Владислав Выставной - Массовка

Артемий решительно двинулся вслед. В голове даже мелькнула нелепая мысль: ей же тяжело – может, предложить помощь? А что – нестандартный ход, вполне в духе продвинутого сыщика.

Или идиота.

Теперь они внутри. Девушка остановилась под электронным табло с расписанием вылетов. Выглядит спокойной… Нет, скорее, отрешенной: словно действия доведены до автоматизма, все движется своим чередом, а мысли – далеко-далеко отсюда.

Ну, вот и пора действовать. Стараясь не упускать девушку из вида, приблизился к сотрудникам службы безопасности, что дежурили на входе. И тут же ощутил нехарактерную для себя робость.

– Э… Послушайте… – Артемий говорил сбивчиво. Совершенно не зная, с чего начать. – Вот эта девушка… Она подозрительная…

Он обливался потом. Хорошо подвешенный язык нес какую-то ахинею. Люди в униформе смотрели на него терпеливо, не выказывая особого удивления. Видимо, им доводилось общаться и не с такими типами.

– У нее чемодан… – обреченно произнес Артемий.

– Чемодан – это здорово, – подбодрил его сотрудник, ожидая продолжения.

Продолжения не последовало. Нужен был небольшой тайм-аут, чтобы привести мысли в порядок. Чего это он так разволновался? Ну, да, ситуация опасная. И все же…

Между тем девушка со своим грузом направилась к длинной стойке регистрации. Артемий занервничал еще больше. И снова направился к к людям в форме. Те уже поглядывали на него с особым, с профессиональным интересом.

– Послушайте, там девушка… – начал было Артемий, и понял, что повторяется.

– С чемоданом, – поддержал его все то же сотрудник незаметно подмигивая коллеге.

– Да! – обрадовался Артемий. – И не с одним. У нее несколько чемоданов. Так вот…

– Пожалуйста, руки в стороны, – сказал подошедший сбоку парень в форме с черным продолговатым прибором. Вот так…

Артемий послушно развел руки в стороны. Его со всех сторон обвели черным цилиндром. Артемий попытался продолжить:

– С ней было двое мужчин…

Прибор отчетливо пискнул.

– Пожалуйста, достаньте все металлическое, – сказал сотрудник.

Артемий снял часы, выгреб из кармана мобильник и мелочь, продолжая говорить:

– Я как раз был на стоянке, когда они выгружались…

Сотрудник повторил свои пассы. Теперь прибор пискнул на уровне груди.

– Что там у вас?

Артемий нехотя оттянул «горло» футболки и достал охапку амулетов. Люди в форме переглянулись. Еще бы: шаманские штучки вкупе с заговоренным знаками магов и ведьм выглядели впечатляюще для неподготовленной публики.

Артемий и сам понимал, что некоторые вещи не стоит выносить на всеобщее обозрение. Но так уж получилось.

– Что это? – поинтересовалась женщина в форме.

Двое других многозначительно переглядывались. Артемий протянул руку, чтобы забрать свое, но женщина сделала шаг назад, прикрыв трофеи ладонью.

– Обереги, талисманы, – неохотно пояснил Артемий. – Вам это не интересно. Вы меня послушайте: у нее в чемодане…

– Погодите вы с этими чемоданами, – поморщился другой сотрудник. – Давайте сначала с вами разберемся. Не интересно нам, видите ли…

Его коллеги смотрели настороженно, даже напряглись, словно готовились к неприятным неожиданностям. Дело поворачивалось в какую-то неправильную сторону, и это начинало беспокоить.

– Вы куда-то летите? – спросил тот, кто был, видимо, за старшего.

– Нет…

– Встречаете?

– Да нет же… Как вам объяснить? Я приезжаю сюда отдохнуть, посмотреть на самолеты. Я люблю взлетающее самолеты. И не взлетающие. И садящиеся. Это красиво! Понимаете?

Сотрудники внимательно смотрели на него. Ни черта они не понимали.

– Пожалуйста, ваши документы.

Артемий полез в карман за паспортом. Вытащил его вместе с блокнотом. Уронил и то, и другое.

– Да вы не нервничайте так, – сказала женщина, поднимая паспорт и блокнот.

Последний не преминул раскрыться. И надо же – на тех самых страницах с кровавыми письменами. Лицо женщины вытянулось. Она протянула блокнот старшему. Тот посмотрел на страницы, затем, очень странно – на Артемия.

– Кровь? – спросил он.

– Кровь… – пожал плечами Артемий. – Поэты иногда пишут кровью. Такой эпатаж. Ну, там, Есенин, еще кто-то… Слышали?

Служба безопасности смотрела на него сурово. Теперь не верили ни единому его слову.

– Хм… Это на каком языке?

Артемий скрипел зубами от злости. Сам бы хотел знать, на каком! Ну, как, как ответить, чтобы прекратить это безумие? Время, драгоценное время утекает, и может быть поздно…

– Послушайте, – как можно убедительнее, заговорил Артемий. – Я все расскажу. Но сначала – задержите эту девушку.

Сотрудники быстро переглянулись. Видимо этого было достаточно, чтобы принять решение.

– Хорошо, – сказал старший. – Какую девушку? Покажите.

– Вот! – Артемий обернулся, указывая.

Только таинственной, знакомой и незнакомой, девушки не было. Она исчезла. Или успела пройти регистрацию.

– Где же она? – растерянно произнес Артемий. – Наверное, отправилась на посадку…

Один из сотрудников, поглядывая на Артемия, быстро и тихо говорил по рации. Вскоре подошли трое рослых вооруженных людей в форме ОМОНа.

– Вот этот, – сказала женщина.

Старший ОМОНовец коротко кивнул и сказал Артемию:

– Пройдемте с нами.

– Куда? – тупо спросил Артемий.

– Для выяснения, – коротко сказал ОМОНовец. – Просто проверка. Если все в порядке – вас сразу отпустят.

– Тем более, что на самолет вы не спешите, – вроде даже насмешливо сказала женщина из службы безопасности.

И тут Артемий сорвался.

– Да поймите же, у нее в чемодане – бомба! – заорал он. – Она же может…

Он хотел крикнуть «может взорвать самолет!» И случайно проходящие мимо пассажиры уже глянули с некоторым испугом в его сторону. Но закончить фразу не успел: тело свела судорога, слова застряли в горле: кто-то ткнул в бок электрошокером.

Правильно: кому нужна паника в здании аэровокзала? Тем более – из-за какого-то подозрительного психа.

Никогда еще Артемий не чувствовал такого непонимания. Словно говорил с людьми на чужом для них языке.

Длинный, надежный коридор событий, наконец, оборвался.

В жизнь пришел хаос.

…Пришел в себя в какой-то комнате без окон. Мебели тоже не было – всего пара стульев. Еще не камера, но уже и не кабинет. Теперь с нетерпением он дожидался допроса – чтобы хоть как-то докричаться до этих непонятливых людей!

Но допроса не было. Только голые стены, готовые, будто психолог из голливудского фильма, выслушать все, что угодно. Стены все стерпят.

Он чувствовал, как капают секунды – тягучие, тяжелые, как капли ртути. Шлеп, шлеп… Как мало их осталось. Последняя капля повиснет на острие ножа, сорвется…

И где-то высоко в небе оборвется полет рукотворной птицы. Или случится еще более ужасное. В воображении, как в калейдоскопе, меняются абстрактные картинки – мозаика из кусочков ужаса.