Владислав Выставной - Z – значит Зомби (сборник)

– Знаешь, сержант…

Тот отскочил:

– Не надо, майор. Что там у тебя, шприц, пукалка?

– А как же иначе? – ласково спросил Таран. – Никак иначе.

– Да я сам, без шприца, – сказал Салтан. – Я же не против, я все понимаю. Вы меня только как мясо и брали, правда? Я сразу это знал.

– Знал и пошел?

– Кэпу нужна помощь. Я помогу, кроме меня некому.

– Подождите, вы, оба! – не мо г я успокоиться. – Объясни мне, Таран!

– Мне доводилось слышать о таких вещах, Глухарев, но я не верил, что это правда, – сказал он. – Потому и пошел с тобой, чтоб никто другой не узнал. Нечего новую заразу распространять, старой хватает.

– О каких вещах?! – кричал я. – Что за бред?!

– Ты, Глухарев, главное, не притормози, выстрели. Запомнил? Когда придет момент, сначала стреляй, думать будешь потом.

10. Сентябрь. Второй год от Начала

У майора на поясе нашлись наручники. Много чего любопытного у него было на поясе, но сейчас требовались именно они.

Салтан дал себя пристегнуть к стойке второго турникета, который был свободен. Понимал, что по-другому нельзя: он запросто мог не выдержать и убежать, открывая тылы. Любой бы сбежал. Из огнестрельного оружия у него тоже был «макаров», и Дмитрий оставил ему все запасные магазины, какие взял с собой. Сержант бодрился, хотя быть мясом для мертвяков – это так тоскливо, что не описать.

Двое вошли в зоопарк и сразу свернули направо. Миновали бетонный вольер белой медведицы с отвесной стеной в десять метров и бассейном на дне. Внизу грязными кучами валялись туши хозяйки и детеныша. Дальше тянулись клетки с другими хищниками, дохлыми и ссохшимися. А вот и лев, царь зверей. Жалкое зрелище… Но где же девочка?

– Натка! – крикнул Дмитрий.

– Тихо, идиот, – зашипел Таран, озираясь.

Мертвяки не появились, никакого движения. Похоже, Василий хорошо почистил этот объект. Зато в ночи отчетливо прозвучало:

– Папа!

Дмитрий сорвался с высокого старта – на звук.

Дети были у обезьяньих клеток, в к оторых… О Боже! В которых нынче помещались мертвяки. Зачем, что за больная фантазия? Твари волновались из-за близкого присутствия людей, липли к решеткам, тянули руки.

Василий стоял возле одной из клеток, откровенно прикрываясь кузиной. В горло девочки упиралось острие его пики, похожей на лыжную палку.

Откуда – пика? Это оружие было брошено во дворе на Среднем проспекте! Как и топор, как и роликовые коньки… Дмитрий посмотрел на ноги парня. Ролики были на месте. Топор – на поясе.

Инсценировка, понял он. В подворотне был второй комплект, обманка… Его потряхивало. Как себя вести, как говорить с малолетним воином, слетевшим с резьбы? Острие пики испачкано мозгами убитых мертвяков; если уколоть им до крови – это верное заражение.

– Ты меня видишь, дядя Митя? – спросил Василий. – У тебя на глазах такие прикольные штуки.

– Я – да.

– Я тебя тоже.

– Ты не говорил, что видишь в темноте.

– В темноте, дядя Митя, я не вижу, это невозможно. Просто сейчас не темно.

– Твои таланты бы – на доброе дело.

– А я доброе дело и делаю. Ты чего, не заметил, кто в клетках?

Дмитрий присмотрелся. В одной – две особи, мужская и женская… Сестра! Родная сестра Дмитрия, мать Василия. Без юбки, в разорванных колготках. О господи… А мужчина – это же муж сестры, отец парня.

