Владислав Выставной - Массовка

– Что еще за Катрин? Что там у вас происходит?!

– Я не могу сказать тебе… – Аня беспомощно всхлипнула. – Они убьют меня…

– Да кто же, кто?! Урки?!

– Сестры… Они собираются…

Аня замолчала. Разговор не клеился совершенно. Да ее совсем запугали! Что там, у этих баб творится?!

Ничего особенного. Такой же кошмар, как и в мужском бараке. Только с другим оттенком. Ясно одно: первым делом нужно вытащить Аню.

Может, бежать прямо сейчас?..

Артемий неуверенно оглянулся. Их окружал невидимый, убийственный лабиринт из проволоки под током. Если бы знать, как справиться с проволокой. Или достать схему…

Какой бред…

Чувство беспомощности способно сбить с ног, кого угодно. Артемий молчал, молчала Аня. Они просто сидели, прислонившись спинами к холодной кирпичной кладке.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда перед глазами возник чернильный силуэт.

– Свидание окончено, – с грубоватой иронией сказал Бас. – По баракам.

– А завтра можно снова?.. – проговорил Артемий.

– Это к Камину, – отрезал Бас. – Жди здесь, я отведу девчонку…

Артемий проснулся от тряски. Сознание с трудом возвращалось в реальность. Снились огромные клубки колючей проволоки и гигантские кирпичные трубы. Еще какой-то черный силуэт, прикосновение которого вызывало ужас и желание кричать.

– Эй, Арт! – назойливо бормотал над ухом знакомый голос. – С тобой все в порядке?

Седой. Это он трясет его.

– Все, все, хватит… – проговорил Артемий, отмахиваясь от цепких рук. – Что стряслось?

– Ты просто кричал во сне, и я подумал… В общем, у нас новое «че пе»…

– Ну, и что на этот раз?

Артемий тяжело приподнялся, сел на нарах. Потряс головой, прогоняя сон. Осмотрелся. Лица статистов, попавших в поле зрения, насторожены.

– У нас новый «жмурик», – сказал Седой и ухмыльнулся.

– В смысле – мертвец? – зачем-то уточнил Арт.

– Ага. Он самый. Задушили ночью. Похоже, подушкой.

– Кого?

– Говорят, какой-то одноклассник Хозяина. В смысле, бывший.

– За что его так?

– Кто знает… Я это, чего тебя растормошил… Кое-то видел, как ты ночью по бараку шастал. Так что будь осторожен – ты первый на подозрении.

– Бред какой-то. С чего это я на подозрении? Может, по нужде бегал…

– Бред-то бред, а нервишки у людей пошаливают. Второй случай, как-никак. И охрана не вмешивается. Вступиться за нас некому – как бы самосуд не учинили.

– Но ты-то понимаешь, что я не мог…

– Я-то понимаю. Но все-таки, будь осторожен. Особенно ночью.

Седой удалился. Артемий ухватился за верхние нары, поджал ноги и пару раз подтянулся – для разминки. Над головой снова закашляли, и он отдернул руки, свалившись на свое место. Огляделся. Неподалеку, ковыряясь в ухе, сидел Глист и настороженно наблюдал за ним.

– Как дела? – Артемий подмигнул Глисту.

– Это ты его убил? – осторожно спросил Глист.

На Артемия немедленно уставились сидевшие неподалеку статисты.

Не всегда приятно быть объектом всеобщего внимания. С повышенным вниманием отчего-то всегда приходит отчуждение. Но черт с ним, с отчуждением – лишь бы подушкой во сне не придушили.

– С чего ты взял? – нарочито беспечно сказал Артемий. – Зачем мне это?

– А просто так, – недобро сказал кто-то. – Тебе ведь все можно – ты с Хозяином на короткой ноге…

Артемий поискал взглядом говорившего и не понял, кто это был. Троица замышляющих побег спешно отвернулась и принялась тихо переговариваться.

Над головой зажужжала камера.

Артемий поднялся, двинулся по проходу. Возле нар неподалеку возилась группка людей. Первой показалась свесившаяся с нар рука. Пальцы скрюченные, отдающие синевой. Чуть поодаль курили урки. Судя по перекошенным физиономиям, вряд ли они были причастны к этому событию.

Подошел ближе.

Зрелище на любителя. Посиневшее лицо перекошено, тело будто свела судорога. Мужчина не маленький. Как можно задушить такого незаметно для соседей?

Один из статистов, в очках с массивными линзами, в упор рассматривал труп. Несмотря на линзы, щурился, даже язык высунул – так ему интересно. Другие глянули на Артемия – и спешно отвели взгляды. Неужто его подозревают всерьез?!

– А почему охрану не вызвали? – небрежно спросил Артемий. Так, чтобы не молчать.

– А зачем? – не отрывая взгляда от мертвеца, произнес статист в очках – Он все видит.

Словно в подтверждение под потолком дрогнула камера.

«Он». Как интересно. В бараке уже складывается собственная мифология, своя структура мира, в которой слово «Он» – синоним «Хозяина» и, пожалуй, самого Бога. Ну, разве не Бог тот, что дарует пищу и в силе отнять твою жизнь?

– Убийца – крепкий парень, – поправляя очки, сказал статист. – Покойник успел проснуться и наверняка дергался. Только шансов у него не было.

– Есть какие-нибудь подозрения? – твердо спросил Артемий. – Кто мог его… так. И за что?

– Да, нет, – дернул плечом очкарик. – Кто угодно мог…

Артемий поймал на себе тяжелые взгляды уркаганов.

Лучше пусть скажут в лицо. Тогда можно выдвинуть свои доводы. Но они молчат. Подозревают – и молчат. А начни сейчас оправдываться – и конец. На воре шапка горит. Гадостно. И ведь этой ночью надо вновь встретиться с Аней. А, значит – снова шастать в ночи. И теперь за ним будет следить множество настороженных глаз.

Черт, было бы здорово пережить ближайшую ночь.

– Нет, – покачал головой Камин. – Этой ночью ты никуда не пойдешь. Поверь – в твоих же интересах. Парни нервничают: не любят они, когда ситуация из-под контроля выходит.

– Это понятно, – сказал Артемий.

– Понятно ему… Погоди, вот все уляжется…

Господи, что он несет?! Что уляжется? Он и впрямь собирается вечно куковать в этом бараке? Чего ждать, чего?!

– Эй, как тебя! Арт!

Вроде, голос старосты барака.

– Иди сюда!

Какой важный персонаж, вы только посмотрите. Даже Камин ведет себя попроще. При таком плюгавеньком облике – столько гонора… Чего ему, интересно?

Артемий подошел. Староста важно перебирал какие-то мятые листочки. Перед ним на грубом одеяле лежал объемистый целлофановый пакет.

– Зарплата, – сказал он. – Вот, распишись здесь…

Артемий молча расписался, с удивлением обнаружив на листочке свою фамилию. «Он» все видит, все знает.

– Держи!

Староста сунул в руку пачку денег.

Действительно пачку. Крупными купюрами. Столько ему не заработать и за полгода.

– Это мне? – тупо спросил он.

– Ага. За участие в массовке.

– Это, что, аванс?

– Это за вчерашний день. Так здесь платят.

Артемий недоуменно смотрел на деньги.

Кажется, кое-что до него стало доходить. Только ощутив в руках такую пачку, да еще умножив ее на возможное количество дней впереди, он ощутил, как тает его решимость немедленно удрать отсюда.