Стивен Кинг - Мобильник

Но шагал он чуть ли не до рассвета, отчасти потому что дождь перестал, но в основном по другой причине: найти крышу над головой на шоссе 160 оказалось не таким простым делом. Наконец, в половине пятого, он миновал пробитый пулями щит-указатель, на котором прочитал: «ВЪЕЗД В ГЕРЛИВИЛЛ, ПОСЕЛОК ГОРОДСКОГО ТИПА БЕЗ ПРАВА САМОУПРАВЛЕНИЯ». А десять минут спустя добрался до градообразующего предприятия Герливилла, каменоломни — громадного карьера с несколькими сараями, мокрыми от дождя грузовиками и гаражом. Клай подумал о том, чтобы провести ночь в одном из сараев, потом решил, что найдет себе что-нибудь получше, и продолжил путь. Он по-прежнему не видел путников и не слышал стадной музыки, даже издалека. Возможно, остался последним человеком на всей Земле.

В этом Клай ошибся. Через десять минут после того, как каменоломня осталась позади, он поднялся на холм и увидел внизу маленький городок. Первым на его пути оказалось здание «Добровольной пожарной команды Герливилла» (на доске объявлений он прочитал: «НЕ ЗАБУДЬТЕ ПРО СДАЧУ КРОВИ НА ХАЛОУИН». Должно быть, к северу от Спрингвейла никто не мог написать это слово правильно). Перед зданием, лицом друг к другу, стояли двое мобилолюдей рядом с передним бампером грустного вида старенькой пожарной машины, которая, возможно, была новой еще во времена Корейской войны.

Они медленно повернулись к Клаю, когда он направил на них луч фонаря, потом вновь уставились друг на друга. Мужчины, один лет двадцати пяти, второй — в два раза старше. В том, что они — мобилоиды, сомнений быть не могло. Грязная одежда, буквально расползавшаяся на них, порезанные и поцарапанные лица. У молодого серьезно обгорела одна рука. У того, что старше, левый глаз блестел из-под раздувшихся и воспаленных век. Но внешний вид мобилоидов значения не имел. А что имело, так это ощущения, которые Клай испытывал в тот момент: те самые трудности с дыханием, которые он уже чувствовал, когда находился с Томом в офисе автозаправочной станции «СИТГО», куда они зашли, чтобы взять ключи от грузовиков-цистерн с пропаном. Ощущения эти говорили о некой нарастающей силе.

И происходило все это ночью! С учетом тяжелых дождевых облаков о рассвете еще не приходилось и говорить. Так почему эти парни бодрствовали ночью?

Клай выключил фонарь, выхватил никерсоновский кольт сорок пятого калибра, решив посмотреть, что же из всего этого выйдет. Несколько секунд ничего не происходило, но это странное чувство, перехватывающее дыхание, говорило за то, что без развязки не обойтись. Потом раздался высокий звенящий звук, словно завибрировало полотно пилы. Клай поднял голову и увидел, что электрические провода, протянутые перед зданием, быстро-быстро то поднимаются, то опускаются.

— Ухо-ди! — Молодой мужчина, похоже, с огромным трудом выплевывал из себя слова. Клай подпрыгнул. Если бы палец лежал на спусковом крючке револьвера, обязательно прогремел бы выстрел. Это было не «Ли», не «И-ин», а настоящее слово. Клай подумал, что услышал его и в голове, но слабо, очень слабо. Как умирающее эхо.

— Ты!.. Иди! — ответил мужчина постарше. В мешковатых бермудских шортах с огромным коричневым пятном на заду. То ли от земли, то ли от дерьма. Говорил он с таким же трудом, но на этот раз эха в голове Клай не услышал. Парадоксально, но из этого сделал вывод, что в первый раз эхо все-таки было.

О нем они полностью забыли. В этом он мог не сомневаться.

— Мой! — Молодой мужчина вновь выплюнул слово. И как нелегко ему это давалось. Все тело напряглось ради того, чтобы слово слетело с губ. За его спиной несколько маленьких окошек на широких воротах гаража вылетели наружу дождем осколков.

Последовала долгая пауза. Клай, зачарованный, наблюдал. После ухода из Кент-Понда впервые забыл про Джонни. Мужчина постарше, похоже, лихорадочно думал, внутри шла неистовая борьба, и Клай предполагал, что борьба эта направлена на одно: суметь выразить свои чувства словами, как он это делал раньше, прежде чем Импульс лишил его дара речи.

На крыше пожарной станции — по существу, обычного гаража — коротко взвыла сирена, словно на мгновение восстановилась подача электроэнергии. И огни древней пожарной машины, фары и красные «маячки», вспыхнули, осветив мужчин и отбросив их тени, и погасли.

— Черта… с два! — Старший тоже выплевывал слова, как кусочки мяса, попавшие в дыхательное горло.

— Мойбиль! — выкрикнул молодой мужчина, и в голове Клая тот же голос прошептал: «Мой автомобиль!» Все стало ясно. На этот раз не поделили не коробку с «туинкис», а старый пожарный автомобиль. Только происходило это ночью, да, на ее исходе, но в темноте, и они почти что начали говорить. Черт, да они просто говорили!

Однако время разговоров, похоже, вышло. Молодой мужчина наклонил голову, бросился к тому, что постарше, боднул в грудь. Старший растянулся на земле. Молодой споткнулся о его ноги и плюхнулся на колени.

— Черт! — выкрикнул он.

— Фак! — выкрикнул второй. Двух мнений быть не могло. «Фак» ни с чем не спутаешь.

Они поднялись на ноги, разошлись футов на пятнадцать. Клай чувствовал их ненависть. Она копошилась у него в голове, выдавливала глаза, пытаясь выбраться наружу.

— Это… мойбиль! — сказал молодой мужчина, и в голове Клая прозвучал едва слышный шепот молодого мужчины: Это мой автомобиль.

Мужчина постарше набрал полную грудь воздуха, вскинул руку, показал молодому мобилоиду средний палец.

— Сядь! На это! — проговорил он ясно и отчетливо.

Теперь уже оба наклонили головы и бросились друг на друга. Головы столкнулись с таким оглушающим треском, что Клая передернуло. На этот раз вышибло все стеклянные панели ворот гаража. Сирена издала долгий боевой вопль, прежде чем смолкнуть. Флюоресцентные лампы под потолком гаража вспыхнули и горели не меньше трех секунд, питаемые чистой энергией безумства. Вдруг запела Бритни Спирс: «Упс!.. Я сделала это снова». Провода с чавканьем лопнули и свалились чуть ли не на Клая, который тут же отступил на шаг. Вероятно, напряжения в них не было, не могло быть, но…

Мужчина постарше упал на колени, кровь хлынула у него из ушей. «Мой автомобиль!» — произнес он ясно и отчетливо, после чего рухнул лицом вниз.

Молодой повернулся к Клаю, чтобы призвать его в свидетели своей победы. Кровь вытекала из-под его грязных спутанных волос, лилась между глаз, носом разделялась на два потока, захватывала уголки рта. Его глаза, отметил Клай, не были пустыми. В них читалось безумие. Клай понял, сразу и окончательно: если весь цикл ведет к этому, спасти сына уже невозможно.

— Мойбиль! — прокричал молодой мужчина — Мойбиль, мойбиль! — Сирена пожарного автомобиля коротко взвыла, словно соглашаясь. — МОЙБ…