Карина Шаинян - Амбра

«Пеликан» благополучно добирается до теплых карибских вод. На горизонте вторые сутки рыскает небольшой бриг, но капитан «Пеликана» спокоен, и спокойны пассажиры. Бриг похож на трусливого шакала. Он не решается приблизиться и может только выжидать, когда кто-нибудь или что-нибудь могущественное ослабит добычу. Джошуа смешны эти надежды. Стоя на палубе, он наблюдает, как в полумиле от «Пеликана» разрезает воду лобастая голова кашалота. Кит, увлеченный охотой на кальмара, с пушечным грохотом бьет по воде хвостом.

Джошуа вызывает на палубу дочь, чтобы та полюбовалась редкостным зрелищем. Море спокойно, подозрительный бриг далеко, а цель Джошуа близка. Ему становится немного жаль, что обращенные в истинную веру дикари отделаются от наказания за прежние грехи. Но личным чувствам нет места, когда речь идет о великом деле. Джошуа собирается жить долго и оставить по себе славную память.

Вместо этого он умирает на палубе «Пеликана», когда рухнувшая от удара исполинского щупальца мачта перебивает ему хребет.

Когда гигантский моллюск нападает на «Пеликана», мисс Смит отказывается молиться. Вместо этого она пытается спастись. Убедившись, что сдвинуть с места родителей не в ее силах, она прячется в маленьком ялике на корме и зажимает уши, чтобы не слышать воплей и грохота. Вскоре на нее обрушиваются тонны воды. Мисс Смит чувствует, как поток подхватывает ялик и крутит волчком. Раздается рев, от которого солнечный свет оборачивается вонью тухлой рыбы. Мисс Смит умирает и попадает в ад.

Здесь нет ни огня, ни серы, – лишь непроницаемая тьма и гулкое, как в бочке, бульканье омерзительных газов. Мисс Смит заключена в раздавленный ялик, как в скорлупу. Лодка болтается в густой зловонной жиже, которая обжигает кожу, будто смола. Едкие испарения жгут легкие, и мисс Смит начинает задыхаться. Она сознает, что должна покорно переносить страдания. Вместо этого она нащупывает весло и пытается сдвинуть ялик с места, с ужасом вслушиваясь в скрип и ожидая, что лодка вот-вот развалится.

Мисс Смит делает гребок, и ялик упирается в стену. На ощупь препятствие скользкое, горячее и упругое; оно покрыто складками и источает ту самую едкую жидкость, в которой плавают обломки «Пеликана». Воздуха не хватает. Мисс Смит садится передохнуть и бездумно шарит руками по дну лодки. Ей подворачивается округлое и твердое; мисс Смит стучит по предмету ногтями и вслушивается в костяной звук. Скорее всего, череп грешника, решает она. С одной стороны он обломан и заострен. Мисс Смит вытряхивает из полости жижу и ударяет острым краем по стене, а потом еще и еще, не обращая внимания на брызжущую в лицо горячую жидкость. Ялик начинает качать, как будто кто-то огромный расшатывает камеру. Днище то и дело уходит из-под ног, и закладывает уши. Мисс Смит думает, что умирает, но тут же вспоминает, что это уже случилось; тогда она ложится и ждет. Как только становится легче, мисс Смит снова начинает вслепую резать стены.

Кашалот видит, как заряжают гарпунную пушку и спускают на воду вельботы. Его голова – в шрамах, оставленных присосками огромных щупалец. Его желудок – в рубцах от острых клювов кальмаров. Чтобы защититься, стенки утробы выделяют густую вонючую слизь. Позже солнце и соленая вода превращают ее в амбру. Кашалоту пора уходить в глубину, в царство холода, тьмы и чудовищного давления, туда, где водится его добыча.

Иногда еда, измотанная погоней, сходит с ума, поднимается на поверхность и нападает на все, что подвернется под щупальца. В этот раз кальмару подвернулся корабль, пассажиры которого не верили в морских чудовищ, но верили в божью волю и судьбу. Кашалот проглотил кальмара, обломки корабля, бочки, ялик и сотню метров парусины. Кашалот хочет нырнуть, но пустые бочки, полные воздуха, держат его на поверхности. Он обессилен дракой, его желудок раздражен. Кажется, что перекушенный пополам кальмар не умер и продолжает терзать его изнутри. Кашалот видит блеск гарпуна и вновь пытается уйти в глубину, но боль становится нестерпимой. Кашалот бьет хвостом и стремительно несется на бриг. Его глаза налиты яростной кровью. Кашалот собирается разнести корабль в щепки.

Вместо этого он получает гарпун в квадратное рыло.

Фернан качает головой. Он ничего не знает о миссионерах. Он понимает лишь в грабежах и китобойном промысле. Фернан тоскливо смотрит в открытую дверь, где, как в раме, по пыльной улице среди свиней и кур бредет слепая певичка. Она держит лютню за гриф, как за горло.

– Ничего не знаю, – повторяет Фернан, даже не надеясь, что Пьер ему поверит. – Сотня бочек спермацета и китового жира, – говорит Фернан. – Но кэпу показалось мало, и он приказал вскрыть желудок. Амбра, – объясняет он, поймав недоуменный взгляд Пьера. – Так вот, ребята вспороли ему брюхо, чтобы добыть амбры, и нашли обломки судна. Говорят, на одной из досок была надпись «Пеликан».

– И это все?

– Я не видел, – напряженно говорит Фернан. – Меня трепала малярия, и я мог только валяться в гамаке и трястись от озноба, слабый, как слепой щенок. Так вот: доски, несколько пустых бочек и надпись. Это все.

– Может, кто-нибудь из команды знает больше? – цепляется за последнюю надежду Пьер. – Может, кто-нибудь видел шлюпку, или…

– Это все, – набычившись, повторяет Фернан.

– Я могу поговорить с капитаном? – настаивает Пьер.

– На том свете поговоришь, – ухмыляется матрос, – и с кэпом, и с остальными. Я один выжил.

– Как так вышло?

– Случай. Слепой случай. Первым был кэп – загнулся в своей каюте. Бывает же, а? Так и помер без штанов.

На бриге, вертевшемся вокруг «Пеликана», рассчитывали на деньги и новенький, только что со стапелей корабль взамен старого и потрепанного, но им достался только кашалот. Когда спермацетовый мешок опустошен, капитан решает выпотрошить желудок, а заодно запастись на черный день соленым китовым мясом. В боку кашалота прорубают изрядную дыру и подбираются к внутренностям. Пиратам становится не по себе, когда стенка желудка содрогается и в ней сам собой появляется кровавый разрез. Приглушенные вопли, несущиеся изнутри, заставляют пиратов побледнеть, но кэп командует продолжать работу. Стоит двум матросам приблизиться, как в разрезе появляется большая раковина с острым обломанным краем, зажатая в маленькой руке. Какое-то вопящее существо, покрытое черной слизью и кровью, пытается вылезти наружу. Несколько пар рук выдергивают его на свет. Оно рыдает, бьется и заходится в визге. Силой уложив на банку вельбота, существо окатывают забортной водой.

Пираты раздражены: вместо денег и «Пеликана» у них есть кашалот и одна женщина на всех – если не считать Фернана, который слишком болен, чтоб ею интересоваться. Пираты колеблются: неизвестно, чего ожидать от бабы, извлеченной из китового чрева. Они не уверены, что имеют дело с человеком, а не со злым духом, и раздумывают, не умнее ли будет сразу отправить ее на корм акулам.