Евгений Константинов - Предел безнаказанности

Но от своей идеи набраконьерить рыбы не отказался и на следующее утро приволок наполовину сдутую лодку на берег озера в тот час, когда над водой еще не рассеялась туманная дымка. Подкачал лодку, спустил на воду, аккуратно забрался внутрь, подгребая веслами, доплыл до ближайшего омуточка… Все делал тихо, неторопливо присоединяя к аккумулятору клеммы, опасался хотя бы в малости нарушить полученную от знакомого инструкцию. А когда, несколько минут спустя, увидел трех всплывших на поверхность воды плотвичек, чуть не закричал от восторга, так все оказалось просто. Электроудочка работала исправно, Антохе оставалось только неторопливо плыть на лодке по озеру, включать и выключать ток и подбирать с поверхности рыбу. Не прошло и получаса, как он набил навсегда уснувшими окунями и плотвой большой пакет. Но больше всего обрадовался, увидев всплывшую кверху брюхом щуку – свою любимую рыбу!

Он знал, что сделает с уловом. Большая часть пойдет на соление – у Антохи очень неплохо получалось делать воблу из пойманной в местных озерах рыбы. Несколько штучек он отдаст Ангелине на уху. Стервой она была той еще, но готовить умела знатно: на завтрак обязательно варила кашу, чтобы мужчины подкрепились перед работой и школой, в обед непременно радовала наваристыми супами, на ужин – картошка, яичница, салаты. Антоха подозревал, что его отец, Иван Дурандин не выгоняет сожительницу со двора только благодаря ее поварским способностям.

Кстати, говорить отцу про остальную рыбу он не собирался, дабы не появился у того повод через несколько дней лазить по чердаку в поисках досушивающейся воблы, которую старший Дурандин, не спрашивая разрешения у сына, подчистую уничтожал с собутыльниками под пиво. Антоха рассчитывал вернуться домой, когда отец, проснувшись, уйдет отрабатывать свои копейки на местной ферме. В подвале их дома имелась подходящая кастрюля, вернее бак, в который поместился бы улов и побольше этого. Главное, чтобы стерва Ангелина не услышала его хождения и не доложила потом отцу все, что вынюхает.

Но это будет позже, а сначала Антоха намеревался позавтракать своей обожаемой щукой прямо тут, на берегу Раевского озера. Он убрал ее в отдельный от остальной рыбы пакет, где щука нет-нет да слабо трепыхалась и, казалось, смотрела на своего губителя постепенно угасающим взглядом через мутноватый целлофан.

Он решил почистить рыбину. Орудуя острым перочинным ножом, быстро соскреб с нее, еще живой, чешую, вспорол брюхо, выбросил в воду кишки, промыл, удалив жабры, слегка подсолил изнутри и снаружи и, насадив тушку на жесткий прут, приспособил поджариваться над огнем костра.

Потом, когда обгладывал последние косточки, Антохе показалось, что щука на вкус все-таки не такая, как хотелось. Возможно, промыл ее плохо, или не добавил специй, а, возможно, виноват был электрический разряд, как-то там повлиявший на вкусовые качества рыбы. Но впервые поедание лакомства не доставило ему истинного наслаждения.

Домой он вернулся мрачный, несмотря на то, что притащил с собой внушительный пакет с добычей. Стараясь ничем не греметь, сунулся, было, в подпол, но внимание привлеки раздававшиеся из комнаты отца звуки. Словно щенок поскуливал. На цыпочках подошел к двери, приложил ухо к замочной скважине – так и есть, кто-то скулил или всхлипывал.

Войдя в комнату, Антоха первым делам увидел Ангелину. В одной ночной сорочке она сидела на полу, забившись в угол под единственную в доме икону, и вытаращенными глазами смотрела в сторону большой кровати. Антоха проследил за ее взглядом, и увидел на скомканных и перепачканных простынях груду человеческих костей…

– Привет, сеструха!

– Игоречек мой! – Лариса Федорова бросилась на шею брата и крепко его обняла. – Насовсем вернулся?

– Еще бы не насовсем! С меня двух лет вполне достаточно.

– Ой, как время-то пролетело, – Лариса бегло осмотрела свою палату. – А я вот здесь уже почти…

– Сейчас, сейчас все расскажешь, – перебил брат. – Сначала с моим друганом поздоровайся, ты Володьку Козырева обязательно должна помнить.

Из-за спины Игоря вышел второй посетитель в таком же белом больничном халате, с объемистым пакетом в руках. Парни были почти одного роста и возраста, с одинаково короткими стрижками, только волосы у Володи по сравнению с приятелем были намного светлее, да и лицо не такое скуластое. Лариса его действительно вспомнила – среди ребят, гонявших мяч на футбольном поле деревни Кобяково, он всегда выделялся своей белобрысой головой.

– Тебя, кажется, звали Седой? – спросила она.

– А еще – Белолобый, – широко улыбнулся Володя.

– Представляешь, сеструха, мы с ним в один день домой вернулись! – Игорь расстегнул и распахнул халат, под которым красовался солдатский китель, украшенный аксельбантом, сверкающий значками, пуговицами и начищенной пряжкой. – Приезжаю я в Москву на Ярославский, звоню ему домой, а он оказывается за полтора часа до этого сам на Ленинградский приехал. И вот – встретились два дембеля! Володька, ты гостинцы-то доставай.

– Ага, – откликнулся тот и принялся выкладывать из пакета на стол пачки фруктового сока, шоколадные конфеты, бананы, апельсины…

– Мы у тебя здесь немного посидим, а потом вместе с ним в нашу деревню рванем, с друзьями повидаться.

– Лариса, в вашей палате стаканы имеются? – Володя продемонстрировал торчащее из кармана горлышко бутылки коньяка. В палату их пропустили, после того, как забрали на хранение фуражки, портфель Игоря и проверили пакет с гостинцами на предмет спиртных напитков. Спрятать бутылку Володя догадался буквально на пороге больницы.

– Надеюсь, ты сказал в «вашей палате», не из-за того, что собираешься мне «выкать»? – деланно нахмурила брови Лариса.

– Я-а-а… – слегка растерялся Володя

– Ты моложе меня всего на три года. Так что, давай без церемоний.

– А вы выпейте на брудершафт, и все церемонии отпадут, – предложил Игорь, открывая дверцу стоявшего в углу шкафчика и доставая оттуда два граненых стакана.

– На брудершафт? – Лариса вдруг помрачнела, словно вспомнила что-то неприятное.

– А что такого? – Игорь не заметил смены настроения сестры. – Только сначала сделаем так. Мы с друганом выпьем за наш общий дембель, а потом я для тебя, сеструха, коньячка в его стакан плесну. Чтобы ты выпила, и мысли Володькины узнала. Договорились?

– Чтобы мысли узнала? – слегка отстраненно переспросила сестра, но тут же встрепенулась. – Договорились, братуха. Только без фальши.

– Никакой фальши! – обрадовался Игорь. И подставил другу стаканы. – Наливай!

Тот не заставил себя просить дважды. Особо усердствовать не стал – налил в каждый стакан поровну, чуть меньше половины. Судя по выражению лица Игоря, тот не отказался бы и от более щедрой дозы. Но Володя, не затягивая, провозгласил: «Ну, за гражданку!» и, звонко чокнувшись, аккуратно приложился к стакану. В отличие от него, Игорь выпил коньяк одним махом, шумно выдохнул, схватил со стола банан, быстро его очистил и, откусив треть, остальное протянул Володе: