Игорь Денисов - Судья

Павел потушил сигарету.

— Может быть, все образуется.

«Черта лысого образуется», подумал он.

Таня провела по лицу ладонью.

— Зачем ты явился? Когда я гляжу на Павлика, всякий раз тебя вспоминаю. Сейчас, глядя на тебя, ничего не испытываю. Кроме раздражения. Ты дурак, причем нищий. Ты из никчемных неудачников, которые никак жить не научатся. От тебя никакой пользы. Как я тогда не разглядела?

Павел демонстративно встал.

— Нет! Посиди еще. Мне здесь не с кем поговорить. Соседи вечно заняты. Да я их и знать не хочу. Здесь все мужики тряпки, хоть и делают деньги, ездят на «мерсах», а меня не обманешь — все слабаки и трусы. Не знаю, почему. Чувствую, и все. Бабы — дешевки, из-за шубы удавятся. И дети, дети, дети… Я погрязла в быту. Я задыхаюсь. С тобой поговорить можно. Хоть ты и сволочь, а человек настоящий. Они все здесь не стоят твоего пальца. У этих только деньги и деньги, и я сама становлюсь такой же — шлюхой для своего жирного мужа. Скоро сама стану жирной матроной, и дети вырастут, будут такие же.

Таня вздохнула. Потерла виски.

— Вот я тебя увидела, и себя вспомнила. Помнишь, какой я была?

— Помню, — сказал Павел. — Смелой и бесстрашной.

Таня рассмеялась.

— Вылизывать ты не разучился. Боже, что я сделала со своей жизнью? У меня ведь были цели, мечты, амбиции! И замужем я себя видела разве что в гробу. Гроб и получился.

Она замолкла, странно улыбаясь.

— Я знаю, зачем ты явился. Денег просить?

— Помощи.

Таня взяла новую сигарету.

— Разве это не одно и то же?

— Помоги мне выйти на Кирилла.

— Зачем?

— Узнать кое-что. Про одного человека.

Таня выдохнула дым.

— Во что ты опять вляпался, Покровский?

— В прошлое, — пробормотал Павел.

Он поднял глаза. Таня щурилась. Сигарета дымилась в ее пальцах.

— Женщина. Во всем всегда виновата женщина. Ты снова с кем-то спутался. Глаза тебя выдают. Я этот взгляд хорошо помню, — Таня стряхнула пепел. — Эта девочка подведет тебя под монастырь.

«Конечно, если я сам не сделаю этого раньше».

— Ты ее любишь? Влюблен в нее?

— Как мальчишка.

— Ты никогда не повзрослеешь, дружок. Что ты с ней делаешь? Дуришь голову, как мне? Шепчешь те же красивые словечки? Но я оказалась умнее, и вовремя тебя кинула (Павел хмыкнул), а Катя тебе верила. Бедная Катя! Ты услаждал ее своими речами, а потом свел в гроб. И с этой так будет?

Павел сжал под столом кулаки. Выдавил улыбочку.

— Кирилл. У тебя. Есть. Его. Телефон?

Таня потушила сигарету.

— Чего не сделаешь для… старого друга?

В холле Павел и Таня замерли.

В дверях стоял шофер — хмурый красивый парень в черном костюме.

По лестнице поднимался темноволосый подросток.

Он повернул голову, сдержанно кивнул матери.

Раньше, чем увидел лицо, Павел понял: тот. Его глаза. Такие же были у Юры, у него самого в детстве, за исключением выражения — холодного презрения ко всему и вся.

Таня затаила дыхание. Павел растерялся под презрительным взглядом юного принца, который каждым движением демонстрировал принадлежность к властителям мира.

Он чуть не развел руки, чтобы с глупой улыбочкой промямлить: «Здравствуй, сынок. Ты меня не узнаешь? Я твой папа».

Из оцепенения его вывел раздраженный голос Тани.

— Павел, вообще-то с гостями принято здороваться!

