Стивен Кинг - Мобильник

За их спинами Алиса внезапно произнесла ясно и четко: «С мужчинами в том автомобиле разберутся. Не для того, чтобы оказать вам услугу, а в назидание остальным. Вы понимаете».

Холодными пальцами Том ухватил Клая за запястье.

— Господи Иисусе, судя по голосу, она пришла в себя.

Клай взял руку Тома в свои, сжал.

— Это не она. Это тот парень в красном «кенгуру», использует ее как… как динамик.

В темноте глаза Тома стали огромными.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — ответил Клай.

Под ними, на дороге, фонари пришли в движение. Скоро исчезли, чему Клай только порадовался. Происходящее здесь касалось только их и никого больше.

В половине четвертого, в разгаре ночи, Алиса сказала: «Мамик, как все плохо! Розы увядают, этот сад погиб, — и тут же голос стал веселее: — Снег будет? Мы слепим крепость, мы слепим лист, мы слепим птичку, мы слепим птичку, мы слепим руку, синюю руку… мы…» — Она замолчала, глядя на звезды, которые поворачивали ночь, как пружина — стрелки часов. Ночь выдалась холодной. Они укрыли Алису чем только можно. Воздух выходил из ее рта паром. Кровотечение наконец-то прекратилось. Джордан сидел рядом с ней, поглаживая ее левую руку, которая уже умерла и ждала, когда к ней присоединится все тело.

— Сыграй ту плавную мелодию, которая мне нравится, — попросила она. — «Холла и Оутса» [122] «Холл и Оутс — дуэт певцов и музыкантов (Дарил Холл, р. 1949, настоящее имя Дарил Франклин Холл, и Оутс, р. 1949), получивший известность исполнением баллад в жанре соул. .

Без двадцати пять она сказала: «Это самое прекрасное платье». Они все собрались вокруг нее. Клай сказал, что она, по его мнению, уходит.

— Какого оно цвета, Алиса? — спросил Клай, не ожидая ответа, но она ответила:

— Зеленого.

— Куда ты его наденешь?

— Дамы проходят к столу. — Она по-прежнему сжимала кроссовку, но пальцы двигались гораздо медленнее. Кровь на разбитой стороне лица подсохла, блестела в свете фонарей, как эмаль. — Дамы проходят к столу, дамы проходят к столу. Мистер Рикарди остается на своем посту, и дамы проходят к столу.

— Совершенно верно, дорогая, — мягко заметил Том. — Мистер Рикарди остался на своем посту, не так ли?

— Дамы проходят к столу. — Ее оставшийся глаз повернулся к Клаю, и второй раз она заговорила не своим голосом. На этот раз произнесла только четыре слова: «Твой сын у нас».

— Ты лжешь, — прошептал Клай. Его кулаки сжались, он с трудом сдержался, чтобы не ударить умирающую девушку. — Мерзавец, ты лжешь.

— Дамы проходят к столу, и мы все пьем чай, — сказала Алиса.

Небо на востоке просветлело. Том, который сидел рядом с Клаем, осторожно коснулся его руки.

— Если они читают мысли, то могли узнать, что ты страшно тревожишься из-за сына так же легко, как ты узнавал что-то в «Гугле». Этот парень мог использовать Алису, чтобы достать тебя.

— Я знаю, — ответил Клай. Он знал и кое-что еще: сказанное ею голосом Гарварда могло соответствовать действительности. — Знаешь, о чем я постоянно думаю?

Том покачал головой.

— Когда он был маленьким, в три или четыре годика, мы с Шарон тогда еще ладили и звали его Джонни-малыш, он прибегал всякий раз, когда звонил телефон. Кричал: «Это меня! Это меня!» Нас это поражало. А если звонила его бабушка или дедушка, мы говорили: «Это тебя», — и давали ему трубку. Я до сих пор помню, какой огромной эта гребаная штуковина выглядела в его миниатюрных ручонках… когда он прижимал ее к уху…

— Клай, прекрати.

— А теперь… теперь… — продолжить он не смог. Да и нужды не было.

— Идите сюда! — позвал Джордан. Голос его переполняла боль. — Скорее.

Они вернулись к Алисе. Судорога оторвала девушку от земли, изогнула дугой. Оставшийся глаз выпучился, уголки губ опустились. Затем, внезапно, все тело расслабилось.

Она произнесла имя, которое ничего для них не значило: «Генри», — и в последний раз сжала кроссовку. Потом пальцы разжались, и кроссовка выскользнула из них. Алиса выдохнула, и последнее белое облачко, слабенькое, почти прозрачное, просочилось меж ее губ.

Джордан перевел взгляд с Клая на Тома, вновь посмотрел на Клая.

— Она?..

— Да, — кивнул Клай.

Джордан разрыдался. Клай позволил Алисе еще несколько секунд смотреть на гаснущие звезды, потом закрыл глаз ладонью.

Недалеко от сада находился фермерский дом. Они нашли лопаты в одном из сараев и похоронили ее под яблоней, с крошечной кроссовкой в руке. Все согласились, что она бы хотела, чтобы кроссовка осталась с ней навсегда. Потом, по просьбе Джордана, Том продекламировал сороковой псалом, хотя на этот раз последние слова дались ему с превеликим трудом. Потом каждый из них рассказал о том, какой им запомнилась Алиса. Во время этой импровизированной службы мимо них прошло стадо мобилолюдей, небольшое. Их заметили, но не тронули. Клая это совершенно не удивило. Они же были безумными, неприкасаемыми… и он не сомневался, Пушкарь и Гарольд горько пожалеют о том, что ослушались.

Большую часть дня они проспали в фермерском доме, а потом направились к Кент-Понду. Клай более не рассчитывал застать там сына, но не потерял надежды найти весточку от него, может, и от Шарон. Известие о том, что она жива, могло бы чуть разогнать тоску, которая навалилась на него, давила, прижимала к земле, словно плащ с подкладкой из свинца.

Его старый дом (дом, в котором Джонни и Шарон жили, когда прошел Импульс) находился на Ливери-лейн, в двух кварталах севернее неработающего светофора, который считался географическим центром Кент-Понда. В объявлениях о продаже недвижимости про такие дома обычно писали, что они требуют ремонта (отсюда и низкая цена) или называли «домом для молодоженов», то есть также подчеркивали, что стоит он недорого. Клай и Шарон шутили (до того, как разъехались), что этот «дом для молодоженов» скорее всего станет для них и «домом пенсионеров». А когда Шарон забеременела, они говорили о том, что назовут ребенка Оливия, если родится девочка. «В этом случае, — заявляла Шарон, — только у нас будет Ливви с Ливери-лейн». Как же они тогда смеялись.

Клай, Том и Джордан (бледный Джордан, задумчиво-молчаливый Джордан, который теперь обычно реагировал на вопрос, если он задавался ему второй, а то и третий раз) прибыли на перекресток Главной улицы и Ливери-лейн сразу после полуночи ветреной ночи второй недели октября. Клай диким взглядом уставился на знак «Стоп» у выезда с улицы, на которой последние четыре месяца он бывал только гостем. Знак марала нанесенная аэрозольной краской надпись «АТОМНАЯ ЭНЕРГЕТИКА», как и до его отъезда в Бостон. СТОП… АТОМНАЯ ЭНЕРГЕТИКА. СТОП…