Джеймс Лавгроув - Дни

– Охранник произвел арест в «Оптике». Вы находитесь поблизости. Можете подойти?

– Конечно.

– Лады. – Оператор прерывает связь.

«Оптика»: два отдела на запад и один на юг. Фрэнк отправляется туда, раздумывая, весь ли сегодняшний день окажется таким насыщенным, и в душе на это надеясь. По крайней мере, время быстрее пролетит.

Охранником оказалась миниатюрная, жилистая на вид молодая женщина с темными, слегка косящими глазами. Черные волосы туго стянуты в пучок на затылке. Фрэнк узнает ее в лицо, а значок-удостоверение напоминает ему, что зовут ее Гоулд.

Он представляется – «Хаббл, Тактическая» – и бросает беглый взгляд на задержанную. Та сидит на стуле спиной к стене, нахохлившись и разглядывая свои руки, лежащие на коленях, словно именно они, руки, и повинны в преступлении, а сама она – ни при чем. Судя по тонким морщинкам, лучащимся вокруг губ и расходящимся, словно линии магнитного поля, от внешних уголков глаз к вискам, ей не меньше пятидесяти. На ней темные брюки и бордовая мохеровая кофточка с алмазно-золотой брошью, приколотой возле ключицы. Волосы – насыщенного темно-шоколадного цвета, кое-где пробивается седина. Их явно пытались как-то привести в порядок, но все равно вид у шевелюры запущенный и нечесаный. Брюки не мешало бы погладить. Все вместе являет собой странный образ – гибрид приличной покупательницы и бродяжки, однако Фрэнку ни с того ни с сего приходит в голову, что дамочка очень даже ничего. В подходящем наряде и в другой ситуации – не такой, как теперь, – она была бы просто неотразима. Обручального кольца на левом безымянном пальце нет: Фрэнк замечает его отсутствие просто потому, что задача сыщика – ничего не упускать из виду, а не по какой-то иной причине.

– Что она украла? – спрашивает он у Гоулд, доставая свой «сфинкс».

– Вот это. – Гоулд показывает ему флакон с раствором для контактных линз. – Между нами говоря… – Она придвигается к Фрэнку, чтобы доверительно пошептаться с ним. Фрэнк слегка отшатывается, но Гоулд, видимо, не замечает этого. – Я еще никогда не видела таких неуклюжих воришек. Ну, то есть, она могла бы с таким же успехом войти с плакатом на груди, где написано: «Я Пришла Сюда, Чтобы Украсть». Даже я, не имея специального опыта, как только взглянула на нее, поняла: дамочка не в себе. Она так сильно дрожала, что я подумала: может, у нее болезнь такая, вроде Паркинсона или чего-то подобного, но потом она увидела меня – и вдруг как подскочит, точно ошпаренная кошка, и отвернулась в сторону – вот так. – Гоулд быстро наклоняет голову набок, горбится и поднимает руку, заслоняя лицо.

Она, разумеется, утрирует, и Фрэнк, еще раз бросив взгляд на арестованную, с облегчением видит, что та продолжает рассматривать свои руки и поэтому не заметила бестактного передразнивания Гоулд.

– Я стала за ней следить, – продолжает Гоулд, – ну и не прошло и двух минут, как она совершила кражу. У нее так тряслись руки, что она едва сумела запихнуть в карман. Это было бы смешно, если бы не было так жалко, – заключает она, мрачно скривив губы.

– Вы забрали у нее карточку?

– Она говорит, что карточки при ней нет. Говорит, потеряла.

– Тогда как же она вошла?

– Понятия не имею. Выясним внизу, но мне нужно, чтобы вы произвели арест по форме, прежде чем я уведу ее.

– Разумеется.

Фрэнк направляется к воровке. Подойдя к ней, он улавливает сильный аромат духов, исходящий от нее. Точнее, несколько разных ароматов – парфюмерная смесь, призванная заглушить запах телесных выделений, но, словно белая простыня, наброшенная на комок мокрой грязи, неспособная полностью скрыть его.

У Фрэнка одновременно морщатся и нос, и лоб.

При его приближении женщина поднимает голову, и он видит, что у нее воспалены глаза – белки превратились в сплошную вязь кровяных сосудиков, ресницы блестят от влаги, и все это усугубляет то впечатление изможденности и запущенности, какое создалось при первом взгляде на нее. Впрочем, если не считать глаз, лицо ее спокойно, безмятежно, пожалуй, даже преисполнено надежд.

– Кажется, мы знакомы? – спрашивает она, быстро моргая и потирая один глаз.

– Едва ли.

– Я уверена, что видела вас раньше.

Возможно, она мельком видела его раньше в каком-нибудь из торговых залов, но вряд ли запомнила его лицо. Никто не запоминает. В этом вся соль.

Он качает головой:

– Маловероятно.

– Ну, не знаю. У меня всегда была хорошая память на лица. Вы пришли, чтобы вышвырнуть меня?

– Моя обязанность состоит не в этом. – Фрэнка что-то заставляет разговаривать с ней как можно мягче и вежливее. – Я пришел вас арестовать.

– А я думала, меня уже арестовали.

– Такова процедура.

– А как же она? – Женщина указывает на Гоулд.

– Закончив положенные формальности, я снова передам вас охраннице – для дальнейшего оформления и лишения вас прав.

– Я знаю, кто вы, – медленно произносит женщина. – Вы – Призрак.

– Да, я из «Тактической безопасности».

– А магазинным сыщиком вас кто-нибудь называет?

– Иногда. Во всяком случае, сам я предпочитаю это название.

– «Магазинный сыщик» вам нравится больше, чем «Призрак»?

– Именно так.

– Надо же, – удивляется женщина, кивая своим мыслям.

Фрэнку кажется, она вообразила, будто находится на вечеринке с коктейлями и ведет светскую болтовню. Поэтому ее следующий вопрос застает его врасплох.

– А вам приходилось стрелять в магазинных воров?

Сначала он колеблется, но потом решает, что, признавшись в правде, ничего не потеряет.

– Несколько раз.

– Сколько именно?

Фрэнк хмурится.

– Пять, может быть, шесть раз. Это было давно, в первые годы работы.

– И вы убили кого-нибудь из них?

– Я стрелял так, чтобы ранить.

– Но не всегда же возможно попасть точно туда, куда целишься, тем более при такой спешке.

– Нет, не всегда.

– Значит, вы убивали кого-то нечаянно?

– Я – нет, – отвечает Фрэнк. – Но с другими такие случаи бывали.

– А меня вы могли бы застрелить? – Женщина останавливает на Фрэнке взгляд своих налитых кровью глаз и так пронзительно на него смотрит, что он на миг тревожно задумывается: а вдруг она видит насквозь, вдруг она способна заглянуть ему прямо в душу?

– Если вы станете сопротивляться при задержании или попытаетесь убежать, – отвечает он наконец, – мой служебный долг – воспрепятствовать вашим намерениям, используя любые доступные мне средства.

– А тот факт, что я – женщина, способен повлиять на ваши действия?

Вспомнив Клотильду Вестхаймер на распродаже, Фрэнк не задумываясь отвечает:

– Нисколько.

– Надо же, – снова удивляется она.

Фрэнк поднимает руку, прерывая беседу, чтобы связаться и неслышно переговорить с «Глазом».