Тимур Лукьянов - Слоеный мир

Федор плотно зашторил все окна, проверил, закрыта ли двойная входная звуконепроницаемая дверь, выключил свет и электроприборы во всех комнатах. На кухне он поставил на огонь небольшой ковшик и приготовил в нем необходимое снадобье. Затем, подождав, когда раствор остынет до нужной температуры, набрал коричневатой непрозрачной жидкости в шприц и сделал себе инъекцию в вену левой руки. Это был специальный ритуальный наркотик, формулу которого открыл Федору сам Повелитель.

Действовал наркотик не сразу, и у Феди еще оставалось время, чтобы, позвонив по телефону, послушать в трубке голос Врага и молча настроиться на него. После этого, когда вокруг уже начали подрагивать стены, и бесконечность тончайших слоев пространства стала открываться взгляду Федора, он сбросил с себя всю одежду, и устроился на кафельном полу в центре красной пентаграммы, по углам которой горели зажженные им заранее черные свечи.

Он вышел в астральный слой многомерного и многослойного мира, стены помещения расступились перед Федором, и он взлетел ввысь, словно подхваченный порывом ветра. Над ним, прорезая пространство скальпелями молний, грохотала гроза, а внизу во все стороны расползались мерцающими мокрыми змеями тускло освещенные улицы ночного города, поливаемые дождем. Федор не стал подниматься в облака, хотя в другое время обязательно окунулся бы в грозу, чтобы напитаться энергией молний. Но сейчас он был занят: ему не терпелось исполнить первое важное задание Повелителя, и Федор летел к Гражданскому проспекту.

Он легко нашел нужный дом и, облетев его кругом, быстро почувствовал, в какой именно квартире скрывается Враг. Федор уже имел большой опыт подобных ночных полетов с проникновением в чужие жилища. Ему нравилось неожиданно влетать в квартиры сквозь стены и поражать своим астральным мечом их обитателей без разбора: мужчин, женщин, детей. А потом смотреть, как они бьются в агонии, и поглощать их энергию, наливаясь силой. И никто не мог ему помешать. Никто из людей не мог, а большинство даже и не пытались, остановить его. Он чувствовал себя в эти моменты всемогущим, словно он и сам был Повелителем. И вот, уверенный в себе, Федор подлетел сквозь астральный слой к нужной квартире и, как всегда, попытался с лету пройти стену насквозь, но вдруг больно стукнулся головой о невидимую преграду. Ничего подобного ему раньше не попадалось. Он попробовал пробиться сквозь стену еще раз, зайдя с другой стороны, но снова результат был тем же. Тогда он попытался подняться выше, в более тонкий астрал, хотя это и требовало существенных затрат энергии. Но и это ни к чему хорошему не привело. Квартира явно была огорожена снаружи чем-то вроде невидимого кокона, пронизывающего все доступные Кощееву слои тонкого мира.

Но Федор не удивился. Он знал, что имеет дело с Грозным Врагом. Не случайно же Повелитель посчитал это задание таким важным. Кощеев попробовал действовать по-другому. Он вернулся на свой обычный астральный уровень, туда, где был максимально силен, и, проникнув на лестничную площадку, нашел под входной дверью маленькую щель во вражеской защите. Федор превратил себя в дым и постепенно перетек внутрь квартиры. Еще только перетекая, он успел заметить, что его противник уже идет ему навстречу в трусах и домашних тапках. На секунду он испугался, что Грозный Враг уничтожит его прежде, чем он успеет закончить трансформацию. Но ничего не происходило. Враг просто стоял подле него и с открытым ртом наблюдал процесс трансформации. Было похоже, что ничего подобного Враг раньше даже и не видел. И Федора начала распирать гордость за себя: вот каким великим умением наделил его Повелитель.

Он спокойно закончил трансформацию, придав своему астральному телу любимый образ кровавого самурая Ямамуры и вызвав двух своих боевых духов. Кощеев звал их Правая Рука и Левая Рука. Он мог мысленно вызывать этих духов, управлять ими на некотором расстоянии от своего астрального тела и даже давать им некоторые простые задания, которые те беспрекословно и с большим старанием выполняли.

Федя с детства обожал самураев. Особенно ему нравилось, как они умели молниеносно рубить людям головы и изощренно делать себе харакири. Федору всегда нравилось представлять себя самураем жестоким и беспощадным. И в астральном мире, где силой мысли можно было творить или уничтожать, он мог себе позволить быть не Федором Кощеевым, а бесстрашным самураем Ямамурой. Образ этот возник перед Федором сам собою, и ему даже не пришлось выдумывать своего самурая. Кощееву казалось (а, может, так оно и было), что Ямамура — это тот, кем он сам уже был когда-то раньше, в одной из прошлых жизней. Во всяком случае, Федор удивительно легко вписывался в границы образа самурая и отлично управлял всеми его сложными движениями, словно действительно всю жизнь прожил в этом теле.

Сейчас ему очень хотелось выхватить меч и одним ударом перерубить Врага пополам, пока тот не двинулся с места, но Федор-Ямамура ни на секунду не забывал приказ Повелителя доставить Врага на суд живым, поэтому торжественно произнес, одновременно руками боевых духов разворачивая огненную сеть:

— Ты пойдешь с нами.

И Федор слышал, что голос его звучал властно, был низким и хриплым, каким и должен быть голос настоящего самурая.

— Я не хочу идти, — с дрожью в голосе выдавил из себя Враг.

Значит, он боится! Федя-Ямамура еще раз поразился своей мощи и способности нагонять на врагов страх.

— Я знаю, что ты не хочешь, но мы тебе поможем, — произнес Ямамура с иронией, движением мысли выпуская боевых духов вперед с приготовленной огненной сетью. И как раз, когда цель была почти достигнута, и Враг был уже почти схвачен, из комнаты выпрыгнула женщина-демон.

— Стойте! Я не позволю забрать его! — Заорала она нечеловеческим голосом, таким пронзительным, что у самурая заложило в ушах.

Федя убил много женщин и еще больше выпотрошил у себя в морге и хорошо разбирался в них, но такой женщины ему ни разу не приходилось видеть. На ней было великолепное короткое зеленое платье из бархата и такого же цвета высокие сапоги на шнуровке, а в волосах сверкал огромный изумруд, да и вся она горела изнутри зеленым пламенем. Во всем ее теле чувствовалась такая сила и мощь, что, казалось, она готова вступить в бой с самим Повелителем. Ее глаза без белков и зрачков выглядели сплошными изумрудными огнями, а изо рта при дыхании вылетали снопы зеленых искр. И было во всем ее демоническом облике нечто такое таинственное и угрожающее, что на мгновение Федор внутри Ямамуры даже испугался ее. Но самурай никогда не должен бояться. И Ямамура произнес, стараясь придать своему голосу уверенность и властность: