Кит Ди Кандидо - Обитель зла: Апокалипсис

Где же еще укрыться, как не в церкви?

Она старалась подбодрить Пейтона:

— Скоро отдохнем.

— Не волнуйся обо мне, — сказал он, изо всех стараясь придать голосу твердость, но это у него плохо получалось.

Моралес, которая до сих пор, слава богу, молчала, вдруг разразилась потоком слов:

— Что же это происходит! Они стреляют в людей! Ни в чем не повинных людей! Почему вы ничего не сделали, вы же полиция!

В словах экс-репортера был смысл. В конце концов, «Амбрелла» не имела статуса какого-то правоохранительного или военного учреждения. Слова этого парня на стене не могли «дать разрешение» на применение боевых патронов нигде, кроме стрелкового полигона.

Но ведь всегда так бывает, что прав тот, у кого пушка больше. В настоящий момент это была «Амбрелла».

Но сейчас у Джилл не было ни желания, ни времени объяснять все это диктору, читающему сводку погоды на «Ракун-7».

Когда они добрались до церкви, Джилл скомандовала:

— Давайте внутрь. Нам нужно укрытие.

Огромная церковь была построена в готическом стиле: казалось, что пьяный голливудский продюсер заказал ее в качестве декорации к своему фильму.

Мороз шел по коже от этой старомодной архитектуры и громадных горгулий, слегка подсвеченных снаружи. Электричество внутри церкви едва горело. Крыша была где-то высоко, падали длинные тени, источников света было мало, и они располагались далеко друг от друга. Над передней дверью находился гигантский витраж, изображающий Люцифера, низвергнутого с небес в ад, — сюжет, который Джилл был знаком больше по «Потерянному раю» Джона Мильтона, прочитанному в колледже, чем благодаря какому-либо религиозному воспитанию. Над алтарем висел огромный крест.

Как раз когда Джилл раздумывала, правильно ли они сделали, что вошли, откуда-то из тени раздался голос:

— Стоять! Ближе не подходить!

Из тени выступила фигура. Это был белый человек, с всклокоченными волосами, лет тридцати с небольшим. Он держал «Магнум» 537-го калибра, который в его руке выглядел так же неестественно, как если бы его держала Моралес.

За годы своей службы в ООТИС Джилл много раз видела у людей подобное выражение лица, обычно у тех, кто захватывал заложников или похищал людей: бешеный взгляд человека, которому нечего терять и у которого в руках оружие крупного калибра.

Самым убедительным тоном, каким обычно говорят заговорщики, мечтая, чтобы здесь был настоящий профессионал Голдблюм, Джилл сказала:

— Все в порядке. Мы не те, за кого вы нас принимаете.

— Это мое место! Я первый нашел его! Я здесь прячусь! Вы должны уйти!

Моралес сухо возразила:

— Думаю, оно достаточно большое для всех нас.

Человек замахал пистолетом:

— Вы приведете их сюда!

К удивлению Джилл, Моралес ударила его прямо в лицо. Либо нервы у нее были стальные, либо она была тупа, как деревяшка, либо и то, и другое.

Джилл могла поклясться, что последнее.

— Мы никуда отсюда не уйдем! Понятно?

Мужчина ткнул «Магнумом» в лицо Моралес.

— Не говори мне…

— Хватит, угомонитесь ! Опустите ваш пистолет.

Они оба вздрогнули от голоса Пейтона, который эхом отдался под потолком.

Джилл улыбнулась. Пейтон явно мог говорить твердо.

Мужчина опустил пистолет.

Подойдя к мужчине и протянув руку, Джилл сказала:

— Может, лучше отдать его мне?

— Не думаю. — Мужчина все еще трясся, но взгляд уже не был таким безумным.

Пейтон посмотрел на Моралес:

— А вы полегче.

Джилл тоже успокоилась:

— Сейчас много шансов быть убитым и без того, чтобы тебя застрелили.

Моралес ничего не ответил. Вместо этого она посмотрела вниз, на руку. Только тогда Джилл заметила, что та держит какой-то маленький металлический предмет. Если бы ее хоть чуточку интересовала Моралес, она бы спросила, что это такое.

Вместо этого она села на скамью и достала сигарету. На мгновение девушка забеспокоилась, что оскверняет святое место, но это быстро прошло. По улицам бродили зомби, корпорации расстреливали невинных людей — если Бог и есть, он давно не заглядывал в Ракун-сити.

Затянувшись, Джилл заметила, что Моралес смотрит на нее.

— Джилл Валентайн, верно? Помните меня? Я писала о некоторых делах, которые вы расследовали, пока вас не отстранили. — Она протянула руку. — Терри Моралес, «Ракун-7».

Даже не подумав ответить рукопожатием, Джилл выпустила сигаретный дым прямо в лицо Моралес.

— Я видела вашу работу.

Моралес улыбнулась. Это выражение не очень ей шло.

— Понравилось?

— Не очень. Вы сейчас читаете прогноз погоды, верно?

Улыбка угасла. Это доставило Джилл удовольствие.

Она показала на Пейтона, который тоже сидел на скамье:

— Сержант Пейтон Уэллс.

Кивнув на предмет в руке Моралес, Пейтон спросил:

— Что это у вас там?

Моралес протянула руку: в ней была маленькая ручная видеокамера. Горел красный сигнал, показывающий, что идет запись. Джилл подозревала, что он был включен с того самого момента, как Моралес появилась на мосту.

— Моя премия «Эмми», — сказала она, снова улыбнувшись. — Ну, конечно, в том случае, если кому-нибудь из нас удастся выбраться. — Она навела объектив камеры прямо на Пейтона. — Итак, может ли полиция Ракун-сити прокомментировать, что это за твари?

— Суд Господень.

Голос принадлежал не Пейтону — он эхом прогремел под сводами церкви, но Джилл быстро поняла, что он раздается от алтаря.

Она повернулась и увидела священника или кюре, или кто там он там был, который шел к ним. Его стоячий воротничок был запачкан, ряса не чищена много недель, волосы выглядели так, будто он не причесывался со времени прихода к власти Клинтона.

— Вот, я приведу на народ этот пагубу, плод помыслов их; ибо они слов моих не слушали и закон мой отвергли. Воспряньте и торжествуйте, поверженные в прах; ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов. И будут мертвецы бродить среди живых и принесут проклятие на их головы! [3] Кн. Иеремии, Глава 6, 19; Кн. Исайи, Глава 26, 19.

Когда он закончил говорить, священник уже стоял рядом с ними.

— Вот это речь! — выдохнула Джилл.

— Иеремия, — пробормотал человек с «Магнумом», — по крайней мере, первая часть. Потом было из Исайи. Насчет последнего куска не уверен.

Моралес улыбнулась. Ее камера была направлена прямо на священника.

— Да, это будет прекрасный финал.

Неожиданно за алтарем раздался шум, и все вздрогнули, кроме священника.

— Что это? — спросил Пейтон.

— Ничего.

Джилл фыркнула. В Ракун-сити теперь не было такого понятия, как «ничего». Она быстро обошла алтарь и вошла в ризницу. Глаза начали привыкать к слабому свету, но она все еще шла осторожно, боясь наступить на брошенные четки или что-нибудь подобное.