Сергей Антонов - Королева голод (сборник)

– Не продолжай, Рэйчел. Я рад знакомству с тобой и замечу, что тоже не вызываю у окружающих бурного восторга. Одноклассники прозвали меня Большим Клодом. На самом деле я не такой уж и большой, а попросту толстый.

– Теперь мы знаем, друг о друге почти все, – Рэйчел присела на корточки и отцепила поводок. – Месье Большой Клод, кажется, гордо заявлял о том, что он – джентльмен и, наверное, не прочь предложить даме руку?

– С огромным удовольствием! Прогуляемся по саду?

– Подозреваю, что ты здесь не в первый раз, а значит, будешь хорошим гидом.

– Это пожалуй единственная польза, которую ты можешь извлечь из старины Клода!

Подростки, сопровождаемые умиротворенным Честером, вышли на дорожку. Клод кратко и с юмором рассказал о своей школе, а затем спросил:

– Ты родственница хозяина?

– Нет. Племянница садовника. Дядя Пьер – мой единственный родственник.

– Сирота? – нахмурился Клод.

– Стала ею два месяца назад. Родители были археологами и погибли на раскопках акрополя ацтеков.

– Мне жаль. Прими мои соболезнования, Рэйчел. А ацтеки – это интересно… Они между прочим были коммунистами.

– Твои познания о древних культурах широки, а мнение, мягко говоря, немного утрированное. Почему коммунисты?

– Я читал, что Верховный Жрец, руководивший этим народом, имел собственный земельный надел, который обрабатывал лично. Круто, а?

– Очень, – согласилась Мидллуайт. – Значительно круче сада в старой усадьбе, куда приходится лазать через ограду.

– Оставь свои колкости, Рэйчел! За неимением под рукой акрополей сойдет и Крессе де Молэ. Ты хоть знаешь, куда попала? Здесь жил сам…

– Судя по названию – Жак де Молэ, – перебила девочка. – Великий Магистр Ордена тамплиеров. Его сожгли на костре. Я читала серию Мориса Дрюона «Проклятые короли».

– Да, Жак де Молэ, – пробормотал Рэймонд. – Читала?

– Слепые тоже читают, Большой Клод, – с улыбкой сообщила Рэйчел. – У меня много аудиокниг. К тому же я в совершенстве освоила азбуку Брайля. Приходиться ведь как-то выходить из положения. А ты думал, что слепые годятся лишь на то, чтобы клеить конверты и упаковывать скрепки в полиэтиленовые пакетики?

– О книгах, которые сами себя читают, я совсем не подумал! – воскликнул мальчик. – Это круто! Лежи себе на диване, смотри телик и слушай!

– А ты оказывается лентяй, дорогой Клод.

– Ни капельки, Рэйчел! Ты ведь дашь мне послушать что-нибудь из своей аудиотеки?

– Ладно, уж… Если конечно пообещаешь, что не забросишь обычные книги.

– Слово будущего полицейского!

– Тихо! – Рэйчел поднесла палец к губам. – Сюда кто-то идет…

– Тебе показалось. Я ничего не слышу.

– Ты и не можешь слышать на таком расстоянии.

Клод раздвинул ветки кустов.

– Так и есть – Фрида! Мне не хотелось бы встречаться с этой…

– Ты хотел сказать ведьмой?

– Гм… Почти, – смутился подросток.

– Тогда до завтра?

– На том же месте! – прошептал Клод. – Предупреди Честера. Мне не хочется опять влезать на яблоню. Сама понимаешь: с моей-то комплекцией…

Новый знакомый Рэйчел рванулся к ограде, а через минуту девочка встретилась с Фридой.

– Мы с твои дядей обыскали весь замок и очень волновались, – с места в карьер начала мадемуазель Мулеж. – Ты должна предупреждать нас, если собираешься уходить далеко.

– Учту это, тетушка.

– Уж будь так любезна, Рэйчел.

По пути к замку они не сказали друг другу ни слова. Дядя Пьер уехал к знакомым в деревню и Рэйчел пришлось ужинать вдвоем с Фридой.

Доедая десерт, девочка думала о словах комиссара Мортрэ, назвавшего Крессе невеселым местом.

«Будь замок трижды Диснейлендом, благодаря тетушке Мулеж, он все равно никого бы не развеселил», – подумала Рэйчел.

Жак Ларуш протирал от пыли свой хрустальный шар, когда квартиру наполнили звуки мелодии, под которую могли бы танцевать и якутские шаманы, и гаитянские приверженцы культа вуду. Эти заунывные звуки издавал дверной звонок.

– Черт! Неужели опять он?

Недавно Жак отметил тридцать восьмой год земной жизни, но из-за умения передвигаться с кошачьей грацией, спортивной фигуры и неотразимой улыбки выглядел значительно моложе своих лет. Это мешало работе и Ларуш испробовал много способов добрать недостающую солидность. Наиболее удачным из них были очки в вызывающе модной и очень дорогой оправе. Жак так надоел своему офтальмологу, что тот поступился профессиональной совестью и обнаружил у Ларуша редкое заболевание – светобоязнь.

Без очков Жак видел также хорошо, как в них, однако заставлял себя носить их и подолгу любовался в зеркале отражением молодого, но внушающего доверие парня.

Светобоязнь было последним, от чего мог страдать Ларуш в своей квартире, которая служила ему и офисом. Плотные портьеры черного цвета надежно преграждали путь солнечным лучам, создавая таинственный полумрак и некоторые неудобства: по утрам, не успев как следует проснуться, Ларуш, по пути в ванну не раз натыкался на стулья, а один раз даже сбил с бюро гипсовую скульптурку неведомого бога. После падения статуэтка утратила часть носа и стала поразительно похожа на сфинкса, охраняющего пирамиды.

Последней характерной особенностью жилища Ларуша, был набор современной высокотехнологичной аппаратуры втиснутой в малоподходящие для нее места. Как ни пытался Жак сделать компьютер, телевизор с жидкокристаллическим экраном и музыкальный центр незаметными, они предательски высовывали из потаенных уголков свои сверкающие бока и наводили клиентов на мысли о том, что хозяину квартиры не чуждо ничто человеческое.

Ларуш положил тряпку, на цыпочках подошел к двери и приник к «глазку». Он боялся увидеть на лестничной площадке хозяина дома мистера Рейнольдса, которому задолжал квартплату за целых полгода. Старик не раз подкарауливал Жака на крыльце, напоминал ему о долге, а в последний раз даже пригрозил подать на нерадивого жильца в суд. Ларуш изворачивался, как мог и в отчаянии предложил Рейнольдсу организовать сеанс связи с покойной женой или, на худой конец, предсказать будущее.

– Мое будущее, молодой человек, мне в общих чертах известно, – отклонил заманчивые предложения Рейнольдс. – Скажу больше: мне известно то, что вскоре ожидает вас.

– Вот как? – удивился Ларуш. – Тогда не открыть ли нам совместное дело?

– Если не внесете квартплату, то свое дело будете продолжать в другом месте. Разумеется после судебного разбирательства.

Увидев на лестничной площадке дородную старушенцию с несколькими подбородками и беспокойным взглядом, Жак с облегчением вздохнул. Перед тем, как открыть дверь, он сорвал с вешалки черный атласный халат, набросил его и туго затянул широкий пояс, украшенный вышивкой из каббалистических знаков.