Джон Пассарелла - Ночной кошмар

Стоило ливню чуточку уняться, как совсем недалеко ударила еще одна молния, прокатилась по всем четырем полосам Белл-стрит и подшибла почтовый ящик. Ящик выбило из залитого цементом гнезда, от него посыпался ворох искр, из дыры в боку вырвалось пламя: письма и посылки горели, пока их не залило неутомимым дождем.

Дин ослабил жесткую до побелевших костяшек хватку на руле:

– Еще бы чуть-чуть.

Таких «чуть-чуть» что-то много накопилось.

Впереди и справа за ослепительно-белой вспышкой последовал огненный взрыв.

– В трансформатор попала, – сказал Сэм.

Дин тем временем пытался сморгнуть словно отпечатавшееся на сетчатке яркое пятно. Деревянный столб клонился к дороге, трансформатор на его верхушке сыпал искрами, как огромная сварочная дуга.

– Дин, он падает!

Столб – обломанный у основания и полыхающий на вершине – падал на дорогу, неся за собой оборванные провода. Дин газанул и бросил машину на пустые по счастью встречные полосы. В зеркале заднего вида он разглядел, что столб лежит посредине дороги, пылая и брызгая искрами.

– Еще ближе, – прокомментировал Дин.

– Эта гроза что-то против нас имеет?

Они проехали мимо указателя «Бульвар Аркадия», до Главной улицы остался один квартал. Дин вглядывался в залитую дождем темноту: погасшие фонари только усложнили задачу. Сэм развернулся в кресле и посмотрел на бульвар.

– Притормози, – сказал он. – Они там до ресторанов добрались.

– Ты их видел? Настоящие зомби-наци?

Сэм кивнул:

– С полдесятка голодных зомби ищут, чем бы поживиться.

***

Неоднократные «бумс» и непрекращающийся рокот грома разбудили Романа Мессерли. Несколько мгновений дезориентации – и он сообразил, где находится: голова покоилась на подушке, но постель осталась практически неразобранной. Плюс он так и не снял униформу. Последнее, что он помнил, это то, как закончил дежурство и поехал домой. После этого память смазалась. Прижав руку ко лбу, он закрыл глаза. Не так уж смазалась… Он помнил, как приехал домой, и тут накатило утомление. С какой-то стати он решил вздремнуть, а поесть уже потом… перед сном? Бессмыслица какая-то. Обычно он испытывал проблемы со сном и сваливал вину на бесконечные чашки кофе. А все вредная работа: она включала долгие периоды скуки, прерываемые краткими периодами оживленной деятельности – увечья преобладали, как правило. Его действия были для кого-то вопросом жизни и смерти, так что Роман старался оставаться настороже постоянно. Несчастные случаи происходили из-за неосторожности, и он не мог позволить себе отвлекаться. В некоторые ночи он ворочался с боку на бок часами – вероятно, избавляясь от остатков кофеина – перед тем, как провалиться в сон. Причем спал он некрепко, держал пейджер и мобильник поближе к кровати. Никогда не знаешь, когда можешь понадобиться. Порой Роману снилось, что пейджер подает сигналы, и тогда он просыпался, хватал его и понимал, что пейджер в его руках тихий и безжизненный. Редко выдавалась ночь, когда ему удавалось поспать больше трех часов кряду или пяти часов урывками.

Все еще сонный, он вылез из кровати и побрел к окну. На западе виднелись огни города, темные промежутки означали проблемы с напряжением. Вспышки молнии освещали черное небо, выхватывая клубы грозных туч. Стоя у окна, Роман думал о том, какая удобная была постель. Она тянула его, словно магнит. В этот момент он больше всего хотел проспать часов десять подряд и уже почти убедил себя поддаться странной усталости, когда после очередной молнии раздался треск. По опыту он сообразил, что удар пришелся в водруженный на столб трансформатор. Над деревьями поднялось пламя – на Белл-стрит, кажется.

Поспешив к кровати, он потянулся за пейджером и почувствовал головокружение, снова накатило желание забраться в постель и заснуть. Какое-то время он стоял в нерешительности, взвешивая зов долга и самочувствие. Из-за вспышек спальня наполнилась четкими колеблющимися тенями. Показалось, что сгусток темноты над кроватью скользнул по стене, как живой, но тут комната погрузилась в темноту, и Роман списал странное движение на игру светотени. Пейджер завибрировал и пополз по столешнице. На дисплее высветились пять сообщений. Странно, что он не услышал сразу. Он быстро проверил дисплей телефона и увидел несколько входящих и с полдесятка смсок. Выходя из спальни, он недоверчиво покачивал головой: раньше ничего подобного не случалось.

«Надо было спать мертвым сном, чтобы все это профукать».

К несчастью, сон не помог: Роман все еще умирал от усталости.

***

– Тормози.

Дин проверил встречную и глянул в зеркало заднего вида, потом резко вывернул руль влево, газанул, развернул машину на триста шестьдесят градусов назад к бульвару и помчался по широкой дороге, пока не увидел зомби времен Второй мировой. Он припарковался в зоне погрузок перед итальянским рестораном «Мамма Ферацци». Пока Дин пристраивал автомобиль в запрещенном месте, Сэм вспомнил, что частично разрядил обойму, и заменил ее на полную.

Дождь чуть ослаб. Бульвар Аркадия претендовал на старину: ряд декоративных сцепленных между собой столбиков вдоль прогулочной аллеи сменялся псевдо-газовыми уличными фонарями. У всех ресторанов и магазинов имелись виниловые тенты разного цвета, а некоторые владельцы выписывали фирменные блюда и распродажи мелом на установленных около дверей досках. Правда, распространение жидкокристаллических парковочных счетчиков несколько портило иллюзию двадцатого века. И потом, добавьте к любому пейзажу десяток шастающих зомби-нацистов – и анахронизмов станет более чем достаточно.

Выйдя из «Импалы», Дин бросил над автомобилем взгляд на брата:

– Как думаешь, серебряный кол в сердце пойдет?

– Нет, – отозвался Сэм. – Можно самому превратиться.

– Ага, – отозвался Дин. – Школа Ромеро [25]. Стреляем в голову.

Он быстро подсчитал зомби: девять солдат в зеленой униформе, касках и черных высоких сапогах. Вперед вышел офицер-эсэсовец, щеголяющий черной формой, фуражкой с орлом на высоком околыше, и красной нарукавной повязкой с черно-белой свастикой. Седой фельдмаршал носил такую же фуражку, но еще и длинный кожаный плащ, а офицер помоложе – белый летний мундир, запятнанный кровью, что наверняка пролилась из зияющей раны в животе, в которой виднелись петли кишок. У всех зомби на губах и руках запеклась кровь: не то они так и появились окровавленными, не то уже начали перекусывать горожанами.

Чуть дальше по улице светились красно-синим мигалки двух поспешно припаркованных полицейских автомобилей. Оба полицейских – плотный мужчина, темноволосый и бледный, и элегантная молодая женщина – с пистолетами в вытянутых руках медленно приближались к зомби. К счастью, гражданских непосредственно здесь не было, хотя Дин заметил испуганные лица за стеклянными дверьми и окнами нескольких ресторанчиков.