Виктор Песиголовец - Лицо порока

Спорить я, понятное дело, не собирался. Тем более, что подобные порядки давно уже стали нормой почти во всех украинских лечебных учреждениях.

— Скажите, как прошла операция? — поинтересовался я. Этот вопрос сейчас занимал меня больше всего.

Врач пожал плечами:

— Нормально. Если не будет осложнений, то, полагаю, дней через семь-восемь мы переведем Сташину на амбулаторное лечение. Плечо, конечно, какое-то время поболит, потом придется его разрабатывать, чтобы оно функционировало, как положено.

Пару минут доктор сосредоточенно писал, составляя список медикаментов, которые надлежало купить. Затем протянул его мне:

— Все это отдадите дежурной медсестре. А я ухожу домой. Всю ночь на ногах, умираю, так хочу спать.

— Спасибо вам, Игорь Алексеевич! — поблагодарил я и положил перед ним на стол несколько зеленых купюр.

— Что вы? Зачем? — он смотрел то на меня, то на деньги.

— Примите, прошу вас! — приподнявшись, я тронул его за плечо. — Врачам нынче платят не очень, это всем известно…

Врач хотел что-то сказать, но потом вздохнул, открыл ящик стола и смел туда деньги.

— Мне неловко, — неуверенно протянул он. — Понимаете? Но… Вы не волнуйтесь, со Сташиной будет все в порядке…

Спустившись на первый этаж корпуса, где, помимо гардероба, и приемного покоя, располагалась и аптека, я приобрел все необходимое. Потом сходил в бухгалтерию, уплатил деньги. И возвратился в отделение. Медсестра, унесла лекарства и чек, выданный мне кассиром больницы.

Миша все еще спала.

— Ей рано утром сделали обезболивающий укол, — объяснила мне Мишина соседка по палате — желтолицая бабулька с забинтованными кистями рук. — Она и уснула.

— Ну, тогда мне, наверно, лучше пока уйти, — понимающе улыбнулся я старушке и попросил: — Когда Маша проснется, скажите ей, пожалуйста, что приходил Иван. Я все необходимое купил, за операцию заплатил. А тут в пакете, вот он, возле тумбочки, — указал я пальцем на раздутый пластиковый пакет, — кое-какие продукты. Пусть покушает. Наведаюсь ближе к вечеру.

На работе, конечно, мне пришлось выложить шефу все о произошедшем с Машей. Я сказал ему, что по ее просьбе ремонтировал перегородку на лестничной клетке, что пришел пьяный сосед и учинил дебош с пальбой из ружья. Единственное, о чем я умолчал, — это о наших с Машей отношениях. Шефа они не касались. Не знаю, что он подумал, но не спросил ничего, только по-бабьи заохал.

На время Машиного отсутствия ее обязанности передали Наташе, сотруднице брачного агентства, действующего при нашей редакции.

Поработав несколько часов, я опять поехал в центр экстремальной медицины.

Маша встретила меня улыбкой, которая нелепо смотрелась на ее измученном лице.

— Милый…

— Как ты себя чувствуешь? — я наклонился и поцеловал ее. Губы у Маши были холодны, как лед.

— Хорошо, — прошептала она и взяла меня за руку. — Недавно милиционер приходил, расспрашивал о подробностях случившегося…

Я присел на стул у койки.

— Меня, наверно, тоже будут допрашивать, но пока не вызывали… А как твои раны, сильно болят?

Маша скользнула взглядом по бинтам, которые опоясывали ее плечо, шею и частично руку, и отрицательно покачала, головой:

— Почти нет. Если я, конечно, не пытаюсь двигать рукой. А вот голова кружится, не могу подняться с постели, боюсь, что упаду. Но, говорят, это быстро пройдет.

Я наклонился и снова поцеловал ее. На этот раз уже более крепко.

— Спасибо тебе, ласточка! Ты ведь спасла мне жизнь…

Лицо Маши озарилось светом тихой радости.

