:

– Ты же видел, как довольны твои друзья по съемкам, как им нравится происходящее…

– Какие они мне, к черту, друзья! – сжав кулаки, выдохнул Павел. – Я ненавижу их всех! Толпа восторженных идиотов – что у меня с ними общего?! Моя жизнь здесь, на этом совещании, на моих предприятиях, с моими специалистами и…

– …рабами! – понимающе кивнул Переходящий дорогу. – Я очень хорошо понимаю тебя: власть – это сильный наркотик. Не так просто от него отказаться, даже на время…

– Какое время? – быстро спросил Павел. – Назови мне время: я все устрою так, что смогу и с работой справиться, и с моим долгом перед тобой…

Переходящий тихо рассмеялся:

– Только посмотрите на него: все успеет! Прямо Юлий Цезарь – десять дел одновременно! Нежели ты не понял, что я требую от тебя выполнения долга ВЗАМЕН всех твоих дел?

– Ты хочешь меня разорить?! Лишить меня моей жизни, всего, к чему я шел годами?! – в ярости прорычал Павел.

– О том, как и к чему ты шел, мы не будем сейчас вспоминать, – небрежно сказал Переходящий. – К тому же твоя жизнь давно закончилась. Ты умер.

– Что?.. – Павел похолодел.

– Фигурально выражаясь, конечно. Полгода назад ты должен был умереть в чудной заграничной клинике.

– Хватит, хватит об этом!

– Да я и не настаиваю. Просто продолжай исполнение долга – будешь жить и наслаждаться жизнью.

Переходящий исчез в темноте сада.

Он снова лжет. Лжет, улыбаясь в глаза Должнику, как любит это делать.

Потому что прекрасно знает, что значит для Павла жить и наслаждаться жизнью. Да, он абсолютно прав: деньги, власть – это наркотик. И наркотик, может даже, посильнее, чем страх смерти. А тот, кому он должен, намеренно лишает его дозы. Он знает свое дело – его мучитель. Прекрасно знает…

Павел еще держался, но чувствовал, что близок к тому, чтобы послать к чертям опостылевший долг.

Стоп, стоп. Главное, не терять критичности мышления.

Ему приведены доказательства. По воле Переходящего дорогу ему действительно становилось то лучше, то хуже…

А если это, все-таки, «развод»? Тонкая игра врагов, каких, положа руку на сердце, и не сосчитать? Чего стоит подсыпать что-то в еду, тайком вколоть, распылить в воздухе, чтобы создать иллюзию болезни или выздоровления?

А что, если он вовсе и не был болен? Никогда?! А врачи – они просто заодно?! Они – просто часть заговора!

Павел расхохотался этой мысли. Она и раньше приходила ему в голову, но никогда не была нужна так, как сейчас!

– Хорошо, – потирая руки, сказал себе Павел. – Завтра мы посмотрим, что ты сможешь сделать…

Весело насвистывая, он направился в холл, где продолжали препираться подчиненные, и, как правильно заметил вечерний гость – его самые настоящие, азартно-исполнительные, преданные, как собаки, и трусливо заискивающие рабы.