Кэрри Гринберг - Лорелея

Она пожала плечами. Конечно же, прочла его мысли, но решила игнорировать.

- Buona notte!

- Что?

- Ты едешь в Италию, и даже не дочитал до конца путеводитель? Там в конце есть словарик.

- Откуда ты знаешь?

- Я купила такой же, - улыбнулась она и в доказательство помахала у него перед носом знакомой книжицей.

Она была аккуратно заложена в нескольких места бумажками с пометками.

- Ты успела выучить все языки? За столько-то лет! Английский, французский... еще и итальянский?

- Я открыла путеводитель только вчера. Дай-ка посмотрим... Grazie, spiacente, prego, - она принялась загибать пальцы, - аmore, scusi...

- Самые необходимые слова!

- Конечно.

Их взгляды наконец-то встретились, как ни старался Артур делать вид, что смотрит в темноту окна, а Мицци - скрыться за книгой. Ее ожоги так и не прошли, - отметил он про себя, но стали чуть менее заметны. Что же сделало бы тогда прямое палящее солнце? Девушка сидела на противоположном диване, так далеко, как только можно было в небольшом купе - и все равно в опасно притягательной близости.

- Мне не дает покоя один вопрос, - быстро произнес Артур, лишь бы как-то нарушить тишину - и желательно, не спряжением итальянских глаголов. - Почему они так и не добрались до тебя? Люк и Фабьян, я имею в виду, они ведь...

- Ах, да, охотники, - рассмеялась Мицци непонятно отчего. - Они до меня или я до них - это вечная история. Иногда в войне хочется сделать маленький перерыв... - юноша непонимающе смотрел на нее, и вампирша пожала плечами, словно объясняя и так понятное. - У нас был договор. Тебе-то они могли говорить, что не о чем даже разговаривать с вампиром, но сами так не считали.

- Что за договор? С трудом могу себе представить!

- Все просто. Я сообщила им адреса дневных тайников парижских вампиров - те, о которых я знала.

- Вампиры не любят себе подобных еще больше, чем люди, - невесело заметил Артур.

- Мы - вампиры - те еще эгоисты. Впрочем, как и люди. Только не осуждай меня за это маленькое предательство. Тебе ведь и так есть, за что меня осуждать!

- Я уже давно перестал это делать, - вздохнул он. - И не буду слишком печалиться о судьбе парижских вампиров. Но неужели все было так просто?

- Охотники не знают, что ты не поехал назад в Англию. Конечно, они бы не допустили этого. Это ведь опасно, ты и сам понимаешь. И Люк... особенно Люк. Он так хотел, чтобы я держалась от тебя подальше! И это мне тоже пришлось пообещать.

- Ты прекрасная обманщица!

- Но в этот раз ведь ты сам пришел ко мне. Хоть и, я уверена, обманул своих друзей, обещав им как можно скорее оказаться в Англии. Мы стоим друг друга.

Это 'мы' странным образом задело Артура. Никогда он не думал о них этим маленьким объединяющим словом. Всегда была она - то пугающая, то желанная, но всегда по другую сторону баррикад. И он. Но никогда - вместе. Никогда - мы. Хотя как еще можно было назвать их теперь, едущих в одном купе и столь мило беседующих меж собой.

- А Люк ведь предупреждал, что из твоих сетей невозможно выбраться.

Мицци вновь засмеялась. И снова было похоже, что она знала больше него, и это злило.

- Что еще такое? Он был прав!

- О да, Люк... А ты ведь не знаешь, да? - она пытливо посмотрела на него. - Ну конечно, стал бы он рассказывать! Но это такая милая история, - вновь хихикнула вампирша, - тебе она должна понравиться.

- Ты что-то знаешь про Люка? Но откуда?

- Все это случилось совсем недавно, по мне - так вчера. Но люди ведь быстро растут... взрослеют. Стареют. Вот и Люк тогда был твоим ровесником, может чуть старше. Представь себе эдакого пылкого французского юношу, еще ничего не знающего о вампирах, еще ничего не видевшего в жизни. Его любили женщины, он любил женщин... Немного философ, немного поэт, вечный студент.

- Ты точно имеешь в виду того же Люка, что и я?

- Артур, не смейся! - строго произнесла она. - Все мы меняемся... Может быть, я немного преувеличиваю, но не это важно! Я пытаюсь дать общую картину, не придирайся к деталям. Я ведь давно его знаю, с тех самых пор. С ним было намного проще общаться, когда он еще не помешался на вампирах. Но сейчас рассказ не обо мне, как ни странно.

Каждая парижская весна похожа и не похожа на другую одновременно. Цветут каштаны, светит солнце, и распускаются цветы, а ты сам открыт новым приключениям, и сердце зовет любовь... Как все знакомо, правда? Ничто не изменилось за двадцать лет.

Представь хотя бы на мгновение, что и Люк поддался этому сладкому искушению первых весенних дней и не устоял перед чарами одной девушки - милой и жизнерадостной, настоящей парижанки во всем ее изяществе и грации, соблазнительном взмахе ресниц и сладком, как мед, голосе. И были танцы в Мулян-де-ла-Галетт, когда ее кринолин взметался, на секунду обнажая стройную ножку и сводя с ума... Но не все танцы заканчиваются скорой помолвкой.

- Подожди, подожди, - Артур замотал головой, обескураженный посетившей его мыслью. - Это была ты? Люк влюбился в тебя?

- Артур, я бы поразилась твоей проницательности, но нет. Я же сказала, что она была истинной парижанкой, а я с Рейна. Но Моник - назовем ее так - была мне близкой подругой, и у нас было нечто общее... Впрочем, ты уже и сам понял.

- Она была вампиром, - обреченно произнес Артур. - Почему-то меня это не удивляет. Все кругом в какой-то момент оказываются вампирами!

Мицци кивнула.

- Но, как и люди, мы хотим развлекаться, общаться, жить - в своем роде. Просидев в одиночестве месяц и разговаривая лишь с голосами в своей голове, начинаешь сходить с ума. Моник же, как я сказала, была веселой девушкой, и отказываться от той легкой и беззаботной жизни, что она вела раньше, не собиралась. Люк был для нее, возможно, развлечением. Все эти танцы и театры, смех людей вокруг, модные магазины и мимолетные интрижки помогали ей чувствовать себя все еще живой. Разве можно ее винить?..

- Кхм, - резонно заметил Артур.

- Это был риторический вопрос. Она ничего не хотела от Люка, пусть он и нравился ей. Нравился настолько, что готова была отпустить. Я имею в виду - оставить в живых. И дать уйти.

- Это кажется лучшим, что она могла сделать.

- Да. И мне жаль, что я не могу сделать того же. Но эта история ведь не обо мне. Моник говорила, что она уже развлеклась с ним достаточно, и из симпатии к молодому человеку решила не забирать его жизнь, благо поиски пропитания в Париже никогда не были особой проблемой для вампира. Но случились две непредвиденные вещи.

Сначала Люк влюбился в нее. Или возможно даже - полюбил. По-настоящему, как никогда еще в жизни - и никогда потом.

А потом он узнал, что та, кому он готов посвятить свою жизнь, та, кого он боготворил и готов был целовать землю, по которой она ходила... оказалась вампиром. Никогда до этого он ничего не слышал о нас - как и ты, как и остальные люди.