Рэйчел Кейн - Последний вздох

Это решило вопрос о том, каким вид спорта занимался Грэхем — или все еще занимался? — в школе до того, как его обратили в вампира… Должно быть, это бег по пересеченной местности. — Так что такого важного, ради чего ты пробежал больше пятидесяти миль по пустыне, и что Морли не мог сказать по телефону? — спросила Клер.

В ответ, Грэхем расстегнул свою толстовку и достал запечатанный конверт, который он показал ей. На нем было написано, в заостренном старинном стиле, «Только для глаз Основателя». — Он сказал, что должен сказать то, что не могло быть сделано по телефону, что это требует очень деликатного обращения. Поэтому он хотел, чтобы я пробежал и передал это в руки Основателя, или Оливера, или… ну, тебя, я полагаю. Клер.

Ничего себе. Клер моргнула, удивившись, что Морли поставил ее в эту особую компанию. — Хм, хорошо, — сказала она и приняла конверт. Он показался легким — возможно, с одним листком бумаги внутри. — Ты знаешь, что это такое?

— Понятия не имею, и, исходя из выражения его лица, когда он давал его мне, я хочу, чтобы это так и было, — сказал Грэхем. Он снова застегнул свою толстовку. — Значит, вот и все. Сгущаются облака, вероятно, будет пасмурно в течение следующего часа. Потребуется всего пара часов, чтобы вернуться.

— Ты не думаешь, что тебе следует дождаться темноты?

— Неа, я хорош, — сказал Грэхем, и одарил ее неожиданно кокетливой улыбкой. — Морли послал меня, потому что я — чудик, так или иначе. Высокая переносимость солнечного света. Он говорит, что это необычно или еще что.

— Ох, это, — сказал Мирнин, выглядя задумчивым и заинтересованным. — Ты не против предоставить мне образец крови, мальчик? Последние несколько сотен лет я исследовал зависимость иммунитета молодых вампиров от влияния солнца…

Грэхем встревожился, что, вероятно, было мудро. — Мм, может быть, позже? — сказал он, и накинул капюшон. Он надежно заслонил лицо, и когда натянул рукава на кисти, он был так же защищен, как и Мирнин, хоть и не так броско. — Спасибо. Увидимся, ребята.

— Будь осторожен! — произнесла Клер, но она сказала это порыву ветра, потому что Грэхем был быстр. Она заметила легкое движение на краю ее зрения, движение песка, и он исчез.

— Ого, — сказал Шейн, впечатлено. — У парня есть некоторые навыки.

И они очень любопытно использовались… потому что поднять трубку и позвонить для Морли было бы намного проще, и, по крайней мере, Оливер ответил бы на звонок, даже если Амелия все еще таила обиду на потрепанного старого вампира за побег из Морганвилля. Старые вампиры до сих пор не особо доверяли технологиям. Может быть, он просто считал, что ручка и бумага надежнее.

До сих пор, что-либо помеченное фразой «Только для глаз Основателя» не предвещало ничего хорошего.

— Ты собираешься открыть его? — спросил ее Мирнин.

— Нет, — ответила она. — Это не для меня. Это для Амелии.

Он выглядел удрученным. — Но ты могла бы случайно открыть его.

— Случайно — это каким именно образом?

— Раскроется. Камень мог бы…

— Это не стеклянная банка, Мирнин. Он не откроется просто так.

Он выхватил конверт из ее рук, прежде чем она успела остановить его, и поднес его к свету. — Я почти могу разобрать, что там написано, — сказал он. — У Морли ужасный почерк. Видимо, он научился писать во времена Карла Второго, и сейчас ситуация только ухудшилась… Ох.

Он замолчал и медленно опустил конверт. Он стоял неподвижно, глядя на исчезающий пыльный след мальчика, и в его выражении лица было нечто такое, что пробудило дрожь мурашек на коже Клер. Грэхем был прав насчет облаков: несколько темных туч, скользящих по небу высоко и быстро, загородили солнце. Внезапно хлестнул холодной ветер, жаля Клер подхваченным песком, и она инстинктивно протянула руку и нащупала теплую руку Шейна.

— Что это? — спросила она. Она не была уверена что хотела знать.

Мирнин протянул ей обратно нераспечатанный конверт и, не говоря ни слова, натянул шляпу на затылок и вернулся к машине. Он сел на заднее сиденье и захлопнул дверь.

Шейн посмотрел на нее и сказал, — Что, черт возьми, все это значит?

— Понятия не имею, — сказала Клер, — но это действительно не к добру. Совсем не к добру.

Мирнин высунулся из окна и сказал, — Мы должны ехать. Сейчас. Шейн, я предполагаю, ты можешь управлять этим автомобилем на более высоких скоростях, нежели используемые ранее, чтобы попасть сюда.

Шейн поднес ее пальцы к своим губам и поцеловал их, лишь легкое прикосновение губ к коже, но это успокоило ее. Затем он сказал Мирнину, — Как быстро ты хочешь поехать? И куда именно?

— Площадь Основателя, — произнес Мирнин. — И быстрее. Быстрее.

Шейн не мог вести так быстро, как хотел Мирнин, но это даже к лучшему: у Клер было чувство, будто она неудержимо катится вниз по темному туннелю, словно выпущенная из рогатки. Глубоко внутри было тревожное чувство. После столь непродолжительной поездки, она испытала облегчение, когда Шейн ударил по тормозам и остановился у поста охраны на Площади Основателя с дежурившими там полицейскими в форме. Он начал объяснять, когда Мирнин опустил стекло и выкрикнул, — Позвони Амелии и скажи ей, что я иду. Скажи ей дождаться меня.

— Сэр! — сказал полицейский, и, практически, отдал честь. Не потому, что Мирнин по большей части вел себя так властно, но сейчас, он был очень сосредоточен.

На самом деле, он был очень напуган, подумала Клер. От чего ее персональная шкала ужаса подскочила до опасной красной зоны. — Мирнин, что в конверте? — спросила она.

Он не ответил, но она в действительности и не ожидала этого от него. — Туда, поверни налево, — сказал Мирнин, перегнувшись через сиденье, чтобы указать.

— Убери руки от моего лица, мужик, — сказал Шейн, но он последовал указаниям, и повел машину вниз по пандусу в гараж под Площадью Основателя. Сегодня было многолюдно, и пока Шейн выискивал место для парковки, Мирнин проворчал в нетерпении, открыл заднюю дверцу и выпрыгнул.

— Эй! — прокричала Клер. Шейн нашел место для парковки и остановился. Они вышли одновременно, и догнали Мирнина в тот момент, когда он нажал на кнопку вызова лифта уже в сотый раз за тридцать секунд. — Успокойтесь, Мирнин, вы сломаете ее. Слышите — он спускается.

Он практически вибрировал от напряжения, и она не могла понять, почему. Она видела его во многих безнадежных ситуациях, и даже в худших, даже с Бишопом, он не был так взволнован. Когда двери лифта раздвинулись, он ринулся внутрь и надавил на кнопку нужного этажа так же отчаянно, как он вел себя снаружи. В итоге, Клер встала между ним и панелью управления, испытывая настоящий страх, что он проткнет пальцем кнопку и закоротит электронику в целом.

Мирнин сделал вдох — нетипичный поступок, за исключением случаев, когда он говорил — и привалился к стене. Он снял шляпу и вытер лоб дрожащей рукой, словно был в холодном поту, хотя Клер была уверена, что физически он не мог. — Это лишь вопрос времени, — сказал он, но это был лишь шепот, и Клер подумала, что он не предназначался для ее ушей. — Неизбежно.