Лиза Дероше - В объятиях демона

Я смеюсь, мне эта мысль даже нравится.

— Пожалуй, я смогла бы так жить, но ты сам сказал, что они найдут нас где угодно.

— Это было раньше, — с надеждой смотрит он. — Ты не заметила? Той ночью Бехерит не знал, что я в доме Габриэля. Вообще-то он должен был заметить меня, а я еще привел с собой псов — Покров спрятал и их. С помощью Мэтта это может сработать. — Он задумывается на несколько секунд, а затем улыбается: — И я думаю, Лос-Анджелес подойдет так же, как и любое другое место, для того чтобы затеряться.

Надеюсь, он прав, но прямо сейчас я хочу лишь одного — затеряться в нем. Я снова крепко прижимаюсь к Люку и утыкаюсь носом ему в грудь.

— Я люблю тебя.

— Знаю. Лишь это спасло меня. Ты — мое спасение. — Он наклоняется и целует меня.

Я пристально смотрю в его великолепные глаза и легонько провожу пальцем по шраму на щеке. Он закрывает глаза и дрожит, затем вздыхает. Я прижимаюсь сильнее, зная, чего хочу.

— Сделай это снова.

Он улыбается и открывает глаза, но на лбу у него морщинки.

— Вряд ли я могу.

Я становлюсь на носочки, обвиваю его за шею и притягиваю, чтобы поцеловать.

— Попробуй, — шепчу я рядом с его губами, желая снова испытать ту близость.

Он закрывает глаза, делает глубокий вдох и целует меня. Через минуту он чуть отстраняется.

— Не могу. Теперь в душе я тоже человек. Моя сущность не может покинуть тело, пока я жив.

Но он не выглядит разочарованным и даже улыбается.

Мой пульс учащается, электрический ток проходит по всему телу, оживляя каждую клетку.

— Значит ли это, что мы можем…

Его глаза — глубокие черные омуты, и когда он смотрит на меня, я могу поклясться, что вижу его душу. Затем они вспыхивают, и он кивает. Люк наклоняется, целует меня, и мы опускаемся на простыни, погружаясь друг в друга. Все как и должно быть.

Даже не знал, что могу испытывать подобное. Я целую Фрэнни, и мое сердце из плоти и крови словно расширяется, готовое вырваться из груди, и наполняет меня неописуемым блаженством.

Мы можем быть вместе — по-настоящему вместе.

Ее руки находят пуговицу на моих джинсах, а я жалею, что больше не могу сбросить с нас одежду усилием воли.

Это осталось в прежней жизни. Да и не в жизни, в общем-то. А в существовании. Я обнимаю Фрэнни и притягиваю ближе. Вот это жизнь.

Я отстраняюсь и смотрю на нее — еще не видел ничего прекраснее. Она закрывает глаза, а я веду пальцем по брови, носу, но как только дохожу до губ, ее глаза внезапно открываются, а лицо искажается от боли.

— Нет! — выдыхает она, резко поднимаясь.

Я чувствую страх Фрэнни, как свой собственный.

С пепельно-бледным лицом она поворачивается и извергает содержимое желудка в мусорную корзину. Затем садится, подтянув колени к груди.

— Я… — еле слышно шепчет она.

Поднявшись, я сажусь рядом с ней.

— Что такое? Что ты видела?

— Он близко, — сдавленно произносит она. Затем молниеносно вскакивает с кровати и натягивает футболку.

— Кто? — пытаюсь уловить я смысл ее слов. Опускаю ноги на пол и застегиваю джинсы. — Фрэнни, кто близко?

Комната начинает кружиться, и тут появляется Габриэль, сбросивший человеческое обличье. В белых светящихся одеждах он парит над полом, а в его глазах отражен ужас Фрэнни.

Рядом с ним из воздуха возникает Мэтт.

— Он близко.

А затем невидимая сила, словно груша для сноса зданий, врезается в Фрэнни и ударяет ее о стену. Мэтт кидается к сестре, но слишком поздно. Она падает на пол.

