Сергей Арно - Живодерня 2

"Где горбун?" — думал, я его испугаюсь. Ну я наглая, ты ж меня знаешь, насилия не терплю. Ну плюнула я ему в рожу, между нами мальчиками говоря. Он, сволочь невоспитанная, мне фингал засветил. А тут сам горбун проявился вдруг. Ну, тебе не надо говорить, — его нет-нет, а потом раз и проявился. Они его увидели, бросились к нему, а он как рванет от них… не от них — хрен его знает. Жлобов четыре человека было, это умора, как они, придурки, за ним гонялись. От этого и бардак весь. Нет бы сели и подождали, когда Бредовик проявится. В общем, минут десять по всей квартире гонялись, я тут уржалась. Басурман битый в углу стонет, его тоже связали. Поймали они горбуна, скрутили и драпалять.

"Господи, — думаю, — кому наш горбатый Бредун потребовался, чтобы мафию нанимать для его похищения. Слышу вдруг во дворе выстрел, потом еще один. И бах! Бах!.. Ту-ду-ду!.. Такое началось! Я просто офигела! Потом как рванет что-то. Настоящая война. Мой Басурман, стервец такой, лежит прислушивается. А там из автоматов поливают, из пистолетов палят. Слышу, вроде, стихло все. И тут открывается дверь и вбегают двое мужиченков чернявых и носатых, как Басурман, оба с автоматиками маленькими такими, знаешь, "узи" кажется называются. Басурмана моего развязали и к дверям бегут. Я кричу ему: "Басурман, мерзавец, развяжи!" Он вроде ко мне кинулся, до они ему не дали, забалаболили на своем языке и увели его. Так что и вся история. А эти вот двое пришли и развязали меня. — Карина кивнула на сидевших в креслах бомжей-спасителей. — Бросил меня жених. Так что я женщина теперь свободная, — она направила лукавый взгляд на бомжей.

— Да, — вздохнул Сергей. — А что же там во дворе случилось? Я проходил сейчас там "Мерседес" взорванный, два трупа, милиции полно.

— А это ты у моих спасителей спроси. Петрович, — обратилась Карина к тщедушному старичку, — расскажи Сергуне. Ведь вы ж в самый бой попали.

— Так, то-се, я ведь уже рассказывал.

Начал повествование Петрович, часто перебиваемый своим молодым другом, который нетерпеливо шуршал курткой. Рассказ их в кратком изложении сводился к следующему:

Вошли они во двор в тот самый момент, когда из парадной четверо мужчин вынесли связанного Бредовика. Возле парадной уже стояла машина. Они только дверцу открыли, чтобы затолкать туда горбуна. Как откуда ни возьмись появились эти люди, низкорослые и носатые. Они сразу вырубили громилу. Но один из похитителей выхватил пистолет и выстрелил в невысокого человека с очень близкого расстояния, но на нем наверное был надет бронежилет, потому что его только слегка качнуло в сторону. И тут же громилу срезала автоматная очередь. Но громилы не желали так, за здорово живешь, отдавать ценного горбуна таким с виду плюгавым людишкам и, укрывшись за машиной, начали отстреливаться. В общем, началась настоящая перепалка. Но чернявый народ стрелял поточнее, да и организованнее они оказались. Вскоре двое громил были убиты, а трое остальных, отстреливаясь, убежали из двора.

Тут во двор влетел микроавтобус, в него посадили горбуна и увезли. Вот и все, собственно, что они видели, но передрефили ужасно. А потом поднялись в квартиру и вот девушку связанную нашли.

— Вот так, то-се, — закончил свой сбивчивый рассказ Петрович.

— Мы ведь за другим шли, — сказал Петя, шурша курткой.

— Да уж за другим, то-се. Теперь уж и не знаем, говорить ли…

— Ну чего там! Говори, дед! — ободрила Карина.

— Да вот, про Илюху мы сказать пришли.

— Так он жив?! — воскликнула Карина.

— Жив, да только лучше бы ему и не жить, то-се… — немного помолчав, дед продолжал: — Мы с ним в камере-то сидели. А сегодня пошли, а он того, значит, то-се. Короче, вроде милиционера он убил, а может двух…

— Да, четверых сказали, — вступил в разговор Петя.

— Ты может, дядя, ку-ку? — Карина покрутила пальцем у виска. — Может у тебя от стрельбы крыша поехала?..

— Да мы сами не поверили, то-се. Сказали нам так. Вот мы тебя, Сергей, и пошли разыскивать. Так что к изнасилованию, то-се, теперь еще четыре убийства пришьют.

На разъезжающихся ногах, тяжело дыша Илья брел вдоль реки. Через каждые десять шагов он оглядывался на догоняющего его Транса. Илье казалось, что расстояние между ними сокращается каждую минуту, и он спешил выиграть у безмозглого Транса хоть шаг, хоть два шага времени.

Окончательно вымотавшись от этой дикой буссмысленной гонки, Илья остановился. За все время пути он так и не дошел ни до какого населенного пункта. Поле с правой стороны увеличилось, казалось, еще больше; лес отступил далеко в сторону. Путь был только вперед: сзади за Ильей шел Транс. Но Илья настолько уже устал, что ему было все равно, догонит его безмозглый болван или нет, страх уступил место полному безразличию. Даже присесть и немного отдохнуть было некуда, кругом одна грязь.

Бредя по этой бесконечной дороге, Илья проклинал просторы Родины, ее широту и "богатства"… Он, уже не оглядываясь, тащил ноги с лепешками грязи на подошвах, уже не убегая, а желая дойти до какого-нибудь сухого места, где можно посидеть, отдохнуть, вытянуть ноги…

Сначала Илья услышал гул. Он постоял, прислушиваясь, стараясь догадаться, что бы это могло быть и определить откуда он доносится, потом повернулся.

Сзади на большой скорости, то подпрыгивая на ухабах, то утыкаясь носом и вновь подпрыгивая, разбрызгивая из-под колес струи грязи, шел бойкий и бесстрашный автомобиль, в народе прозванный "козелком". Пожалуй, только он мог пройти по такой дороге. Да еще танк и трактор.

Сначала Илья обрадовался. "Только бы Транса не взяли, — подумал он, вглядываясь в даль. — Только не его".

Но будто нарочно стремясь доставить Илье неприятность, машина остановилась возле Транса. Дверца открылась, вслед за чем из машины вылетело что-то крупное и грохнулось в придорожную грязь. Это влекомый могучей рукой Транса из автомобиля вылетел водитель. Транс залез в машину. Она рванула с места…

Илья не стал торопиться или убегать, кричать, суетиться… Бежать было некуда — слишком уж широки родные просторы, на них не скроешься. Он, не паникуя, дождался, когда "козелок" с Трансом за рулем остановился рядом с ним, открыл заднюю дверцу и, не дожидаясь приглашения или грубой выходки с его стороны, уселся на заднее сидение. Лицо Транса было все так же безжизненно и не выражало ничего. Он рванул с места, и Илью начало швырять из стороны в сторону. И даже здесь на сидении автомобиля отдохнуть не удалось.

"Куда же мы едем?! — задумывался иногда Илья, когда трясло и швыряло не так сильно. — Он сам-то знает?"

Дорога петляла вдоль речушки. Они промчались мимо какой-то фермы, на дворе которой стояли три костлявые предсмертного вида коровы, и погнали дальше… Потом въехали в лес и по лесной дороге добрались наконец до заасфальтированного шоссе.