— Мои родители еще не знают, что я в больнице, — сказала она после паузы, с ласковой улыбкой разглядывая мои руки. — Я сама им позвоню. Ты мне оставишь свой мобильник до завтра, а то мой дома?

— Конечно! — я достал из кармана телефон и положил на краешек тумбочки. — Он мне не нужен. Ты же знаешь, я им почти не пользуюсь, на звонки отвечаю крайне редко…

Пальцами здоровой руки она погладила мое колено.

— Не переживай за меня! Думаю, что к завтрашнему дню я уже смогу подниматься.

— Не спеши вставать! Полежи, приди в себя, наберись силенок, — я нежно поцеловал Машу в посеревшую щеку.

— Ты придешь завтра? — спросила она, опуская голову на подушку.

— Завтра, — подтвердил я. — Когда лучше прийти — с утра или вечером?

— После работы. Тогда ты сможешь дольше посидеть со мной… Но смотри, если будешь чувствовать себя уставшим — не приходи, лучше отдохни, — в Машином взгляде было так много теплоты…

— Что тебе принести, мышонок?

— Не нужно ничего. Мне совершенно не хочется кушать, — виновато улыбнулась она.

Я прижал ее руку к своей груди.

— Машенька, тебе нужно хорошо питаться. Чтобы быстрее выздороветь. Принесу что-нибудь питательное и заставлю все съесть.

Вечер я провел у Насти. Она была в приподнятом настроении, даже можно сказать — взбудораженная. Все суетилась, лизалась ко мне, заигрывала. Но ее внешний вид мне не понравился: под глазами глубокие тени, щеки бледные, губы бескровные. Впечатление такое, вроде она или с перепоя, или не спала как минимум двое суток.

— Что это с тобой, котенок? — спросил я без обиняков.

— А что такое? — искренне удивилась Настя моему недовольному тону.

— Вид у тебя нездоровый, — пояснил я. — Ты часом не заболела?

Она обхватила меня руками за шею, прильнула к груди. И затихла в объятиях.

— Ну-ка, дохни! — я отстранил ее и, взяв за голову обеими руками, внимательно посмотрел в глаза.

— Да ты что, Ванечка! — засмеялась Настя. — Я же практически не пью. Разве что с тобой иногда позволяю себе несколько глотков.

— Но ты как-то внешне переменилась, — не унимался я. — И в худшую сторону.

Она отступила на шаг и, четко печатая слова, торжественно произнесла:

— Я буду матерью!

— Что?! — от неожиданности у меня перехватило дыхание и показалось, будто остановилось сердце. Но я быстро взял себя в руки и уже спокойно спросил: — Ты в этом абсолютно уверена?

— Да! Да, любимый! — сияя, как свежеиспеченный блинчик, подтвердила Настя. — Я поняла это уже несколько недель назад. Но не была полностью уверена… А в пятницу сходила в поликлинику и удостоверилась. Я беременна!

Боже мой! Вот это новость! Просто ошеломляющая новость! Так, значит, мне в свои сорок предстоит стать отцом младенца? У меня появится еще один ребенок? Я сгреб Настю в объятия и крепко расцеловал.

— Ты счастлив? — ее глаза сверкали, как майские звезды.

— А как ты думаешь, любимая?!

— Ты точно счастлив? — допытывалась она, заглядывая мне в лицо.

— Милая моя, ты даже не представляешь, как я счастлив! — в моем тоне было столько пафоса, что Настя, прижавшись к моей груди, тихо засмеялась от переполнявшей ее радости.

И моя душа в тот миг действительно была исполнена блаженства. Но потом, через минуту, поглаживая спину и плечи будущей мамы, я вдруг почувствовал неуверенность и беспокойство. Здоровым ли появится на свет дитя? Ведь я много пью спиртного и выкуриваю по две пачки сигарет в день!