— Фрэнни!

Ноги сами несут меня через комнату, в мгновение ока я склоняюсь над обмякшим телом Фрэнни, но как только беру на руки, ее кожа начинает дымиться. Температура, наверное, под тысячу градусов.

— Фрэнни! — повторяю я, тряся ее.

Девушка открывает глаза, и я все понимаю.

Они светятся красным огнем.

— Люцифер, — говорит Фрэнни странным голосом — своим и в то же время чужим. — И кому теперь достался приз?

— Нет! — Я слышу свой крик словно издалека, ярость рвет меня на части.

— Бехерит! — Голос Габриэля посылает вибрации по моему телу. — Ты не можешь сделать этого. У тебя нет права.

— Еще как могу… и даже делаю. — Губы Фрэнни искривляются в зловещей улыбке. — Я получил особый приказ от самого владыки. Все средства хороши.

Держа Фрэнни в руках и глядя в эти светящиеся глаза, я понимаю: игра окончена. Если она так сильно нужна владыке Люциферу, что он готов поступиться правилами, то не уверен, способен ли даже Всемогущий спасти ее.

Но я не должен сдаваться.

Я смотрю на крест, свисающий с цепочки на шее Фрэнни. Золото. Срываю его и заношу над ее головой.

Но Мэтт хватает меня за запястье. Злобно сверкнув взглядом, он вырывает крест из моих рук. Мэтт прав. Я могу использовать распятие, чтобы изгнать Бехерита, но какой ценой?

Фрэнни начинает вырываться, и я отпускаю ее. Но затем тянусь к ладони девушки, крепко сжимая. Она по-прежнему там, внутри, и мне отчаянно нужно сохранить с ней связь. Фрэнни поднимается на ноги, становясь на вид выше, чем раньше, и поворачивается, глядя мне прямо в глаза.

— Как странно, Люцифер. Вы же уже давно не в той стадии, когда держатся за ручки.

Она притягивает меня и с силой целует. Но это не Фрэнни, а Бехерит, и я чувствую, как щупальца его сущности начинают просачиваться сквозь мои губы.

Я отстраняюсь, а она громко вздыхает, лицо ее перекашивается от боли, а из глубин доносится сдавленное «нет». Габриэль вырывает Фрэнни из моих рук. Одной рукой он придерживает девушку, а указательным пальцем другой рисует на лбу круг, шепча что-то неразборчивое для меня.

Ее глаза резко открываются, по-прежнему светясь красным, а лицо искажает гримаса.

— Удачи, Габриэль.

Как бы глупо это ни звучало, но я завидую Габриэлю, что он может хоть как-то помочь ей, а не стоять как истукан. Я перебарываю желание вырвать Фрэнни из его рук.

— А эта девушка, однако, борец, — говорит она напряженным голосом, определенно не своим.

— Фрэнни, борись! — Я дотягиваюсь до ее руки.

Лицо девушки напрягается от усилий.

— Я хочу, чтобы ты сгинул. — Ее голос больше похож на шепот, но все же принадлежит ей.

Тело извивается в руках Габриэля. Он опускает ее на кровать, а я обхватываю руками, посылая ей всю свою силу.

— Так держать, Фрэнни, — подбадривает Габриэль. — У тебя есть сила. Используй ее.

Меня захлестывает волна надежды. Подчинение. Фрэнни обладает даром подчинения. Если она будет бороться — если захочет этого достаточно сильно…

— Ты не хочешь находиться внутри меня. — Ее голос звучит громче, а когда она открывает глаза, я вижу, что красный цвет остался лишь по контуру радужной оболочки. — Я не нужна тебе, — выкрикивает она.

Девушка продолжает корчиться, ведя внутреннюю борьбу за контроль над своим телом, но внезапно затихает, словно кто-то все-таки сдался. Я пристально смотрю в ее глаза, находясь на грани безумия.