Марина Кистяева - Рождённая в ночи

И Лана решила не обращать на окрик внимание.

Ей хотелось ещё выпить.

Она поискала глазами ближайшего слугу и уже собиралась двинуться к нему, как снова услышала:

— Лана….Иди ко мне….

Теперь мурашки волной прошлись по её телу. Она замерла.

Ей не кажется.

Её на самом деле кто-то зовет.

На этот раз голос прозвучал отчетливее. Он манил своей силой и настойчивостью. Мало того, что кто-то из присутствующих знал её, так он смог пробраться к ней в голову. Потому что голос звучал только для неё.

Ей бы испугаться и бежать без оглядки искать Велеста….

Или хотя бы нырнуть к гостям….

Но нет….Лана поставила пустой бокал на небольшой выступ на колонне и снова прислушалась. Она давала понять, что готова на контакт. Сегодня она не испугается. Не даст малодушию взять вверх. Двадцать четыре года кто-то следил за ней, присутствовал рядом, порой, ввергая её в пучину безумия. Пришло время икс.

Она снова огляделась по сторонам.

Куда ей идти?

— В оранжерею….дитя моё…

Оранжерея? Если бы она знала, где она находиться. Лана подозвала жестом слугу:

— Проводи меня в оранжерею.

Её голос звучал твердо. Она не звала, что с такой легкостью может отдавать приказы. Слуга почтительно кивнул и жестом указал следовать за ним. Слугам в доме Карданов было запрещено разговаривать с гостями.

Руки Ланы дрожали, когда она приподняла край платья, чтобы в спешке не наступить на него. Ещё не хватало, чтобы она упала и растянулась на полу. Стук сердца заглушал стук шагов. Она даже не подумала, к кому спешит на встречу.

Она просто знала, что должна пойти.

Оранжерея поражала своими размерами и разнообразием изысканных редких цветов и растений. Многие из них Лана видела впервые. Но сейчас ей было не до любований красот природы. Она остановилась около белой скамьи, как позже выясниться, викторианской эпохи.

В оранжереи никого не было. По крайней мере, так показалось Свете. После того, как слуга бесшумно исчез, и она осталась одна, на неё накатила волна необъяснимого предчувствия, что сегодня для неё приоткроется занавеса тайны, терзающая её многие годы. Она ухватилась рукой за спинку скамьи, ноги дрожали и отказывались слушаться.

— Здесь кто-то есть? — негромко спросила она.

— Я рад, что ты пришла….

Ей ответили из пустоты.

Голос звучал вроде бы из ниоткуда и одновременно совсем близко с Ланой. Та в который раз осмотрелась по сторонам, но никого не увидела. Ни за высокими лианами, ни за карликовыми деревцами.

Это ещё сильнее усилило чувство необратимости.

Точно все последние события вели её в оранжерею Карданов.

— Да, я пришла…, - не спеша сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. — Но кто вы? И где вы?

— Это имеет значение, Лана?

— Конечно! Как-то неприятно разговаривать с пустотой.

Раздался хриплый смех. Не приятный, режущий. И первые у Ланы в затуманенной шампанским голове мелькнула крамольная мысль — а не зря ли она поступила, что никому ничего не сказав отправилась на встречу опять-таки не понятно с кем?

Но сожалеть было поздно.

— Я отнюдь не пустота….

— Но я вас не вижу. Вы решили поиграть со мной в прятки? Если да, то тогда я ухожу, — и она демонстративно развернулась на высоких каблуках.

— Подожди! Не уходи….

Мужчина, точно тень, появился из-за дальних растений. Высокий, с темными длинными волосами, которые доходили ему до поясницы, были перепоясаны синий лентой на лбу. Тонкие губы чуть заметно улыбались. А глаза….

Глаза были кроваво-красными. Не черными, не коричневыми, ни темно-синими, как у других бессмертных, именно красными. Жуткими. Внушаемыми ужас.

Между тем, Лана смотрела на лицо мужчины и находило его…знакомым.

Она точно знала, что они нигде не встречались, не общались, не были знакомы.

Ни разу не разговаривали.

Но…черты лица…это выражение глаз…этот взгляд….Она уже встречала….В толпе….В магазинах… В метро….

От осознания того, что она встретилась со своим кошмаром, Лана зажала рот ладонью и замотала головой. Этого не может быть! Она ошибается….

Мужчина понял, что она узнала его. Его глаза торжествующе блеснули.

— Я вижу, что ты вспомнила меня….Замечательно, Лана…Я даже не надеялся, что ты узнаешь меня….Но моя кровь сказала тебе всё за меня….

У Ланы ещё сильнее закружилась голова, но теперь не от спиртного. Её бросило в жар, потом в холод. Она смотрела на мужчину, его слова огнем прожгли душу.

— Ваша кровь? — её рука медленно сползла к горлу, и теперь сжала его. Она пыталась собраться, заставить голову работать. Но понимала, что это не в её силах.

Мужчина не гипнотизировал её, не применял никаких сверхъестественных способностей….Одного его присутствия хватило, чтобы мир перевернулся с ног на голову, и погрузился в более темные краски.

Он сделал несколько шагов к ней навстречу, окончательно выйдя из тени.

— Моя…Здравствуй, дочь.

Велест стоял в библиотеке и молча выслушивал, как князья темного мира спорят друг с другом, приводя несущественные, на его взгляд, доводы. Он не вмешивался в спор. У него было своё мнение, навязывать которое он никому не собирался, но и соглашаться с другими тоже не намерен был.

Спор шёл вокруг стригоев. Обеспокоенные князья рассказывали с пеной вокруг рта, что те стали нападать на них постоянно, что для них перестало иметь значение их высокое положение в обществе, что стригои больше не довольствуются людьми и простыми вампирами. Теперь они посягали на светскую верхушку.

И никто не желал вспоминать, что подобная «охота» уже случалась ранее….

Велест и ещё трое вампиров не поддерживали спор. Умаров. Кашотин. Бартон. Эта тройка, так же, как и Сандровские давно осознали опасность, исходящую от стригоев, и вели с ними свои собственные войны. У каждой семьи была небольшая армия из первоклассных солдат. Умаровы жили в Новосибирске, там устанавливали свои законы и поддерживали порядок. Они почти полностью истребили местных стригоев, и организовали круглосуточный патруль по городу. Кашотины были с Карпат. Их клан был одним из самых первых, кто около трехсот лет назад забил тревогу. И поговаривали, что в европейской части именно от Кашотиных пошла ветвь стригоев, именно они стали убивать вампиров и людей, и поняли, что для них лучше обращать своих жертв в себеподобных бездушных тварей, для которых ничего не существует важнее жажды крови. Бартоны были из Англии. Тут присутствовал Кларк Бартон, его брата-близнеца на днях обратили в стригоя.

Это обращение и послужило толчком для сегодняшней встречи. На брата Кларка, Эвона, напали в Венеции, среди белого дня, что само по себе было вопиющим фактом. Были зафиксированы случаи, когда стригои брали себе на службу людей, но теперь становилось очевидно, что эта практика приобретала более широкие масштабы. Раз на Бартона напали днем, значит, не обошлось без вмешательства людей. Он был заманен в ловушку, после чего несколько дней провел в плену, где его пытали. Не выдержав пыток, он согласился перейти на сторону стригоев.