Евгения Грановская - Приют вечного сна

На третьем ударе молоток соскользнул с крюка и ударил Дмитрия по пальцам. Вскрикнув, Буров качнулся и, потеряв под ногой опору, стремительно съехал по ледяному склону на дно пещеры.

Разбитые пальцы кровоточили.

– Дьявол! – прохрипел капитан Неверов, морщась от боли. – Дьявол!

Один из псов подошел к Неверову, протянул морду и лизнул окровавленные пальцы.

– Не сметь! – крикнул на пса капитан Неверов и оттолкнул его от себя ногой.

Пес облизнул черные губы алым языком и угрюмо посмотрел на капитана. Затем чуть прикрыл глаза и втянул носом запах горячей крови.

– Даже не думай! – гневно сказал ему капитан. Потом поднял с пола молоток и показал его псу. – Вздумаешь меня сожрать – разобью тебе башку, понял?

Пес опустил голову и, поглядывая на капитана темными недобрыми глазами, медленно отошел в сторону. Там сел на лед и сделал вид, что собирается вздремнуть, однако глаза не закрыл, а продолжал исподволь поглядывать на окровавленные пальцы капитана.

Неверов отложил молоток, подтянул к себе сумку, пошарил в ней, достал йод и бинт. Затем обработал пальцы йодом и крепко перевязал их бинтом.

– Вот так, – сказал он. И снова взялся за молоток.

Еще долгих два часа капитан Неверов пробивал себе путь наверх. Работа продвигалась медленно. Силы стремительно покидали Сергея Александровича, и теперь ему приходилось подолгу отдыхать после каждого вбитого крюка. Наконец он понял, что нужно поесть, иначе сил не останется вовсе.

Примус он больше не разжигал и ел тушенку холодной. Отковыривал ножом замерзшие кусочки говядины, клал их в рот, отогревал на языке, а затем с хрустом пережевывал и глотал.

Есть ледяную пищу было неприятно. Капитан чувствовал, как она холодит горло и пищевод. Но получить ангину он не боялся – горло у Сергея Александровича было крепкое и закаленное. Бывало, прогуливаясь с женой в парке, он съедал по три или четыре порции мороженого.

Стоило вспомнить про мороженое, как в голову тут же полезли мысли о жене.

– Анна… – хрипло прошептал капитан Неверов. – Где ты сейчас, милая? Думаешь ли обо мне?

Капитан отложил банку и потянулся за дневником. Достал фотографию жены. Осторожно провел пальцами по ее лицу.

– Прости меня, родная, – тихо сказал он. Затем поднес снимок к обмороженным губам и нежно поцеловал его.

Когда капитан убирал дневник в сумку, его внимание привлек какой-то отвратительный чавкающий звук.

Обернувшись, Неверов увидел, что пес что-то слизывает с ледяного пола пещеры. Приглядевшись, увидел, что пес соскребает языком со льда капли крови. Весь пол был усеян этими кап-лями.

Сергей Александрович перевел взгляд на свою левую руку. Повязка немного намокла, но в целом была в порядке. Нет, кровь на полу пещеры – не из разбитых пальцев. А тогда откуда?

И тут тяжелая капля крови упала капитану на ладонь. Вот оно что! Кровь течет у него из носа! Губы, подбородок, шея – все было в крови. По какой-то причине он не чувствовал этого. Лицо его словно бы онемело. То же странное онемение было и во рту.

Капитан вытер окровавленное лицо рукавом, затем достал из сумки вату, оторвал два кусочка и затолкал себе в ноздри. Вот так. Конечно, лучше всего лечь на спину и полежать так минут десять-пятнадцать. Но тратить на это время не хотелось. Подумаешь – кровь из носа. Какая чепуха. Видимо, от напряжения в носу лопнул какой-то сосуд. Через несколько минут кровь остановится сама собой.

Сергей Александрович взглянул на ледяную стену. Еще полчаса, и он будет наверху. Медлить нельзя.

Стараясь не смотреть на лижущего пол пса, капитан ухватился за нижний вбитый крюк. Взгляд его упал на второго пса. Тот сидел в паре шагов от первого и, тихонько поскуливая, смотрел на Неверова виновато, как бы извиняясь за поведение своего собрата.

– Ерунда, – хрипло сказал ему Сергей Александрович. – Осталось всего два крюка. Мы выберемся отсюда, Дружок!

Рывок… Еще один… Острая боль пронзила раненую руку капитана Неверова, он понял, что падает в обморок, попытался силой воли удержать себя в сознании, но не сумел. И погрузился во мрак.

– Дима, вы сказали, что не умели наслаждаться жизнью. А теперь научились?

– Да. Я встретил одного человека. Далеко, на Тибете. И он научил меня жить по-настоящему.

– Вы буддист?

– Можно и так сказать. Я частенько наведываюсь в буддийские храмы. Но больше всего меня тянет Север.

– Когда-нибудь, когда и я научусь жить, возьмите меня с собой на айсберг!

– Хорошо.

Дмитрий открыл глаза и огляделся. Он лежал на припорошенном снегом льду, у самого края расселины. Над ним простиралось бескрайнее серое небо, в котором белым пухом кружились чайки и бургомистры.

Получилось! Правда, у него были, кажется, галлюцинации… Да, были. Он снова и снова воображал себя капитаном Неверовым. Интересно, с чего вдруг? Неужели от холода и усталости?

Не думать об этом! Главное, что он, Дмитрий Буров, выбрался из чертовой западни. Вот только… Почему так онемело лицо? Уж не обморожено ли?

Дмитрий поднес правую руку к лицу и ощупал его. На ощупь кожа была холодной, как резина. Прикосновения пальцев он не почувствовал. Зато почувствовал другое – кровь просочилась через вату в ноздрях, и верхняя губа опять была испачкана. Носовое кровотечение не прекращалось.

Ладно, не беда. Главное, что он выбрался!

Подняться удалось на удивление легко. Капитан Неверов огляделся. Метель утихла, и видно было далеко. Внизу, в расселине, тихо поскуливали брошенные собаки.

Теперь нужно закрепить веревку и попытаться с помощью рычага вытянуть из расселины нарты и собак. Для этого, конечно, придется снова спускаться в адскую дыру, но ничего не поделаешь. Без провизии, саней и собак далеко ему не уйти. А так – есть еще шанс уцелеть.

Приободрившись, капитан собрался опуститься на живот и вытянуть из расселины край веревки, чтобы закрепить его наверху, но вдруг замер, заслышав какой-то шум.

Еще до того, как повернуть голову, Неверов понял, что это за шум. Огромный белый медведь вышел из-за торосов и, шлепая по насту лапами, двинулся к капитану.

Медведь был ранен и взбешен. Похоже, рана на боку не давала ему покоя уже довольно долго. Зверь потерял много крови и, видимо, не мог бежать. И все же был полон решимости отомстить. По всей вероятности, он несколько часов просидел в засаде, памятуя о страшном выстреле и не решаясь напасть.

Но сейчас, увидев перед собой Неверова, медведь потерял всякое представление об осторожности и открыто шел навстречу своему врагу. Навстречу человеку, который причинил ему столько боли.

Капитан взволнованно огляделся, намереваясь найти что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее оружие. Но вокруг не было ничего, кроме льда и снега. Ружье и оба ножа остались на дне расселины. Молоток, должно быть, выпал из рук, когда Неверов цеплялся за кромку. На глаза капитану попался только острый осколок льда, срезанный железными полозьями саней.