Александр Чамеев - История с призраком

Там он обнаружил домино, картинку-пазл с порядком подрастерявшимися деталями, несколько экземпляров «Сион геральд» {62} и кипу нью-йоркских и лондонских газет.

Фэксон начал просматривать газеты и с разочарованием обнаружил, что они не столь свежие, как он надеялся. Очевидно, последние номера унесли более удачливые путешественники. Он продолжал листать газеты, выбирая сначала американские. Оказалось, что они самые старые и датированы декабрем — январем. Однако для Фэксона они сохраняли аромат новизны, поскольку в них говорилось как раз о том промежутке времени, когда он выпал из обычного течения жизни. Прежде ему не приходило в голову поинтересоваться, что происходило в мире в этот период забвения, но теперь он внезапно почувствовал страстное желание все выяснить.

Чтобы растянуть удовольствие, он начал раскладывать газеты в хронологическом порядке, и, когда нашел и развернул самый старый номер, дата вверху страницы вошла в его сознание, словно ключ в замочную скважину. Это было семнадцатое декабря — следующий день после его прибытия в Нортридж. Он взглянул на первую страницу и прочитал заголовок броскими буквами: «ЦЕМЕНТНАЯ КОМПАНИЯ „ОПАЛ“ ОБЪЯВИЛА О БАНКРОТСТВЕ. В ДЕЛО ЗАМЕШАН ДЖОН ЛАВИНГТОН. ГИГАНТСКАЯ ВСПЫШКА КОРРУПЦИИ ПОТРЯСЛА УОЛЛ-СТРИТ ДО ОСНОВАНИЯ».

Фэксон начал читать и, покончив с первой газетой, взял следующую. Между ними был промежуток в три дня, однако «расследование» дела цементной компании «Опал» оставалось в центре внимания. От хитроумного разоблачения алчности и краха его взгляд переместился к колонке некрологов, и он увидел: «Райнер. Скоропостижно, в Нортридже, Нью-Гемпшир, Фрэнсис Джон, единственный сын покойного…»

Взор его затуманился, он уронил газету и долго сидел, закрыв лицо руками. Снова подняв голову, он обнаружил, что резким жестом смахнул со стола остальные газеты и они рассыпались по полу у его ног. Та, что оказалась сверху, развернулась, и Фэксон скользнул по странице тяжелым взглядом. «Джон Лавингтон выдвигает план реконструкции компании. Он предлагает вложить в дело десять миллионов из собственных средств. Прокурор округа рассматривает предложение».

Десять миллионов… десять миллионов из собственных средств. Но разве Джон Лавингтон не разорился? Фэксон с криком вскочил. Так вот в чем дело — вот что означало это предостережение! И если бы он, Фэксон, тогда не сбежал от Лавингтона, если бы, потеряв голову, не ринулся в ночь, ему, возможно, удалось бы разорвать цепь беззакония и силы тьмы не взяли бы верх! Он схватил кипу газет и стал просматривать их одну за другой в поисках заголовка «Завещания, вступившие в законную силу». В последней газете Фэксон нашел нужный абзац, и тот уставился на него глазами умирающего Райнера.

Вот что, вот что он наделал! Высшие силы из жалости избрали его, чтобы предостеречь и спасти, а он заткнул уши, чтобы не слышать их зова, и умыл руки, и сбежал. Умыл руки! Вот именно. Эти слова перенесли его в тот страшный момент в сторожке, когда, поднимаясь с колен подле Райнера, он посмотрел на свои руки и увидел, что они красные…

