Жан Александр - Кровавая луна

Он отнял руку от уха и тихо свистнул. Вдалеке послышался ответный свист, такой же тихий, и, к моему облегчению, полковник двинулся в его направлении, увеличивая с каждым шагом расстояние между нами. Почти следом за его уходом из кустов донесся звук беседы, приглушенный и осторожный. Казалось, я улавливаю скрежещущий шепот Гальярда.

Стараясь не производить шума, я прокрался в сторону, откуда доносились голоса. В проломе обрушившейся стены мелькнула шляпа; рядом находилась вторая — голоса исходили из-под их полей. Обе удалялись по направлению к дороге, прочь от парка. Я притаился в траве за могильным памятником, словно следопыт, высматривающий неприятеля. Одна за другой фигуры двух человек ясно обозначились, когда они перебирались через ограду у дороги. Последним перелезал полковник: стоя наверху, он внимательно осмотрелся вокруг, прежде чем спрыгнуть. Я слышал их шаги и звук беседы, когда оба удалялись по дороге все дальше и дальше от «Летучего дракона».

Выждав, пока шум не замер в удалении, я поднялся и, соблюдая предельную осторожность, пробрался в парк. Следуя инструкциям графини, я кустами подошел к руинам древнегреческой беседки и быстро перебежал открытое место, которое отделяло меня от цели.

Я снова находился под сенью исполинских лип и каштанов и тихо приближался к маленькому храму, между тем как сердце мое било тревогу.

Теперь месяц светил ясно, заливая своим сиянием мягкую листву и бросая светлые пятна на траву под моими ногами.

Я дошел до ступеней, белеющих среди полуразрушенных колонн, и осмотрелся. Ни души.

Графиня еще не приходила.

Я стоял на ступенях в ожидании и прислушивался к безмолвию парка. Не прошло и двух минут, как до моего слуха донеслось потрескивание сухих веток под ногами, и, взглянув в ту сторону, я увидел между деревьями приближающуюся фигуру, закутанную в плащ.

Я бросился вперед. Это была графиня.

Она ничего не сказала, но подала руку, и я повел ее к месту нашего прошлого свидания. Пылкость моего приветствия она остановила с кроткою, но настойчивой твердостью. Сбросив с головы капюшон, она рассыпала по плечам свои прекрасные волосы и, глядя на меня грустными, влажными от слез глазами, глубоко вздохнула. Очевидно, какая-то тяжелая мысль угнетала ее.

— Я должна говорить с вами откровенно, дорогой Ричард. Настала решающая минута в моей жизни, но я уверена, что вы защитите меня… мне кажется, что вы действительно любите меня.

При этих словах я разразился потоком красноречия, свойственного всем молодым влюбленным. С прежней печальною твердостью она сделала мне знак замолчать.

— Вначале выслушайте меня, дорогой друг, и лишь потом решайте, можете вы помочь мне или нет. Сердце подсказывает, что я поступаю безрассудно, вверяясь вам, но видеться здесь… продолжать скрывать тайну… Мое существование невыносимо, но только ваше участие поможет мне вновь обрести свободу! Не достигнув ее, мне остается единственный путь — смерть. Узы брака сковывают меня с человеком, которого я презираю… ненавижу! — Она прижала к груди руки. — И я решилась бежать. У меня есть бриллианты, оцененные в тридцать тысяч английских фунтов стерлингов, и их я хочу взять с собой. По брачному контракту они принадлежат мне. Когда настал час нашего свидания, я перебирала их и принесла с собой, чтобы показать вам. Посмотрите.

— Великолепное украшение! — воскликнул я при виде бриллиантового ожерелья, которое заискрилось и засверкало в лунном свете в ее хорошеньких пальчиках.

Казалось, даже в эту трагическую минуту она с чисто женским наслаждением любуется своей блестящей игрушкой, продлевая удовольствие созерцанием бесценного сокровища.

— Предстоит расстаться с ними, — продолжала она. — Я обращу их в деньги и навсегда разорву унизительные узы, которые связывают меня с тираном и деспотом. Человек молодой, красивый, великодушный и храбрый, как вы, едва ли может быть богат. Ричард, вы говорите, что любите меня; вы разделите со мной мое богатство! Мы убежим в Швейцарию и там укроемся от преследования. У меня есть друзья, люди влиятельные, которые вступятся за нас и помогут мне получить развод. Тогда наконец я буду счастлива и смогу вознаградить моего героя.

Можно себе представить, сколь пылко я излил свою благодарность в ответ на такое признание, клялся любить до конца жизни и всей душой отдавался в распоряжение графини.

— Завтра вечером, — сказала она, — мой муж отправится сопровождать бренные останки своего двоюродного брата де Сент-Амана на кладбище Пер-Лашез. Похоронная процессия, по его словам, выйдет из замка в половине десятого. Будьте на этом же месте ровно в девять.

Я обещал быть точным.

— Сама я не смогу выйти к вам, но вы видите красный свет в башенном окне замка?

Я кивнул.

— Я поставила там свечу, чтобы вы узнали ее завтра вечером, когда я подам сигнал. Как только этот розовый огонек покажется в окне, знайте, что похоронная процессия оставила замок, и вы можете спокойно войти. Подойдите под самое окно; я открою его и впущу вас. Дорожная карета, запряженная четверкой лошадей, будет дожидаться у ворот. Я передам вам мои бриллианты, и, как только мы сядем в карету, надо скакать во весь опор. У нас будет по крайней мере пять часов, чтобы ускользнуть от преследования. При вашей ловкости, энергии и находчивости я ничего не боюсь. Готовы ли вы сделать это ради меня?

Снова я клялся быть ее рабом до окончания жизни.

— Единственное затруднение, — продолжала графиня, — это необходимость немедленно обратить бриллианты в деньги. Пока муж дома, я не смею отдать их.

Наконец представлялся случай, которого я давно желал. Я признался ей, что у моего банкира лежит сумма в тридцать тысяч фунтов золотом и ассигнациями и что будет надежнее, если я приду на свидание, снабженный этим капиталом; при этом отпадет риск потерпеть убыток при излишне поспешной продаже бриллиантов.

— Боже мой! — воскликнула она почти с огорчением. — Так вы богаты? Я лишена счастья вознаградить моего великодушного друга! Пусть будет так, если нельзя изменить этого. Мы сольем наши состояния в одно, и это послужит мне некоторым утешением.

Тут последовало обоюдное романтическое излияние, проникнутое поэзией и страстью, передать которые я даже не пытаюсь. В заключение мне была дана инструкция следующего содержания:

— Я захватила с собой ключ, назначение которого должна объяснить вам.

Это оказался двойной ключ — длинный, тонкий штифт с бородкой на каждом конце, из которых одна была обыкновенной величины для замка в дверях, а другая мала, как бывают ключики от дамских туалетных ящичков или саквояжей.