Игорь Денисов - Судья

— Мое имя Илья, — его голос отражался от загаженных стен, гулким эхом раскатываясь по залу. — Но это имя я отвергаю. Я`льи — вот мое настоящее имя. Повелитель, моя душа принадлежит Тебе.

Он вытянул руку над жертвой. Поднес к запястью лезвие ножа. Резанул. Нестерпимая боль обожгла руку. Илья, не стыдясь, издал звериный крик, чтобы выпустить боль.

Нож перерезал вены, но кровь не хлынула. Илья поднес руку к лицу, разглядывая края раны, похожие на безгубую щель. На коже выступило несколько капель крови. И только.

Саша и Андрей изумленно вскрикнули. Такого раньше не бывало. После обрядов они могли по трое суток не спать, неделями не испытывали голода и усталости. Но чтобы перерезанные вены не кровоточили…

У Ильи задрожали коленки.

— В чем дело, Хозяин? — его голос дрожал. — Ты не принимаешь жертву?

Никто не ответил. Илья бросил нож в угол. Тот со звоном покатился по камням.

— ВСЕ ПРОПАЛО! — закричал Илья, хватаясь за голову. — ХОЗЯИН НАС ОТВЕРГ!

На лицах друзей отразился ужас.

Андрей вытаращился на жертву.

— Сатана не взял ее. Мы убили человека, Илья! Нас будут судить!

Илья сглотнул.

— Берите меня за руки!

Они снова соединили руки над жертвой.

Монотонно и торжественно забубнили на три голоса:

— САНЬИРОТ, САНЬИРОТ, САНЬИРОТ… РОГИ ОВОСНЕД АВОРОГЕ… АВЕ САТАНИ, АВЕ САТАНИ, АВЕ САТАНИ…

Тщетно.

Илья скинул мантию через голову.

— Нам нельзя больше здесь оставаться. Идемте. Вероника, идем. Вероника!

Он обернулся. Девушка сидела на полу, обхватив руками колени, уставясь в никуда.

Илья подошел к ней, взял за руку, помог встать.

Наверх, из пропахшего кровью ада, вели семь ступеней. Семь смертных грехов.

Целомудрие.

Покорность.

Милосердие.

Жалость.

Трусость.

Любовь к ближнему.

Илья взглянул на Веронику. Девушка казалась отрешенной.

— Ника?

— Да.

— Как ты?

Она ответила не сразу.

— Это ужасно, Илья. Ужасно.

Она разрыдалась.

— Бедная девочка. Что она вам сделала?

Илья обнял Веронику. Поцеловал в висок.

— Успокойся. Все позади.

— Обещай, что никогда сюда не вернешься.

— Обещаю, — он лгал.

Илья поднимался вслед за Сашей и проклинал себя. Какого черта он притащил сюда девчонку? Когда они ехали на машине, смеясь над хохмами Андрея, спускались в подвал, это казалось забавным.

«Что я собирался делать? Напугать ее? Похвастаться? Ах да… Чтобы она любила меня. Любила за то, что я режу девственниц».

Сверху забрезжил свет. Повеял свежий ветерок. Послышался шум автомобилей.

Вероника с тревогой взглянула на Илью.

— Любимый. Все в порядке?

Он кивнул.

Саша шел впереди. Его спина и затылок маячили перед глазами. Андрей убежал вперед. Был уже у самого выхода.

— Болт! — позвал Илья.

Андрей развернулся и спустился вниз. Саша остановился, с недоумением глядя на Илью. Тот повернулся к Веронике.

— Ты выйди. Жди в машине. Через пять минут догоним.

— Чего тебе? — спросил Андрей. Они с Сашей стояли на одну ступеньку выше, глядя на лидера сверху вниз.

Илья бросился на них, схватил за вороты рубашек и скинул обоих с лестницы. С воплями его друзья и соратники скатились по ступенькам.

Андрей сломал шею. Саша упал на него, и потому выжил.

