Либба Брэй - Великая и ужасная красота

Мы некоторое время в молчании пьем чай. Большая часть младших девочек разошлись маленькими компаниями, по три-четыре человека, и шепчутся о чем-то своем, то и дело хихикая. Я слышу гул их голосов, доносящийся из большого холла через коридор. Сесили и ее компания, заскучав, извиняются и уходят, тем самым вынудив остальных сидеть с миссис Найтуинг; теперь уже невозможно уйти, чтобы не выглядеть ужасно невежливыми. И мы четверо сидим в опустевшей столовой, да еще Бригид ходит туда-сюда, занимаясь какими-то своими делами.

— Миссис Найтуинг…

Я некоторое время молчу, набираясь храбрости.

— Я заметила одну интересную вещь… там, в коридоре, где висят выпускные фотографии, нет снимка за тысяча восемьсот семьдесят первый год.

— Да, его там нет, — отвечает миссис Найтуинг в своей обычной сдержанной, невыразительной манере.

— Вот мне и стало интересно — почему?

Я изо всех сил стараюсь говорить как можно более невинным и беспечным тоном, хотя сердце колотится уже прямо у меня в горле.

Миссис Найтуинг не смотрит на меня.

— Как раз в том году случился большой пожар в восточном крыле. Потому фотографии и нет. Из уважения к мертвым.

— Из уважения к мертвым? — недоуменно повторяю я.

— Да, две девушки погибли тогда в огне.

Теперь миссис Найтуинг смотрит на меня — но с таким выражением лица, как будто я совершенная недотепа.

А у меня по всему телу ползут мурашки. Несколькими этажами выше нас, там, где тяжелая дверь скрывала обгоревшие, сгнившие доски пола, умерли две девушки. Меня пробирает холодом.

— А те две девушки, что погибли… как их звали?

Миссис Найтуинг уже откровенно сердится. Она энергично мешает ложечкой чай.

— Разве нам обязательно обсуждать столь неприятные темы после такого долгого и утомительного дня?

— Извините, — бормочу я, не в силах остановиться. — Мне просто захотелось узнать их имена, вот и все.

Миссис Найтуинг вздыхает.

— Сара и Мэри, — отвечает она.

Фелисити чуть не давится последней ложкой сладкого крема.

— Простите, как? — пищит она.

Я наконец осознаю услышанное. И на меня наваливается невыносимая тяжесть. Миссис Найтуинг с выражением крайнего нетерпения повторяет имена — медленно, как бы о чем-то нас предупреждая:

— Сара Риз-Тоом и Мэри Доуд.

Два человека, которые только и могли разделить со мной мою тайну и объяснить, что со мной происходит, оказались давным-давно мертвы, и все, что им было известно, вместе с ними превратилось в прах.

— Как это ужасно… — тихо говорит Фелисити, бросив на меня быстрый взгляд.

— Да, именно так, — резко соглашается миссис Найтуинг. — И я уверена, нам следует поговорить о чем-нибудь гораздо более приятном. Я, например, только что получила совершенно восхитительное письмо от одной прежней ученицы, ныне ставшей леди Бакстон. Она вернулась из путешествия на Восток, где ей выпала честь увидеть весьма прославленного кружащегося дервиша. Ее письмо представляет собой настоящий образец умного послания — в нем много интересных сведений и никаких намеков на вопросы личного характера. Если кому-нибудь захочется взглянуть на это письмо, я готова предоставить его вам в любую минуту.

Она делает глоток чая. А мы почти не слышим ее. Я смотрю на Фелисити, Фелисити посмотрела на Энн, а та — на меня. Наконец Фелисити тяжело вздыхает, и на ее глазах выступают самые настоящие слезы.

— Мисс Уортингтон, да что с вами происходит?

— Ох, извините, миссис Найтуинг, просто я поневоле задумалась о тех девушках и о пожаре, и о том, что для вас все это наверняка стало настоящим кошмаром.

Я настолько изумлена, что мне пришлось впиться ногтями в ладонь, чтобы удержаться от взрыва хохота. Но миссис Найтуинг с легкостью глотает наживку.

— Да, это действительно было ужасно, — соглашается она, уйдя в воспоминания. — Я тогда была здесь учительницей. А директрисой была миссис Спенс, да упокой Господь ее душу. Она ведь тоже погибла тогда в огне, пытаясь спасти девушек. И все напрасно, все напрасно…

Ей, похоже, по-настоящему больно вспоминать о прошлом, и мне стало не по себе из-за того, что мы вынудили ее к этому. Возле меня вдруг очутилась Бригид, она начала было собирать тарелки, но тоже заслушалась.

Фелисити опускает подбородок на ладони.

— А какими они были, Сара и Мэри?

Миссис Найтуинг некоторое время размышляет.

— Да как все девушки, я полагаю. Мэри очень любила читать. Она была тихой, спокойной. Ей хотелось путешествовать, увидеть Испанию и Марокко, Индию. Миссис Спенс ее очень любила.

— А Сара? — спрашиваю я.

Рука Бригид повисает над тарелками, как будто Бригид на мгновение забыла, зачем она здесь находится. Потом она снова принимается бесшумно собирать серебро.

— Сара обладала вольным духом. Честно говоря, миссис Спенс, наверное, нужно было приложить больше усилий, чтобы обуздать ее. Но вообще обе девушки были с причудами, мечтательницы… обе любили волшебные сказки, магию и прочее в этом роде.

Я уставилась в опустевшее блюдце из-под сладкого крема.

— Но как же все это произошло? — спрашивает Сесили.

— Это был просто глупейший несчастный случай. Девушки принесли в восточное крыло свечу. Это было после того, как им следовало лечь в постель. Нам уже никогда не узнать, зачем они это сделали. Может быть, решили осуществить очередную фантазию…

Миссис Найтуинг, уйдя в свои мысли, машинально отпивает глоток чая.

— От свечи загорелась занавеска, мне так думается, и огонь очень быстро распространился. Миссис Спенс, судя по всему, бросилась им на помощь, а дверь за ней нечаянно захлопнулась.

Миссис Найтуинг умолкает, глядя в чашку, как будто ожидает найти в ней помощь.

— Я не сумела открыть дверь. Ее как будто держало что-то очень тяжелое. Наверное, нам следует считать, что всем остальным очень повезло. Могла ведь сгореть вся школа.

Воцаряется тишина, и лишь тарелки тихонько позвякивают в дрожащих руках Бригид.

Наконец подает голос Энн.

— А правда ли, что Сара и Мэри были как-то связаны со сверхъестественными силами?

Тарелка со звоном падает на пол и разлетается на куски. Бригид опускается на корточки и начинает собирать осколки в фартук.

— Простите, миссус Найтуинг. Я сейчас принесу веник.

Миссис Найтуинг впивается в Энн пылающим взглядом.

— Где это вы услыхали столь оскорбительную сплетню?

Я помешиваю чай с такой сосредоточенностью, с какой молятся особо экзальтированные монашки. Чтоб ей лопнуть, этой Энн, с ее глупостью…

— Мы читали…

Энн умолкает, потому что я изо всех сил пинаю ее в лодыжку.

— Я в-вообще-то н-не помню…

— Это полная ерунда! Если кто-то рассказал вам подобную нелепую сказку, я должна немедленно узнать…