Сергей Антонов - Скальпель доктора Менгеле

— Не ждал? — точным ударом рукоятки пистолета Агранов свалил своего проводника на пол. — Оставь свой дурацкий ножик и подними руки вверх. Быстро!

— Не имею чести вас знать, — Чадов выполнил приказ. — Но подчиняюсь насилию.

— Майор Агранов, к вашим услугам! — рявкнул Дмитрий, переступая через оглушенного Микошина. — Теперь освободи этих людей. И имей в виду: я слишком нервничаю, поэтому могу непроизвольно нажать на курок.

— Агранов, Агранов, задумчиво произнес Чадов. — Неоперабельная опухоль пищевода, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, старый дьявол! Из-за моей болезни вам удавалось держать меня на коротком поводке, но теперь все кончено. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах!

— Печально. Опрометчивое решение. Небольшая операция позволила бы вам вновь почувствовать вкус к жизни. Наше сотрудничество…

— Заткнись! Никакого сотрудничества больше не будет. Я обещал поставлять вам отбросы общества. Ради блага нормальных людей. А ты решил превратить в зверинец весь город! Сейчас мы поднимемся наверх, и ты остановишь своих безмозглых киллеров!

Чадов нарочито медленно расстегивал ремень на руке Виталия. Застонала Вика. Ее ресницы затрепетали, глаза открылись.

— Виталик, где мы? — прошептала девушка, ошеломленно осматриваясь. — Почему нас привязали к этим столам? Я хочу встать! Встать и уйти!!!

— Успокойся, девочка, — Светлов ободряюще улыбнулся Морозовой. — Все уже позади.

Продолжая целиться в лоб Чадова, Агранов устало прислонился к стене. — Прости Виталий. Недаром говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Этот старый черт через Микошина подцепил меня на крючок, как глупого карася. Я погнался за двумя зайцами и стал соучастником многих преступлений. Просто голова кругом идет…

Светлов заметил движение за спиной майора и прервал его исповедь.

— Дима, сзади!

— Опусти пистолет, майор! — властный и спокойный голос Германа был осязаемым и цепким, как нити путины. — Ты поступаешь неправильно. Успокойся и подумай. Зачем убивать доктора? Не лучше умереть самому? Ты избавишься от многих проблем. А сделать потребуется всего ничего. Достаточно поднести пистолет к виску и нажать на курок. Сразу уйдет боль и ты с головой окунешься в прохладное небытие. Действуй же, будь мужчиной!

Гипнотизер продолжал говорить, приближаясь к Агранову. Майор заворожено смотрел в глаза Герману. Ствол пистолета начал медленно опускаться, затем резко изменил свою траекторию и поднялся вверх.

— Давай майор. Поступи, как положено офицеру.

Светлов понял, что через секунду Агранов выстрелит себе в висок.

— Дима, не слушай его!

Агранов услышал крик друга и тряхнул головой с видом человека, который только что проснулся.

— Что…

— Стреляй! — завопил Виталий так, что голосовые связки едва не лопнули. — Убей его!

Герман покачал головой.

— Нет, майор. Не в меня. В висок. Это самое оптимальное решение…

Дмитрий выстрелил. Первая пуля угодила Герману в грудь. Он покачнулся и растерянно посмотрел на майора, который вдруг вышел из-под контроля.

— В висок. Я сказал: в висок…

Агранов вновь нажал на курок. На клетчатой куртке Германа расплылось темное пятно. Шатаясь и размахивая руками, гипнотизер прошел мимо майора, уже не замечая его. Он пересек лабораторию, отмечая свой путь каплями крови, и рухнул у одного из стеклянных шкафов. Майор продолжал стрелять, не заботясь о том, что пули летят куда попало. Вдребезги разлетелось стекло террариума. Из ощерившейся острыми осколками дыры вывалилась и упала на грудь Германа трехглавая змея. Очковая кобра первой вонзила ядовитые зубы в щеку гипнотизера. Герман попытался стряхнуть гибрида с груди, но лишь больше его разозлил. Тугие кольца обвили руку Германа. Змеиные головы продолжали кусать любимца Чадова и после того, как он перестал двигаться и уставился в потолок остекленевшими глазами. Новый выстрел оторвал Светлова от жуткого зрелища. Майор Агранов все-таки выполнил последнюю волю Германа, пустив себе пулю в висок. Выпавший из руки пистолет ударился о кафельную плитку, а в следующую секунду на пол рухнул сам Дмитрий.

— Вот все устроилось, — спокойно констатировал Чадов. — Прости, милый Горыныч, но ты будешь мешать, путаясь под ногами.

Он быстро подошел к шкафу, взял стеклянную банку и швырнул ее в трехглавую змею. Жидкость из разбитой банки оказалась кислотой. Тело гибрида яростно извивалось в клубах едкого дыма. Кислота разъела чешуйчатую кожу. Обнажились розовые, пульсирующие мышцы. Головы змеи задергались в бешеной пляске смерти и вскоре на полу остались только скользкие куски мяса, плававшие в зловонной луже.

— У Горыныча был очень скверный характер, — печально произнес Чадов. — Но все же змейка была моей любимицей, как и Герман. Этот человек имел способности к гипнотизму с детства, а после небольшой операции на мозге, стал незаменимым помощником. Большая потеря…

— Он приставил мне пистолет к затылку, — пробормотал очнувшийся Микошин. — И убил Уксусного Тома.

— Не надо оправдываться, Сережа. После разберемся, а пока уложи нашего дорогого майора и Германа на столы. Возможно, в ходе операции мне понадобятся отдельные их органы.

Чадов отбросил белоснежную салфетку, взял в руку большой ампутационный нож.

— Начинаю вскрывать грудную клетку, — хирург с улыбкой взглянул на Светлова, которого начала бить дрожь. — Да, молодой человек, в этой суматохе совсем забыл вас предупредить. Я, как и Менгеле, не применяю наркоз.

Семенцов и Шакиров дождались пока Герман уехал и вышли из-за угла, где прятались.

— Их увезли, — Олег вздохнул. — Они не заключали перемирия с Микошиным. Увезли силой!

— Почему силой? Никто их на аркане не тащил. Сами шли.

— Это работа Германа. Забыл разве, как сам жаловался на то, что во дворе он тебя одним взглядом стреножил?

— М-да, — погрустнел Семенцов. — Никогда ментам не доверял! Эх, набью-ка я Димке рожу. Пусть он и товарищ майор. Мой кулак звездочек на погонах считать не умеет.

Игорь шагнул в сторону подъезда Микошина, но Шакиров его остановил.

— Куда, придурок? Думаешь, Агранов после всего, что натворил, станет тебя в квартиру пускать?

— Дверь вышибу! А ты предлагаешь здесь до утра стену подпирать?

— Надо идти в гости к Сергею Михайловичу. Он не рассчитывает, что нас будет двое. О моем существовании ведь вообще не подозревает. Так?

— А я? Этому козлу хорошо известно, что Семенцов давно мечтает свернуть ему челюсть.

— С тобой, Игорь он разберется одной левой.

— Чего-о-о?

— Не обижайся, но твоя импульсивность предсказуема. Микошин знает, что ты попрешь на рожон и, будь уверен, подготовит простенькую, но надежную ловушку. Скажем выпустит во двор своих людей-мастифов. Интересно сколько ты продержишься, если этих тварей будет несколько?