Людмила Энжел - Пепел 2. Бездна.

- Ты просил меня быть с тобой, и вот я с тобой, но ты уничтожаешь меня, моришь голодом, ты растворился в своём безликом счастье и оставил меня там, за чертой!

- Нет, Энн, ты не права, просто я не знаю, как теперь быть? Может, мне найти тебе другой источник негативных эмоций, я уже не испытываю ничего, я не хочу больше ненависти…

- Но ты бросил меня там, в логове оборотня, когда пришли те люди и забрали его искажённое, покрытое трупными пятнами тело, я уже настолько ослабла, что дневной свет прожигал мою кожу!

- Прости меня, я должен был вернуться за тобой, у меня осталось это, - я достал из кармана окончательно затупившееся лезвие, которым мы убили Ники и Лиама, - Хочешь, я могу изрезать свои руки? Но я не уверен, что что-то испытаю, кроме физической боли.

- Нет, это всё тщетно, Эван, ты пропитался мной, и я неразрывно следую за тобой, зачем ты рассказал мне, что я мертва? Раньше я хотя бы верила, что хожу на занятия, а теперь я не могу танцевать, я вижу следы от удушения, я вижу своё разлагающееся тело, я знаю, что меня нет… и я так несчастна…

- Моя любимая балерина, кажется, я знаю, что сможет дать тебе сил…

После этих слов, мы отправились на окраину городка, там был этот старый заброшенный театр у болота, полного комаров. Мы зашли в здание в обнимку. Былое убранство всё покрылось плесенью и пятнами гнили. Кресла неровными рядами выглядывали из-под слоя пыли, а рваный занавес тяжело колыхался в потоках прохладного влажного воздуха.

- Это твоя премьера, Энн! Я хочу видеть твой танец на сцене, ты помнишь все па?

Она смотрела на меня своими бесцветными глазами полными слёз, последнее время, черты её лица стали теряться для меня, и я уже не так чётко видел его.

- Станцуй для меня! Я твой главный зритель! - я побежал между рядами, - Смотри, здесь будет сидеть Зак, а вот здесь Лиам, я не уверен, что он любит балет, но мы его не будем спрашивать, а это Ники, наш мелкий придурок, ничего не знающий и не смыслящий в искусстве! А в первом ряду буду сидеть я! Танцуй, Энн!

И она взошла на сцену, я слышал музыку или мне так казалось, опьянённый своим внутренним опиумом, я смотрел на танец призрака в заброшенном театре, и мне было так хорошо! Её ноги трескались и ломались, пачка покрывалась кровью, волосы выпадали и летели по ветру тонкими белыми паутинками. Я знал, что это последний танец для неё…

- Браво! - Я кричал и заливался хохотом, - Лиам в восторге, вся публика рукоплещет тебе Энн! - и она вставала на искажённые, изломанные ноги снова танцевала, улыбаясь своим мёртвым оскалом. В какой-то момент мне показалось, что за ней целая толпа призраков, утопленницы в белых пачках и перьях, они кружилась и сливались с тенями и пылью. Я сходил с ума, а потом я проснулся дома в температурном бреду. Я заболел и пролежал в кровати остаток дня и всю ночь, а с утра мне стало лучше. Энн исчезла, я не знаю, был ли это сон, или мы реально находились в прогнившем сыром театре. Но её танец навсегда останется со мной.

Мы стоим на мосту с Джеем, мимо идут люди, как в замедленной съёмке, некоторые из них недобро поглядывают на нас, но мне всё равно. Мне холодно, и я прижимаюсь к Джею. Если этот мир безумен, то мы безумнее его во сто крат. Я хотел бы быть обычным человеком, когда-то в прошлом, я им был, я бы хотел не думать, и не наслаждаться болью и тишиной, но уже не могу. Уже ничего не важно, я здесь!

- Это он!

Я слышу крик женщины, отрываюсь от Джея и смотрю в её сторону. Мне знакомо её лицо, это некрасивое сморщенное лицо с двойным подбородком, это мать Зака Нилмана, и она указывает на меня. Я вижу направляющихся к нам людей, мгновение замирает, оно длится вечность.

- Джей, - шепчу я, - Бежим!

Мы устремляемся сквозь толпу и внезапно хлынувший дождь, я смеюсь. Эти глупые люди нашли меня, они узнали меня, рано или поздно это должно было произойти. Но Заки отдыхает в лесу, вернее то, что когда-то было Заки.

- Кто это, Эван? -сквозь шум кричит Джей, - Кто они?

- Это мать Зака Нилмана, она узнала меня, долго же они искали тупицы!

Мы бы могли убежать, если бы были в реальном мире, но мы были где-то в своём и заблудились, нас догнали. Эван разворачивается к ним лицом, пряча меня за спиной. Трое крепких мужчин с набухшими венами на шеях, они готовы разорвать нас на части, как цепные псы, пар клубами выкатывается из их ноздрей. Толстая женщина ещё очень далеко.

- Он был один из тех, кто похитил моего кузена Зака, отдай его нам, и тебя мы не тронем!

Джей вынимает нож.

- Только подойдите, я вскрою ваши глотки, плевать я хотел на вашего кузена, убирайтесь!

- Отдай нам парня, он убийца, ты не понимаешь во что ввязываешься?

Джей улыбается, вода льётся с его волос, он прекрасен, он совершенен. Небо готово поглотить нас, оно хочет нашей смерти.

- Мне поздно объяснять!

Один из мужчин кидается на Джея, но он успевает отскочить, полоснув ножом по лицу, мужчина отступает назад, схватившись за глубокую рану, кровь течёт по его пальцам.

- Я же говорил, не подходи, убирайтесь, я не шучу, я прикончу вас всех!

- Долбанные педики, да, они заодно!

Я бы мог подумать, что мы умрём в этом переулке, что нас убьют разъярённые родственники Зака Нилмана, переломают нам все кости и оставят умирать под проливным дождём. Но я же ангел, а ангелы не умирают, как и само совершенство. И самоуверенный смех Джея пронзает онемевшее пространство, он никогда не сдаётся, и он умрёт за меня!

Мы едем в автобусе, подальше от этого города и его призраков, подальше от моей могилы.

- Они всё равно могут найти нас…

- Пусть ищут, я готов поклясться, что в тот момент понял, что ты самое прекрасное существо на планете, и я не отдам тебя им, однажды, я потерял тебя, и пусть ты вернулся в облике совершенного зла, для меня ты ангел, мы будем вечно скитаться, но я не отдам тебя, слышишь? Пусть подавятся своим Заком, пусть катятся к чёрту!

Наша бездна, такая же бесконечная и тёмная, как ночное небо. Однажды, мы умрём вместе, вскрыв себе вены, в какой-нибудь пыльной квартирке, обнявшись и уснув навеки. Однажды, я не смогу дышать, но он будет рядом, мы попадём в ад, но кто сказал, что ад в мире живых лучше?

Людмила Angel 2012