Джеймс Лавгроув - Дни

– Отвали, – огрызается хвостатый, впрочем, довольно равнодушно.

Вынув из ладони хвостатого сюрикен, охранник надевает на него наручники. Тем временем Фрэнк вставляет карточку задержанного в «сфинкс». В Центральной базе нет отметок о том, что об утере этой карточки было заявлено, но, когда на экранчике «сфинкса» показывается фотография владельца счета, Фрэнку не составляет труда вычислить, что стоящий перед ним человек – вовсе не шестидесятидвухлетний Альфонс Нь, мордастый, воинственного вида кореец.

– Сколько вы заплатили этому Нь? – спрашивает он у вора.

– He понимаю, о чем вы.

– И как долго он согласился тянуть с заявлением о пропаже? Неделю? Две недели?

Мошенник ничего не отвечает.

– Ну хорошо. Мы поговорим с самим мистером Нь, послушаем, что он нам скажет.

Но и Фрэнк, и мошенник прекрасно знают, что скажет мистер Нь. Он скажет, что или потерял карточку, или ее у него украли, и выразит радость по поводу того, что она нашлась, и будет клятвенно обещать впредь следить за ней более внимательно. Этим все и кончится. Политика магазина – всегда возвращать карточки владельцам, при каких бы обстоятельствах те ни обнаруживались, и не задавать лишних вопросов. Поступать иначе означало бы действовать вопреки коммерческим интересам.

– Сейчас охранник отведет вас вниз, для возбуждения процесса и лишения прав, – уведомляет хвостатого Фрэнк. – Если вдруг вы попытаетесь сопротивляться ему или сбежать, он имеет полное право применить к вам силу, пользуясь необходимыми средствами, вплоть до огня на поражение. Вы отдаете себе в этом отчет, сэр?

Вор коротко и устало кивает.

– Очень хорошо. Не возвращайтесь сюда.

Однако, произнося последние три слова, Фрэнк понимает, что это бесполезно. Воришка снова здесь появится, как только заживет рука, – если не раньше. Хвостик исчезнет, а с ним и серьги-колечки, и синий костюм: он преобразится в кого-то другого – может, в иностранного дипломата, а может, в священника (такое тоже случалось). В кармане у него будет лежать новая карточка с черного рынка, и он пустит в ход новый жонглерский прием, позволяющий бесплатно завладевать магазинным добром. Если бы администрация «Дней» не придерживалась столь стойко своего убеждения, что бессрочное отлучение от гигамаркета – достаточно действенное наказание за любое преступление, совершенное на его территории, и не отказывалась от преследования магазинных воров через суд, профессионалов вроде этого типа попросту не существовало бы, и Фрэнку не казалось бы, будто он пытается решетом вычерпывать воду из давшей течь лодки. А так он проводит задержания, выслеживает воров – и вынужден снова отлавливать их, когда они возвращаются. Максимум, на что он может надеяться, – это что один из разбредающейся теперь толпы зевак, хотя бы один, наглядевшись на то, как обращаются с ворами при поимке, в будущем дважды задумается, прежде чем самому поддаться искушению. Хрупкая надежда – но что еще остается?

Конечно, уже завтра все это не будет иметь никакого значения, поэтому сейчас Фрэнк чувствует себя спокойнее, чем обычно, когда отворачивает край пиджака воришки и извлекает из щели в подкладке украденный коробок. Ему доставляет удовольствие мысль о том, что уже завтра он перестанет стоически исполнять свою роль в этой бесконечной игре – сплошном упражнении в бессмысленности, что завтра он будет свободен.

– Боже мой, – ужасается Мойл. – Это же надо. – Он держит в руках оба коробка, сравнивая фальшивку с оригиналом, поворачивая то тыльной, то лицевой стороной. – Конечно же, это подделка, очень искусно выполненная. Наверное, он ее по снимку в каталоге рисовал. Точная копия – даже трещинка в ламинатной пленке, и та подделана! Теперь вы видите, почему я попался?

– Да, вижу, – отвечает Фрэнк, – но все-таки не понимаю, почему вы повернулись к нему спиной. Этой было непростительной оплошностью.

– Но он казался порядочным человеком!

– Они все кажутся порядочными, мистер Мойл.

– Вы правы. И знаете, теперь мне вспоминается, как он странно себя повел тогда – вдруг резко раздумал покупать этот коробок… Он так себя вел, как будто ему не терпелось отсюда поскорее выбраться.

– Так оно и было.

– Ну, вы же засекли его, и это главное, – продолжает Мойл. – Вы его поймали, вы вернули мне подлинный «Rat Tandoori». Все хорошо, что хорошо кончается, правда? – Он с надеждой вскидывает брови.

– Я обязан упомянуть в своем отчете, что вы повернулись к покупателю спиной.

Мойл медленно кивает головой, переваривая услышанное.

– Я так и думал. Такая ошибка может стоит рабочего места, да?

– Уверен, что до этого не дойдет. Немного урежут пенсионные кредиты. Так, по рукам шлепнут.

Мойл издает покорный смешок:

– Ну, это уж я как-нибудь переживу. Главное – что вы вернули мне коробок, и за это я, как и все истинные филуменисты, искренне благодарен вам, мистер Хаббл. От всей души.

– Это входит в мои обязанности.

Мойл бережно помещает подлинник в футляр, а точную копию презрительно швыряет в мусорную корзину.

– Вам, наверное, кажется немного странным мое увлечение этими картонными пустячками, – произносит он с самоуничижительной усмешкой. – Большинство людей находят его непостижимым. Например, моя бывшая жена. Хотя это куда больше говорит о ней самой, чем обо мне.

– Должен признаться, я не способен разделять подобных восторгов.

– Значит, вам не понять душу коллекционера!

– Но я тоже собираю разные вещицы. Завладеваю ими. Чаще всего это происходит случайно.

– А затем, незаметно для вас, ваши вещицы вдруг сами завладевают вами, правда? – Это скорее утверждение, нежели вопрос.

– Я стараюсь на них смотреть трезво.

– Тогда вы не коллекционер, – заявляет Мойл. – Взгляд коллекционера всегда как будто перекошен, искажен. Он видит только то, чем одержим. Все остальное отступает на задний план. Я знаю, о чем говорю. – Он издает безнадежный вздох конченного человека. – Но не смею вас дольше задерживать. Мне известно, что ваш служебный долг не позволяет вам вступать в личные беседы с сотрудниками. Еще раз благодарю вас, мистер Хаббл. Я перед вами в долгу и буду рад, если хоть чем-то смогу отплатить вам. Правда. Если у меня когда-нибудь появится возможность хоть что-то для вас сделать, я это сделаю. Все что угодно, уверяю вас.

– Просто присматривайте внимательнее за своим товаром, – отвечает Фрэнк.

Наверху, в Зале заседаний, Чедвик с присущей ему деловитостью и ловкостью справляется с дневными обязанностями и, не прерывая разговора, набивает на компьютере памятки и ценные указания.