Он встал. Развернулся, сжав кулаки. Илья подскочил к нему. Всадил нож в низ живота. Изо рта Саши хлынула кровь. Глаза остекленели. Хрипя, он рухнул мешком костей. Илья вытер со лба пот. Достал платок, стер с рукоятки отпечатки пальцев. Вложил нож в ладонь мертвеца.

Вероника сжалась на переднем сиденье. По радио звучал «Князь Тишины».

Илья завел мотор. Задом выехал на трассу. «БМВ» помчался к Высоким Холмам.

— Где Болт и Мигунов?

Илья не ответил. Вероника вгляделась в его лицо.

Сказала, чтобы он прижался к обочине.

— Я хочу выйти.

— Хозяин-барин.

Илья открыл дверцу.

— Скатертью дорожка.

Вероника с каменным лицом вылезла из машины. От Ильи не ускользнуло, на заднем сиденье она оставила сумочку.

Он медленно поехал, глядя в зеркальце. Ника прошла десять шагов. Развернулась. Побежала за машиной, крича и размахивая руками.

Илья распахнул дверцу. Вероника влезла в кабину.

— Поехали, — грубым голосом сказала она.

Минуту спустя Илья сказал:

— Ты специально ее забыла.

Вероника молча грызла ногти.

— Я люблю тебя.

Девушка с удивлением взглянула на Илью. Улыбка озарила ее несчастное лицо.

Он впервые произнес эти слова.

На квартире молча раздевались, не глядя друг на друга.

— Ника…

Девушка обернулась. Отвела взгляд.

Илья положил руки ей на плечи.

Ника не успела снять сапоги. Илья задрал на ней юбку, прижал девушку к стене. Вошел в нее сильно и четко, словно воткнул нож в яблоко. Ее пальцы впились в его затылок.

Все произошло стремительно. Ника кричала. Они не думали о том, что слышат соседи. Соседи умерли.

Сидя на полу, среди сброшенных пальто и курток, Илья курил.

«Инна, сука, ты меня кинула. Связалась с ничтожеством».

Илья вспомнил встречу с учителем в клубе. Нельзя сказать, чтобы тот совсем не произвел впечатления. Что-то есть в этом Павле. Рожа у него хитрая и злая.

Илья встал, потушил сигарету о ладонь. В розовой мякоти осталась круглая ранка цвета сырого мяса, с черными от копоти краями.

Ника, шатаясь, встала. Устало провела по лицу ладонью.

— Что теперь, Илья? — сейчас она выглядела удивительно сильной.

Илья безумно улыбнулся.

— Теперь, девочка, будем веселиться.

Павел открыл дверь, впустив в дом холодный ветер.

На крыльце стоял Точилин.

— Покровский Павел Юрьевич, — он не спрашивал. Стальные глаза жестко изучали Павла. — 2001-й. «Церковь Любви». Дело об убийстве Руслана Кривицкого.

Павел помолчал.

— Я арестован?

— Пока нет. Я могу войти?

Не дождавшись ответа, он шагнул в проем. Павел не отступил.

— Ордер?

Точилин мотнул головой.

— Я к Инне Кирилловне. Насколько я знаю, она в данный момент проживает у вас.

— Проходите, — Инна вошла в гостиную. Точилин за ней, взглядом ощупывая каждый сантиметр комнаты. Хмурый Павел замыкал шествие.

Точилин устроился в кресле. Инна села на диван. Положила ногу на ногу. Поправила край цветочного халатика. Павел вдруг с холодом в животе вспомнил — это халат Кати.

Он сел рядом с Инной.

— Кофе, чай, бутерброды, коньяк?

— Нет, спасибо. Инна, я рад сообщить, с вас официально снято обвинение в убийстве дяди.

Точилин ожидал бурной реакции. Они кинутся обнимать друг друга. Инна завопит от восторга. Павел скажет: «Дорогая, я всегда говорил, так и будет».

Ничего подобного. Сидят, улыбаются.

— Вы будто не рады, — следователь выразительно посмотрел на них.