Андрей Петерсон - Бледнее бледного

Долго ждать не пришлось, а правила объяснили быстро и очень наглядно.

Откуда-то из проулка между резной аркой и небольшим пилоном на площадь выскочил серый ушан – дальний родственник тех, которые давеча жизнями своими поддержали Осси в трудный для нее момент – и, привстав на задних лапах, стал озираться по сторонам. Надо думать, что ничего интересного в этих самых сторонах он не обнаружил, а потому, коротко свистнув от разочарования, ломанулся прямо через площадь, не обращая ни малейшего внимания ни на какую розовую дымку. Впрочем, может быть, он ее просто не видел.

Леди Кай продолжала стоять в тени обелиска и, затаив дыхание, ждала, что же произойдет дальше. Очень ей интересно было – как на это среагирует площадь в целом и дымка в частности, и чем все это, собственно говоря, закончится.

Серый зверек летел сломя голову, – только уши по сторонам развевались, – пока со всей своей дури не влетел точнехонько в самый центр розового марева над одной из плиток. В общем, свой ход в загадочной игре он сделал…

Как ни готовилась Осси к этому моменту, но все равно, ничего толком разглядеть не успела – слишком уж быстро все произошло. Несчастного зверька подкинуло на миг в воздух, а потом он будто взорвался изнутри, оросив все вокруг мельчайшей кровяной пылью и вывернувшись наизнанку, как перчатка. Миг и все было кончено, – выпавшая кровяная роса быстро подсыхала на камнях, а в воздухе плавно покачивалась сморщенная шкурка серого неудачника. Резко что-то их поголовье сокращалось в этот день…

Прошло совсем немного времени, и шкурка осыпалась на землю мелкой пылью, которую тут же подхватил и унес прочь пролетавший мимо бродяга-ветерок. Крутанувшись по площади, он подчистил засохшую на плитках кровь и, не найдя больше чем себя занять, убрался восвояси. Все опять стало, как и было.

«Вот так, вот! – Глубокомысленно изрекла Хода. – Такая вот жестокая игра серклеш!»

– Ну, по крайней мере, мы теперь знаем, чем здесь чреват неверный ход, – отозвалась Осси и, крепко ухватившись за цепь-ошейник, притянула к себе Мея. – Пойдем-ка, дорогой, прогуляемся…

Прогулка по доске для жестоких игр много времени не заняла – не так уж это и трудно, когда видно, куда ступать, а куда – нет, хотя и увеселительной ее тоже назвать было нельзя. Мей рядом идти не хотел ни в какую, – все время куда-то рвался, и приходилось тратить кучу сил на то, чтобы его удержать. А в самом центре площади он, так и вообще, – уселся и принялся самозабвенно чесаться. Хорошо хоть умываться не начал. Просто бес в него какой-то вселился…

Наконец, прошлепали все-таки по плиткам до самого конца и, не смотря на все Мейевы старания и выкрутасы, умудрились ни в одну ловушку не залезть и даже не зацепить. Но пока дошли, Осси аж взмокла…

По уверениям Ходы, которой каким-то совершенно невероятным образом удавалось довольно удачно привязывать почти слепую карту Лерда к окружающим их окрестностям, идти оставалось не так уж и много. Во всяком случае – меньше, чем уже прошли. И теперь их путь пролегал по узкому, зажатому с двух сторон высоченными зданиями проулку, который для какой-то непонятной надобности был укрыт сводчатой крышей с витражами. Причем нетрудно догадаться, что сюжеты на них были для этих мест самые, что ни на есть типичные – камни с глазами, бородатые малыши и лес распростертых рук.

Под такой красочной крышей было немного темновато, но Осси это было, скорее даже на руку, потому что даже от легкого рассеянного света повисших в воздухе сумерек глаза уже начинали побаливать весьма ощутимо. Видно изменения в ее организме продолжались, все больше и больше переделывая и перекраивая ее под ночного жителя. Во всяком случае, здесь – под крышей – не надо было щуриться, да и виски ломить перестало.

Стены домов справа и слева были украшены пилястрами [15]в виде массивных полуколонн, и проникающий сверху раскрашенный свет одевал их причудливыми и немного сказочными узорами. В общем – красиво было. И даже как-то умиротворяло. Особенно после кровавой сцены на площади.

Идиллия, однако, продолжалась недолго и ровно до тех пор, пока шедший впереди по своему обыкновению Мей, вдруг не остановился, принявшись крутить головой по сторонам, явно чем-то обеспокоенный.

«Немного впереди. Наверху. Справа и слева. Между колонн».

Осси принялась вглядываться в темные провалы под капителями [16], но толком ничего так и не увидела – вроде мелькнула тень какая-то, но, может, и показалось…

– Что там?

«Не что, а кто, – поправила Хода. – Не знаю. Не понимаю пока. Но их там штук восемь или девять».

Их было девять.

Они скользнули вниз по пилястрам, едва Мей, уставший, видимо, бессмысленно крутить головой по сторонам, сделал следующий шаг.

Скольжение их было быстрым, уверенным и управляемым. Обхватив полуколонны руками и ногами и прильнув всем телом к их гладкой поверхности, вниз съезжали небольшие человекоподобные фигуры. Так, вроде – совсем как люди, но была в них какая-то неправильность и несуразность. Что-то такое, что резало глаз, и Осси никак не могла понять – в чем дело. Только присмотревшись, стало ясно – непропорционально длинные конечности этих небольших человечков, укутанных в черные одежды, делали их похожими на гигантских пауков.

Плавное скольжение прекратилось на высоте пяти-шести ардов, после чего шестерка этих непонятных существ, прилипнув к абсолютно гладкой поверхности розовых колонн, принялась метать в замершего на месте Мея клубки мутного зеленого дыма, а трое спрыгнули вниз на землю.

Зря они это сделали, ибо как только нападавшие оказались на одной плоскости с Мейем, тот просто обезумел от радости и с места в карьер рванул навстречу нелепым фигурам, ковыляющим к нему, опираясь на длинные руки. Теперь было видно, что все конечности этих созданий имеют по одному лишнему суставу, позволяющему им изгибаться в самых невероятных и неестественных для обычного человека положениях.

Нападавших же летящая прямо на них громадина Мейла-куна нисколько, казалось, не смутила. Во всяком случае, они невозмутимо продолжили свое неспешное движение вперед, и сворачивать никуда, похоже, не собирались. А тем временем, первые зеленые сгустки непонятной гадости уже достигли поверхности и мягко ударились о плиты, расплескавшись во все стороны. Ни один из них в Мея не попал, но, очутившись в окружении шести столбов дыма, протянувших к нему, густые и быстро ползущие языки, он вдруг резко остановился. Просто, как вкопанный, – встал и застыл на месте.

За первыми ударами сразу последовали следующие, а затем еще, и через несколько мгновений Мейла-кун оказался в кольце тяжелого, стелящегося по самой земле грязно-зеленого дыма. Двигаться Мей при этом перестал вовсе, и уже даже головой не крутил. Так и застыл, как извечное – на долгую и светлую память – изваяние самому себе. Интересную такую штуковину против него применили паукообразные человеки, живущие на колоннах. Осси, во всяком случае, ничего подобного раньше не встречала. И даже слыхать – не слыхивала.