Павел посмотрел на Таню — ему показалось, она кричит на него. Но ее суровый взгляд был устремлен в сторону лестницы.

Мальчик скривился. Неспешно сошел вниз. Подошел, протягивая руку.

— Здравствуйте, я Павел.

— Здравствуй, — сипло ответил Павел, пожимая маленькую холодную ладонь.

Павел-младший вскинул голову, чуть приподняв тонкие брови.

— Вы наш новый охранник?

Павел-старший смущенно оглянулся на Таню. Она смеялась, зажав рот ладонью.

Сын удивленно посмотрел на нее.

— Мама? Что смешного я сказал?

— Ничего, — Таня вытерла рукой слезы. — А мать целовать надо?

Мальчик скривился. Приподнялся на цыпочках. Обнял мать за шею. Холодно поцеловал.

— Как дела в школе?

— Нормально.

Мальчик направился к лестнице.

— Умойся и переоденься. Сейчас сядем за стол.

— Я подожду отца.

В голосе мальчика появилась нотки восхищения. Отец — это сила, власть, машина и деловой костюм. Мать — мелочная дура, всем в доме забивающая голову своими глупостями.

Павел наблюдал, как плод его чресел поднимается по лестнице. Таня прошептала на ухо:

— Исчезни. Быстро!

Павел повернул голову.

— Телефон.

Таня торопливо надиктовала номер. Она явно спешила избавиться от… давнего знакомого. Конечно. Павла видел шофер. Скоро о госте узнают все шоферы в округе. А значит — и соседи. Гнилой запах сплетен рано или поздно достигнет тонкого обоняния Волкова. А если и нет, репутация Тани будет подпорчена. Ей не дадут покоя шепоты и взгляды.

Охранник проводил Павла до ворот.

— Эй, постой!

Павел обернулся.

Мальчик успел переодеться к обеду. Брови сдвинуты.

— Я тебя знаю. Ты мой отец.

Охранник стоял с бесстрастным лицом, ожидал момента, когда можно будет открыть ворота.

— Да, — кивнул Павел. — Я твой отец.

— Знаешь, что? Ты придурок.

Павел промолчал.

Павел-младший сложил руки на груди.

— Зачем ты явился? Тебе нужны деньги?

Павел поднял ладони, защищаясь.

— Я не…

— Почему мы должны давать деньги таким, как вы? Мой отец заработал их собственным умом. Он — настоящий мужчина и великий человек. А ты — кусок дерьма.

Павел не сказал ни слова.

Его сын кивнул охраннику.

— Выпусти его.

Повернулся к отцу.

— Если ты еще раз явишься, я прикажу ему тебя пристрелить.

Павел вышел за ворота.

Он стоял, глядя на надгробную плиту. Застывшее лицо Кати на фотографии смотрело на него.

Павел прошел чуть дальше. Вот она, могила моего сына! Разве это может быть? Разве я могу стоять, глядя на слова, высеченные в камне? Пять лет. Вот и вся жизнь. Зачем он родился? Что мог успеть?

Павел прикрыл глаза.

Боже, как же это вынести? Да можно ли выдержать это и не сойти с ума?

Юра, прости меня. Катя, и ты прости меня. Простите меня все.

Зачем я пришел сюда? Ах да. Вспомнил. Я хотел узнать, может ли прошлое сжалиться надо мной, отпустить меня. Я хотел вспомнить, правда ли тот Павел Покровский был таким идиотом, или мне мерещится? О, как Он радуется! Как смеется надо мной!

Учитель тронул лоб.

Боже, какая боль!

Гудки.

Давно забытый голос — бодрый, живой, раздражающе веселый:

— Алло. Вы не туда попали.

— Кирилл, — Павел потер виски. Боль раскаленными щипцами сжала череп. — Это Павел Покровский. Помнишь, мы вместе учились?

— Павел Покровский? Нет. Извините. Не помню.

Павел облизнул губы.

— Татьяна дала мне твой номер.

— Танька? Антипова? Ясно. Как там тебя зовут?