Тимур Лукьянов - Слоеный мир

Но девушка очень уверенно вела свой роскошный автомобиль и, даже рассказывая о себе страшные вещи, внешне оставалась почти совершенно спокойной. Марина делала лишь небольшие паузы, слова ее звучали спокойно и ровно, хотя изредка голос немного дрожал. Но, несмотря на все ее самообладание, во время ее рассказа Артем ощущал в своем сердце такие волны жалости к ней, что иногда ему даже становилось трудно дышать. И он понял, что вопреки всему, что он о ней думает, Марина ему совсем не безразлична. Похоже, он даже любит ее. По-настоящему любит. Артему трудно было сравнить это чувство с чем-либо испытываемым им раньше: раньше ему не приходилось ощущать ничего подобного. Сейчас же ему захотелось обнять Марину, прижать к груди, утешить, но их разделяло пространство между передними сидениями джипа, и руки девушки крепко держали руль. Поэтому Артем просто тихо произнес:

— Теперь я понимаю, что тебе пришлось пережить, поэтому, если можешь, прости меня, пожалуйста, за все эти дурацкие вопросы.

— А я на тебя и не обижалась. Я понимаю, что моя история выглядит странно, но, поверь, все, что я тебе рассказала — чистая правда, — тихо проговорила Мара.

— Милая, я полностью верю тебе, — сказал Артем искренне, неожиданно для себя отметив, что назвал Марину «милая». Она постоянно называла его ласковыми словами, а он ее — очень редко.

Когда они въехали на Зверинскую улицу, электронные часы на дешевом мобильнике Артема показывали без десяти два ночи. Не въезжая во двор, Марина припарковала джип у тротуара и выключила двигатель. Через несколько секунд, взяв из-под заднего сидения небольшую кожаную сумку и повесив ее на левое плечо, девушка уже стояла на тротуаре рядом с Артемом, и они вдвоем нырнули под невысокую и мрачную арку старинного пятиэтажного дома с облупленным фасадом.

Артем поднял голову вверх и посмотрел на окна квартиры художника. Стекла в мастерской Святослава были плотно зашторены и подсвечены изнутри. Но свет этот не походил на обычный электрический свет от люстры или настольной лампы. Скорее, это было свечение от мощных специальных ламп, вроде тех, которыми освещают площадку для съемки кино. Но свет этот как-то странно дрожал и пульсировал, а на шторах плясали какие-то темные тени. В мастерской художника явно что-то происходило. По темной лестнице подъезда, где не работал кодовый замок и горела только одна лампочка, а остальные были или выкручены, или разбиты, Артем и Мара, почти на ощупь, поднялись на лестничную площадку пятого этажа. Дверь в квартиру художника оказалась чуть приоткрытой и из нее на лестницу падала полоска белого, немного подрагивающего, света.

Глаза Марины неожиданно засветились изумрудными огоньками, вся она как-то странно напряглась и, расстегнув молнию на своей дамской сумочке, достала оттуда черный продолговатый предмет. Сначала Артем не понял, что же это такое, но когда свет упал на непонятную вещь, ему стало не по себе. Двумя руками девушка держала перед собой маленький автомат. Маленький, но совсем не похожий на игрушечный. Артем боялся, что у Марины вот-вот начнется очередной приступ ее странной душевной болезни, и девушка застрелит его или, например, художника. В том, что приступы необычной душевной болезни случаются иногда с Мариной, после рассказа девушки Артем себя почти уже убедил. Других разумных объяснений услышанному молодой человек просто не находил. И сейчас ее по-кошачьи зеленые глаза, пылающие в темноте, напряженная поза, и автомат в руке, только подтверждали самые худшие его опасения.

Но, прежде, чем Артем сумел прочувствовать всю опасность положения, Марина уже юркнула в квартиру, и ему ничего не оставалось, как двинуться следом. Молодая женщина шла по коридору тихо и осторожно. Выставив впереди себя на вытянутых руках оружие, она заглядывала во все помещения подряд. Ее движения были, казалось, точно продуманы и сильно напоминали действия полицейских из боевиков. И в этот момент Марина почему-то совсем не напоминала сумасшедшую. Она просто была другой, совсем не такой, какой он знал ее раньше. Вдруг девушка ногой решительно распахнула остекленную матовым декоративным стеклом дверь мастерской художника, отделяющую зрительно пространство прихожей, откуда в коридор падал яркий столб света. В следующий момент Мара скользнула внутрь и исчезла внутри ослепительного сияния, исходящего из помещения. У Артема внутри все просто похолодело, и он уже внутренне приготовился к оглушительным автоматным очередям, но… ничего не произошло, и он тоже вошел в мастерскую.

Все пространство комнаты оказалось залито каким-то неестественным, рассеянным совершенно белым светом, не дающим теней. Но исходил он не из ламп. Его источником была одна из висящих на стене картин. Она так сияла, что рассмотреть изображение на ней не представлялось возможным. По комнате были разбросаны картины, краски, кисти, обломки мебели, а посреди своей мастерской, широко разбросав руки и ноги, лежал на спине Святослав. Марина сидела на корточках рядом и щупала пульс на шее художника. Автомата видно не было, видимо, девушка спрятала его обратно в сумку.

— Пойди закрой дверь в квартиру и принеси ему воды, — приказала Марина Артему сержантским тоном.

Артем быстро выполнил все, что она сказала, а когда вернулся в мастерскую со стаканом воды, обнаружил, что художник уже приподнялся с пола на одной руке и пытается сесть. Марина помогла ему, а Артем дал выпить воды.

— Что здесь произошло? — Спросил Артем у художника, когда тот немного отдышался и, поддерживаемый Мариной, взгромоздился на единственный уцелевший в комнате стул.

— Победа, друг мой, победа! Мы победили! — Восторженно произнес Святослав, дико вращая глазами.

— И кто кого победил?

— Мы победили Великую Тьму!

— Ты себя хорошо чувствуешь? — Спросил Артем, сильно подозревая, что художник сошел с ума и весь беспорядок, как и свечение картины в комнате — результат полтергейста, вызванного расстройством его мощной психики.

— Великолепно. Лучше и быть не может.

— И кто был этой тьмой?

— Твои знакомые три гнусных красных типа, а с ними еще один, тоже красный, но еще более гнусный.

— И как ты победил этих ребят?

— Я бы один ни за что не справился, но, слава Богу, Учитель мне помог.

— А где же он сейчас, твой учитель?

— Да вот, — и художник кивнул на все еще ослепительно светящуюся картину, на которой был изображен на фоне горного пейзажа седобородый старец в белых одеждах — я звал, и он пришел на помощь в самый решающий момент.

— Мы тоже услышали зов и поэтому пришли, — улыбнувшись, сказала Марина.

— А я думал, вы пришли за этим, — Святослав вынул из кармана маленькую зеленую пирамидку, и на раскрытой ладони протянул ее девушке.