Андрей Петерсон - Бледнее бледного

– Кто не твоя? – Осси тоже постаралась и все-таки удержала рвущихся наружу бесов.

«История не моя. Она – ваша. Твоя, королевская и, вообще – всехняя!»

– Всехняя? – Такая словесная конструкция леди Кай позабавила, и поднявшаяся в ней волна ярости и безудержного гнева откатилась, растаяв в глубинах подсознания. До поры до времени. – И что эта всехняя история на этот счет говорит?

«Она говорит, что до прихода Странника, а, следовательно, и до того как людям показали путь за Вуаль, откуда, как известно, возврата нет…»

– Ну, уж и нет…

«В общепринятых случаях нет. Так вот, покуда за Вуаль мертвые не уходили, вернуться им обратно в мир живых было много проще. Поэтому особо опасных, если так можно выразиться, мертвецов удерживали в загробных пределах с помощью огня скорби! И, вообще-то изначально он назывался – огонь забвения! Это потом уже переделали».

– Ты хочешь сказать…

«Я хочу сказать, что раз тут стоит свеча забвения, то значит, что и покойнички тут подобраны те еще… А поэтому, давай лучше отсюда пойдем, пока не поздно».

– Но ведь она не горела…

«Вот это-то и плохо! – Хода вздохнула. – Очень, знаешь ли, плохо, что не горела».

– Так что, они вырвались? Из этих… из загробных пределов?

«Ну… учитывая, опять же холод и иней… Боюсь, что – да».

«Все? Пятеро? – Осси закрутила головой по сторонам. – И где ж они?

«Все – не все… не знаю, – Хода заискрилась, быстро меняя свой цвет. – А где? Думаю, здесь. Где ж им еще быть!»

Мей, тем временем, внимательнейшим образом обнюхал первый саркофаг, ничего интересного там, по всей видимости, не обнаружил и, не спеша принялся исследовать следующий. Как обычно, все мирские проблемы были ему до самой дальней радуги, и он спокойно и обстоятельно занимался интересующим его делом, не отвлекаясь на сомнения и прочую ерунду. Вот у кого учиться и учиться!

Хода же прекратила свое искрение и теперь едва тлела, словно умирающий уголек, выброшенный из яркого костра. По всему, активные поиски и сканирование окружающего пространства на предмет чего-нибудь враждебного всему живому никаких результатов не принесли, и теперь она замерла, обдумывая следующий ход.

Леди Кай тоже пребывала в неподвижности и, чего уж греха таить – в легкой нерешительности. С одной стороны – ломиться навстречу незнамо чему совсем не хотелось. С другой стороны – сколько они тут уже пробыли, а пока ничего страшного не произошло, да и до цели, вот – рукой подать… Вот только в какую сторону ее подавать? Какой из каменных сундуков выбрать? Так чтобы сразу и наверняка…

Осси стояла и, закусив губу, рассматривала пять совершенно одинаковых усыпальниц в поисках подсказки или хотя бы каких-нибудь различий. Какое там… Древние строители были настоящими виртуозами и мастерами своего дела и сумели добиться невероятной одинаковости и повторяемости. И изъяна, похоже, в их работе не было.

– Как думаешь – в каком?

Хода сдвинулась с места и поплыла в сторону надгробий. Зависнув над крышкой самого левого саркофага и почти утонув в языках янтарного свечения, она принялась внимательно изучать его поверхность, подсвечивая себе яркими розовыми лучами и слегка покачиваясь из стороны в сторону. Поболтавшись так в воздухе некоторое время, она перебралась к следующему, и там все повторилось сначала. Навстречу ей, полностью погруженный в свои собственные изыскания, двигался Мей. У среднего саркофага они встретились, но, не обращая друг на друга ни малейшего внимания, вскоре разошлись в разные стороны. Леди Кай ничего не оставалось, как тупо стоять и ждать.

Наконец все надгробия были обнюханы и обсвечены, и каждый из исследователей сделал свой выбор. Причем, что характерно – они не совпали. Хода вернулась к самому первому, то есть – к самому левому, а Мей улегся на втором справа, и, обернувшись хвостом, принялся лениво облизываться, демонстрируя окружающему миру свои внушительные клыки.

Вот такая, вот, помощь от команды. Четкая, конкретная и исключающая неоднозначные толкования. Убиться легче!

– Молодцы, – Осси вздохнула. – Помогли – ничего не скажешь! Воистину, хочешь сделать хорошо – делай сам. – С этими словами она обошла стоящий на пути подсвечник скорби и двинулась в сторону выстроенных по дуге саркофагов.

Шаг…

Другой…

Третий…

А на четвертом нога, не встретив в положенном месте пола, провалилась в пустоту.

В тот же миг ослепительно полыхнули янтарем, стоящие рядом саркофаги, и яркий свет залил все вокруг, выжигая глаза и разом пожрав темноту. Тут же со страшным грохотом взорвались крышки гробниц, и каменные осколки дождем посыпались вниз, гулко барабаня по плитам и изо всех сил пытаясь заглушить эхо, разгулявшееся в небольшом замкнутом пространстве. После этой безумной вспышки темнота показалась еще более плотной, и в жидком свете бледных светляков с трудом угадывались контуры жутких фигур, освобожденных из каменного плена. Но леди Кай этого уже не видела.

Провалившись куда-то на ровном, что называется, месте, Осси оказалась по грудь в густой и холодной жиже, так что над полом, а точнее – над поверхностью этой самой жижи, в которую превратилась самая обычная плоскость для хождения, возвышалась лишь треть ее прекрасного тела. Две же оставшиеся трети болтались в холодной и вязкой пустоте, причем дна у этой пустоты, похоже, не наблюдалось. Конечно, где-то оно должно было быть, но измерять глубину пока не хотелось.

Ну, а поскольку от наших желаний или нежеланий не зависит ровным счетом ничего, то и процесс измерения глубины в этом омуте, замаскированном под самый обычный пол, шел независимо от желаний леди Кай. Иначе говоря – она погружалась. Медленно, но верно. И совершенно неумолимо. Ее засасывало…

Драка еще толком и не началась, а своего полководца маленькая армия уже потеряла. Но если весь расчет нападавших строился только на этом, то их ждало глубокое разочарование, ибо всяк в отряде леди Кай свое место знал, а посему соратники ее ничуть не растерялись и повели себя достойно и организовано. Хода, так та, вообще, еще даже до вспышки, – лишь только почувствовала нарастающие изменения в окружающем мире, – сразу метнулась к Осси, на всякий случай, прикрывая ее щитом, а Мей… Мей тоже был молодцом…

Когда смешной девчонке, которой последние несколько дней он позволял идти рядом, надоело стоять столбом посреди комнаты, и она, решив, наконец, поиграть, спряталась в пол, Мей очень обрадовался. Его деятельная натура уже совсем извелась от скуки и безделья и просто жаждала перемен.

Некоторое время он продолжал лежать, пытаясь сообразить, в чем же заключается новая игра и что в этой связи требуется от него, а когда уже совсем было собрался спрыгнуть и побарахтаться внизу вместе со своей новой подружкой, плита под ним треснула. А потом брызнула во все стороны мелкими острыми осколками. Несколько штук просвистело рядом с мордой, а парочка – прямо сквозь него, но, к счастью, вреда особого они не причинили, хотя и приятных ощущений тоже не добавили. А потом из образовавшейся в плите дыры показалась голова.