Американский писатель-юморист и сатирик Джон Кендрик Бангз родился в г. Йонкерс, шт. Нью-Йорк; после окончания в 1883 г. Колумбийского университета поступил в Колумбийскую юридическую школу, но спустя год покинул ее и стал соредактором ежемесячного иллюстрированного журнала «Лайф», где в течение четырех лет публиковал свои статьи и стихи. В 1888 г. оставил «Лайф» и начал сотрудничать с «Харперс мэгэзин», «Харперс базар» и «Харперс янг пипл», в которых с 1889-го по 1900 г. был редактором раздела юмора; кроме того, в 1899–1901 гг. работал редактором политического еженедельника «Харперс уикли», одновременно подвизаясь в ряде других изданий. В 1904 г. стал редактором «Пека» — лучшего американского юмористического журнала того времени. Работая в периодических изданиях, он свел знакомство и дружбу с выдающимися писателями — А. К. Дойлом, М. Твеном, Р. Киплингом, Г. Джеймсом.

Параллельно с активной редакторской деятельностью Бангза с середины 1880-х гг. регулярно выходят в свет и его собственные сочинения. Среди наиболее известных произведений писателя — романная трилогия «Плавучий дом на Стиксе» (1895), «Поиски плавучего дома» (1897) и «Мистер Мюнхгаузен» (1901), действие которой происходит в загробном мире, напоминающем царство Аида в древнегреческой мифологии, сборники юмористических рассказов о призраках «Водяное привидение и другие» (1894), «Призраки, которых мне довелось повстречать, и некоторые другие» (1898) и примыкающая к трилогии о Стиксе «Заколдованная пишущая машинка» (1899), биография Наполеона Бонапарта (1895), квазикэрролловская сказка «Алиса в Стране ошибок: Радужный сон» (1907). Произведения о загробном мире впоследствии породили особый извод жанровой прозы, именуемый «бангзианским фэнтези».

В годы Первой мировой войны писатель предпринял ряд поездок по Северной Америке и Европе с публичными выступлениями, посвященными, в частности, истории юмора в литературе. Позднее он выпустил в свет книгу «От столба к столбу: Листки из записной книжки лектора» (1916) — юмористические заметки о персонажах и ситуациях, с которыми ему довелось столкнуться во время своего лекционного тура.

Беда заключалась в том, что в Хэрроуби-холле водилось привидение. И, что гораздо хуже, привидение это не ограничивалось простыми появлениями у постели избранной жертвы, но оставалось возле нее целый час напролет и лишь потом исчезало.

Появлялось привидение только в сочельник и ровно с двенадцатым ударом часов, так что тут ему определенно недоставало оригинальности, без которой в наши дни успех в потусторонних кругах решительно невозможен. Владельцы Хэрроуби-холла приложили все мыслимые усилия, дабы избавиться от промокшей дамы, которая, стеная и содрогаясь, возникала в углу лучшей их спальни, — но тщетно. Они попытались остановить часы, чтобы привидение не смогло определить, когда наступает полночь, однако эта мера не помешала привидению появиться точно в назначенный час, вселяя своим видом ужас, и пробыть в комнате до тех пор, пока все вокруг не сделалось насквозь мокрым.

Тогда хозяева Хэрроуби-холла законопатили каждую щель в полу самой лучшей паклей, а поверх настелили слои просмоленной холстины; стены сделали водонепроницаемыми, равно как окна и двери; владельцы дома искренне полагали, будто принятые меры не позволят упорному привидению просачиваться впредь в комнату, но их надежды были напрасны; призрачная дама явилась вновь. На следующее Рождество она возникла в спальне так же внезапно, как и раньше, и до полусмерти напугала ночевавшего там гостя, усевшись рядом с ним на постель и уставившись ему в лицо своими запавшими синими глазами. К тому же длинные прозрачные костлявые пальцы призрака были перевиты морскими травами, с коих капала вода, и этими водорослями призрачная дама водила по лбу несчастного, пока он, обезумев от ужаса, не лишился чувств. А поутру бедняга был найден хозяином в постели, весь в холодном поту и в морской влаге; несчастный так и не оправился от пережитого и четыре года спустя, в возрасте семидесяти восьми лет, скончался от пневмонии и нервного истощения.