Сергей Антонов - Королева голод (сборник)

Вызванный в купе проводник тщетно пытался нащупать у пассажира пульс. Форелли было предложено сменить купе и весь оставшийся путь он провел в тягостных раздумьях о человеке, умершем на его глазах, скорее всего от сердечного приступа, и о трактате про античную мозаику, которому не суждено быть дописанным.

На Лионском вокзале в Париже экспресс встречал наряд полицейских и карета «скорой помощи». Все формальности быстро уладили. Носилки с трупом Карла Девиля задвинули в машину.

Священник проводил автомобиль полным печали взглядом и, перекрестившись, двинулся к выходу в город. У раздвижной двери вокзала к Форелли подошел человек в одежде священника.

– Отец Луиджи?

– Да.

– Ангерран Моруа. Рад приветствовать вас во Франции. Надеюсь, путешествие не было утомительным?

– Как сказать, как сказать…

Отец Моруа усадил гостя в свой автомобиль и священники отправились в Крессе де Молэ.

Утром следующего дня, полицейский, оформлявший дело умершего пассажира, ввел данные его документов в компьютер и удивленно вытаращил глаза. Оказалось, что известный архитектор Карл Девиль умер двумя неделями раньше. Причем не от сердечного приступа. Он был убит в своем загородном особняке. Дотошный страж правопорядка просмотрел газетные статьи, посвященные этому делу. В них имелась фотография покойного архитектора, который ничем не напоминал несчастного пассажира экспресса «Рим-Париж»…

Обед начался с того, что Фрида попыталась преподать Рэйчел урок этикета, основываясь на вечных истинах вроде «не чавкай» и «не говори с набитым ртом». Коса наткнулась на камень. Юной Мидллуайт, в свое время, довелось вместе с родителями побывать на званом ужине в одном из посольств.

К этому знаменательному событию Рэйчел готовилась целую неделю и прослушала бесконечно длинный аудиокурс о столово-посудных премудростях. В посольстве он не пригодился. Все гости вели себя раскованно и смаковали красное вино, не обращая внимания на размеры и форму бокалов, в которых его подавали. Зато теперь знания, пылившиеся на чердаке памяти, пришлись очень кстати.

Рэйчел покончила с супом, придвинула тарелку с салатом и похлопала ладонью левой руки по столу.

– Тетушка Фрида…

– В чем дело, Рэйчел?

– Я не могу найти закусочной вилки.

– Не поняла?

– В приличных домах, – на слове «приличных» девочка сделала ударение. – Вилки обычно кладут слева. Ближе к тарелке должна лежать вилка для основного блюда. Поскольку же я собираюсь есть салат, то мне следует воспользоваться закусочной вилкой, которой положено находиться с внешней стороны. Но ее здесь нет…

– В приличных домах. А здесь, стало быть, неприличный? – буркнула посрамленная Фрида. – Сегодня тебе придется ограничиться обычной вилкой.

– Ничего страшного, – кротко ответила Рэйчел. – Как-нибудь справлюсь…

– Сегодня, будем встречать сразу двух гостей, – сообщил Пьер, шурша утренней газетой. – Звонил отец Моруа. Он должен встретить с поезда итальянского священника, большого специалиста по… Освящению помещений. Кстати, Рэйчел, как прошла первая ночь на новом месте?

– Отлично, дядя! – соврала девочка. – Спала, как убитая.

– Вот и хорошо. Второй гость не менее важен. Это господин Жак Ларуш из Нью-Йорка. Единоличный владелец Крессе де Молэ.

– Старик? – спросила Рэйчел. – Обычно все владельцы старинных замков вроде этого, старички с седыми бакенбардами, опирающиеся на трость с золотым набалдашником. Так, по крайней мере, обстоит дело в книгах.

– Глупости! Ему нет и сорока. Жак Ларуш очень обаятельный джентльмен спортивного телосложения с густыми черными волосами без намека на седину.

– А чем он занимается?

– Мистер Ларуш – профессиональный медиум, – ответила вместо мужа Фрида. – У него большой круг состоятельных клиентов и обширная практика не только в Нью-Йорке, но и за его пределами. Относись к нему с должным почтением и не вздумай называть просто Жаком. Он чистокровный француз, но прожил достаточно долго в Америке. Приобрел там многие, не совсем полезные привычки, которые почему-то считаются демократическими.

– Хорошо, тетушка, – кивнула Рэйчел. – У него есть титул? Тогда я могла бы обращаться к Ларушу прибавляя к фамилии приставку «герцог» или «маркиз». Если нет, то сошла бы просто частица «де». На безрыбье, как говорится и рак…

– В твоем возрасте нельзя быть такой циничной, – почти прошипела «тетушка». – Я хочу, чтобы мсье Ларуша окружало должное уважение.

– Хватит, Фрида! – вступился за племянницу Пьер. – Жак – отличный парень с чувством юмора. Оставь свои попытки сделать из него опереточного аристократа. Он и Рэйчел обязательно подружатся.

– Мне гораздо интереснее другое, – сказала Фрида. – Я не верю, что Жак сам додумался до того, чтобы пригласить этого святошу из Рима. Не ты ли дорогой муженек подсказал ему эту идею?

По тому, как смущенно Пьер откашливался, Рэйчел поняла: ее дядя давно под каблуком у Фриды и бунт на корабле стал возможен только благодаря присутствию постороннего. Пьер не хотел ударить лицом в грязь перед племянницей.

– А хоть бы и я! – смело признался он. – Мне порядком надоело то, что происходит в замке по ночам. Разве ты не говорила сама, что устала жить рядом с привидениями?

– Лучше уж жить с привидениями, чем вообще без крыши над головой, – вдруг разрыдалась Фрида.

Рэйчел поняла, что настал удобный, с психологической точки зрения, момент для ухода и встала из-за стола.

– Спасибо, все было очень вкусно. Теперь с вашего разрешения я с Честером прогуляюсь по саду.

– Конечно, Рэйчел. Привыкай к своему новому дому, – кивнул Мулеж.

Позвав Честера, тоже пообедавшего и готового к прогулке. Мидллуайт вышла из столовой.

– К новому дому! – всхлипнула из-за двери Фрида. – Да у тебя самого, старый идиот, скоро не будет дома!

– Стоять, дружок! – приказала девочка псу. – Неужели мы с тобой стали причиной того, что дядя Пьер станет бездомным? Это стоит выяснить.

– С чего ты распустила нюни, Фрида? – пробормотал Мулеж. – скажи на милость: что плохого в том, что я посоветовал Жаку пригласить священника?

– Твои куриные мозги не сообразили, что после продажи замка нас выбросят на улицу?!

– Жак рекомендует нас новым хозяевам и, я надеюсь…

– Ты всю жизнь только и делаешь, что надеешься! А надо действовать!

– Каким образом? – вздохнул Жак. – Указать приехавшему священнику на дверь и объявить замок Крессе заповедником привидений?

– Предоставь решать это мне, а сам иди к своим дурацким розам! Может, лет через сто достигнешь в их разведении таких успехов, что сможешь продать хоть одну!

Рэйчел услышала, как с визгом проехался по паркету отодвинутый Фридой стул.