Андрей Петерсон - Бледнее бледного

И началось долгое рысканье по бумагам, свиткам и книгам.

Осси работала быстро, стараясь ни на что не отвлекаться, хотя удавалось это с большим трудом. Слишком уж интересные записи попадались.

– Эх… – вздохнула она. – Посидеть бы тут денечков несколько… Да почитать бы…

«Ага, – тут же подхватила Хода. – Конечно, посиди. Почитай. Денек, другой, а там и всю вечность до скончания времен. Спешить-то некуда будет. Устанешь читать – хлебнешь кровушки, и опять – как новенькая – можешь дальше странички листать. Давай-давай…»

Хода, как всегда, была права, и Осси, снова тяжело вздохнув и с сожалением глянув на очередную интересность, отложила ее в сторону.

Прошло полдня, а результатов не было. Осси просмотрела все бумаги на столе и на полках, бегло пролистала дневник Лерда и перебрала кипу непонятных рецептов, расчетов и формул. В недрах огромного стола нашла кучу перевязанных бечевкой записей по хозяйству, в которых некромансер педантично и аккуратно описывал все свои доходы и расходы более чем за тридцать лет. Нашла много всякого другого – интересного и не очень, полезного и непонятного… Но ничего похожего на карту, где были бы обозначены порталы или что-то, хотя бы отдаленно смахивающее на это, она не обнаружила.

К этому моменту все места, где могла храниться карта, – а Осси почему-то была абсолютно уверена, что это – именно карта – были уже проверены. Нетронутыми оставались только многочисленные полки с книгами, но что-то неуловимое и сильно похожее на внутренний голос подсказывало, что книги, это – последнее место, где надо смотреть. Должно было быть еще что-то. Что-то иное, и, скорее всего, лежащее, как это обычно бывает, на самой поверхности. Причем, на самом видном ее месте.

Хода тоже ничего путного подсказать не могла, и все ее советы и подсказки на этот раз плодов не приносили, а вызывали одно лишь только раздражение.

Несколько раз засовывал в подвал свой нос скучающий в одиночестве Мей, но поскольку внимания на него не обращали, он, немного покрутившись под ногами, разочаровано уходил.

При этом он, что характерно, ничуть не заботился о сохранности своей пепельно-призрачной шкуры и шагал напрямик, прямо по светящимся линиям леи. И ничего ему за это не было. Только, шерсть его призрачная чуть светилась при этом на концах все тем же бело-голубым светом. И все.

С самим узором при этом происходили метаморфозы значительно более интересные. Он будто клубился. Как дым, как туман, заворачиваясь, вслед неспешно удаляющемуся Мею, но вскоре это прекращалось, и все опять становилось таким, как и было.

– Ну, вот, – в очередной раз, насладившись этим феерическим зрелищем, Осси повернулась к Ходе. – Ты все волновалась, что он еще умеет, кроме как бульники жрать. Вот тебе ответ – он умеет ходить по чужим узорам.

«Замечательно… – рассеяно и как-то без энтузиазма отозвалась Хода, мечущаяся взад-вперед перед висящим на стене портретом. – А ты не это случайно ищешь?»

Портрет в небольшой нише Осси видела и раньше, еще, когда только в подвал спустилась, но особого внимания на него тогда не обратила. Ничего примечательного в нем не было, да и девушка на нем была изображена – просто никакая. Это, чтобы не сказать – страшненькая – круглое, слегка одутловатое лицо, усеянное множеством родинок, невзрачные тусклые глаза, глуповатая улыбка и не очень ухоженные, свисающие сосульками волосы. Конечно, для Лерда она что-то значила, и, наверное, – немало, раз он сюда ее повесил. Но это были, так сказать – его проблемы и причуды, а до них леди Кай дела не было.

Как выяснилось, зря.

Осси встала из-за стола, потянулась, чтобы размять косточки и подошла к портрету. Для этого, правда, ей пришлось сделать небольшой крюк, чтобы обойти пылающий узор на полу, потому что повторять подвиг Мея и идти напрямик, она как-то пока не решалась.

И вот она стояла, смотрела на висящий перед ней портрет и ровным счетом ничего необычного в нем не видела.

– И что тебя в нем привлекло? – Осторожно поинтересовалась интесса.

«А что ты видишь?» – Хода не была бы Ходой, если бы вдруг просто и безо всякого выпендрежа взяла и ответила на вопрос. Ей обязательно, ну просто непременно, нужно было поумничать.

– Ну, девушку вижу, – хмуро ответила Осси, готовясь к долгому и нудному перекидыванию словами.

«А еще?»

– Еще небо вижу. С облаками. Горы. Замок слева на горе. Его, правда, плохо вижу – он такой… мутный, и не очень четкий… Ну и что? Ты мне лучше скажи, чего я не вижу.

«Еще что видишь?» – Хода ее замечание проигнорировала. Видно триумф был еще не до конца подготовлен, и ей хотелось еще немного покуражиться.

Осси вздохнула.

– Лес на горе, и справа внизу… Да много тут всего – колье, платье, гребень в волосах… Все что ли описывать?

«Нет, все не надо, – неожиданно сдалась Хода. – Хватит. А теперь закрой глаза и отойди вправо на пару шагов».

Леди Кай покосилась на парящую возле плеча серебристую звездочку, но та висела себе спокойно и светила совершенно невозмутимо, если, конечно, такие понятия вообще применимы к летающим огонькам.

Пришлось подчиниться.

Леди Кай закрыла глаза и сделала два небольших шага вправо.

– Ну?

«Можешь открывать», – в интонации Ходы сквозило плохо скрываемое предвкушение триумфа.

Осси открыла глаза, и все приготовленные слова и ехидные замечания куда-то в один миг пропали. Прямо с кончика языка испарились.

Портрет висел на том же месте и был почти тем же самым.

Но вот это «почти» меняло многое…

Девушка не изменилась вовсе. Ни капли. И ничуть не похорошела. А вот фон, иначе говоря – пейзаж, – стал другим. Совсем немного, совсем чуть-чуть – ровно настолько, чтобы от брошенного вскользь случайного взгляда у непосвященного не поползли бы вверх брови и не зашевелились на голове волосы. Композиция картины сохранилась, а вот детали…

Горы остались на месте. Лес тоже. И никуда не делся замок. Только он теперь был немного другим – и башни выше, и флаги – не тех цветов. И горы стали чуть круче и неприступней, а лес – светлей и прозрачней. И вдалеке появилось озеро…

– Красиво, – только и смогла сказать Осси, когда прошло первое потрясение. – Действительно красиво… А как же он это сделал, интересно? Здорово…

Показалось или, действительно, барышня на портрете ей подмигнула? Осси пристально вглядывалась в лицо девицы, но время шло, а оно оставалось неподвижным. Все-таки показалось, наверное…

– Здорово! – Повторила она.

«Рада, что тебе понравилось», – буркнула Хода.

– Ладно, не дуйся. Ты – молодец. Действительно, молодец. Я бы нипочем не нашла, – во имя дружбы и всеобщего спокойствия можно было и душой немного покривить.

«Правда?» – Хода воспряла просто мигом. Даже засветилась ярче.