Во второй клетке помещалась мертвячка, бывшая при жизни пожилой дамой. Одетая в ночную рубашку, поверх которой – до боли знакомая желтая кофта. У Дмитрия ухнуло в груди. Мама… Это была его мама…

Василий внезапно изменил положение: переместил девочку, встав к Дмитрию чуть боком.

– Отпусти малышку, иначе стреляю, – сказал Таран сбоку. – Стреляй, Глухарев, он открылся! Чего ждешь?

Дмитрий достал пистолет, пок рутил в руке.

– У меня ж «макаров», в Натку попаду.

– С десяти метров?! По ногам бей!

– А пика у горла? Подожди, разобраться надо.

Он понимал: пора что-то немедленно делать. Напряжение выросло до предела, вот-вот случится пробой. Он был растерян, никогда в жизни еще не чувствовал себя таким беспомощным.

Василий шажками придвигался к клетке с родителями.

– Глухарев, ты слепой?! Не видишь, что он задумал?!

– Натали, как ты? – позвал Дмитрий.

Девочка не ответила. Она висела в объятьях двоюродного брата, обхватив его за шею. Очевидно, автоматически. Она явно была в ступоре, не очень понимая, где она и что. Спасительное состояние дереализации ограждало психику ребенка от тьмы и ужаса. Яркие трикотажные колготки потеряли цвет, выглядели в ночных очках густо-зелеными… Всегда она была опрятно одета и всегда следила за те м, чтобы колготки были в порядке, подумал Дмитрий. Чтобы не было морщинок. В этом возрасте – большая редкость. Привычки из мирной жизни она естественно и легко перенесла в экстремальные условия. Всегда причесывала волосы, которые уже отросли заново. Беленькая, светленькая – в мать. Ну что за чудо… Он вспоминал и умилялся. Как летом во дворе она играла «в магазин». Травки рвала, цветочки, камушки собирала и укладывала это все – вроде как прилавок. В довоенной жизни деньги обычно были из листочков, а здесь – настоящие. Деньги давно уже никому, кроме детей, не нужны… А сейчас, в сентябре, начала играть «в школу». Рассаживала кукол-учеников, учила их рисовать, буквам учила, цифрам. Особенно любила наказывать, в угол ставить. Уроки задавать. Оценки ставить… О господи, где все это?

Он очнулся.

– Как они здесь оказались? – спросил Дмитрий, показав на клетки. – Как тебе удалось их найти и заманить?

– Я зимой, дядя Митя. Искать и заманивать не надо было, они в нашей квартире так и оставались. Я ж их тогда снаружи подпер. Валялись промороженные насквозь. Я перенес сюда и закрыл, вот. Весной оттаяли…

Зимой. И правда, как просто.

– Майор говорит, ты что-то задумал, – сказал Дмитрий. – Что ты задумал, Василий?

– Сегодня у родителей годовщина свадьбы, – ответил тот.

– Да, я знаю. Совпадает с днем рождения мамы, ну то есть твоей бабушки. Помню, специально подгадывали. И что?

– Если бы не папа с мамой, меня бы не было.

– Само собой. А меня бы не было, если бы не моя мама. Ты объясни, Василий…

– Мальчик всего лишь хочет сделать родителям подарок, – ровным голосом произнес Таран. – Ты дурак, Глухарев? Не допер, кто тут подарок?

Сейчас пальнет, понял Дмитрий. Выражение лица у майора стало очень специфическим, он не раз видал такое.

; – Опусти ствол, – скомандовал он, вскинув пистолет.

Майор усмехнулся – и… капитан выстрелил.

Майор упал.

Капитан Глухарев подбежал к раненому. Вот ведь блин… Попал серьезно. Хотел только в плечо, а получилось – в грудь.

– Передай Ашкенази… – прошептал Таран. – «Крот» – это…

– Кто?

– Ну, этот… – Он застонал от бессилия. Изо рта пошла кровавая пена – Я приказал шоферу поднять гвардию и последить за его домом… Как же его зовут… Заскок… Мозг чудит… Ну, этот, генерал, солнце нашей Академии… Забыл… Бывает же…