Громова Галина - Бухта надежды. Задача — выжить

— Ну, раз все понятно, то вперед и с песней!

Все вернулись в свои машины, БТР тронулся, выпуская клубы газа, остальные же покатили за ним.

Аккуратно объехав клумбу с голубыми елями, «коробочка» устремилась на плац, растянувшийся практически на всю длину здания. Справа Андрей заметил бронзовый бюст Ильича. Ничего себе! Как это его еще не снесли? Вито проехал мимо небольшого фонтанчика, правда сейчас не работавшего, круженного лавочками. На клумбах пробивались первые нарциссы, гиацинты и подснежники. Было такое ощущение, что находишься в парке отдыха. Если бы не застывшие невдалеке возле смотровой площадки фигуры. Они портили все настроение.

БТР выкатился на середину плаца – прямо напротив трибуны с одной стороны и товарища Крупского с другой. Владимир Ильич, стоя на каменном постаменте, серьезно взирал на копошащихся внизу букашек.

Центральная часть здания, к которой вела широкая лестница с корабельными якорями по обеим сторонам, была украшена арочными проходами, облицованными мрамором. Арки поддерживали массивный балкон с двенадцатью некогда белоснежными колоннами. Посредине в стремительном порыве с разлетающимися полами пиджака застыл дедушка Ленин, выкрашенный черной краской, на которой так контрастно выделялся не успевший растаять снег – особенно на лысине и на плечах.

— Эт че, снег? – поинтересовался Череп.

— Не бля, перхоть! – гыгыкнул Доронин.

Колонна остановилась. Начали подтягиваться первые мертвяки. ВВ–шники, высыпавшиеся из БТР–а и автобуса заняли круговую оборону, открыв огонь. Грохотало знатно.

Очень много зомби подтягивалось со стороны лестницы, ведущей к общежитиям. Наверняка, укушенные студенты пытались пробраться домой, но умирали и возвращались к иной форме жизни.

На плац сыпались гильзы, но их звон заглушал громкий треск выстрелов. Андрей с Черепом практически не стреляли – жадничали на патроны. А дохлики все перли.

Первые признаки истощения сил противника, если можно так выразиться, появились примерно через двадцать–тридцать минут. Конечно, все было не так гладко, как хотелось бы – среди медленных и неуклюжих жмуриков неожиданно оказалось много очень даже подвижных. Ну, до вчерашнего арматур–батыра, что в переводе с казахского – терминатор – им было далеко как Кате Пушкаревой до Моники Белуччи, но все же получился неприятный сюрприз, когда несколько десятков голодных существ резво рвануло прямиком на не ожидавших такой прыти солдат.

— Все, заходим! – махнул рукой Рябошеев, и штурм–гуруппа, в которую входили практически все, не считая спасенных. Водителей и нескольких парней охраны.

Машины было решено оставлять возле БТР–а – повышался шанс, что в случае второй массовой атаки зомби не заблокируют выезд.

— Сашка, прикрывай правый фланг. Дядя Паша, – впервые обратился так к Бондаренко Андрей. – На вас левый.

— ДобрО!

И все же Доронину было не по себе – в Павле Степановиче он не сомневался – тот калач тертый, а вот Череп не вызывал особого доверия. Ну, служил он в армии срочку, но это абсолютно не делает его неубиваемым Рембой.

Группа зачистки взлетела по лестнице, ведущей в итальянский дворик, окруженный арками, поддерживающими полукруглую длинную открытую площадку с колоннами. На улице никого не было – только пятна засохшей крови и несколько костей говорили о случившейся трагедии.

— Откуда здесь кости? – прошептал Череповец.

— От верблюда. Не тупи!

Вбежавшие в здание первыми парни в черной форме заняли фронт сразу на три стороны – в расходящийся вправо–влево светлый коридор с огромными окнами и широкими – около полуметра – подоконниками, а так же две лестницы, ведущие на второй этаж и в подвал.

— Сначала подвал зачистить надо, он с одной стороны закрыт. – Посоветовал Череп.

— А ты откуда знаешь?

— От верблюда. – Не остался в долгу тот.

— Рябошеев, – крикнул Андрей, не используя рацию. – Череп говорит, что подвал короткий и с одной стороны закрыт.

— Понял.

Четверо парней, прикрывая друг друга, спустились на пролет ниже. В лестничном проеме, меж улитки перил торчала какая‑то непонятная железная хренотень. С какой целью оно тут торчало – не понятно. Может, это как и Ильич на плацу пережиток советского прошлого?

— Закрыто! – гаркнул кто‑то снизу.

— Постучи. Может, откроют, – посоветовал прапорщик.

Снизу раздался гулкий «Тыц! Тыц! Тыц!» Через несколько секунд стук повторили.

— Кто там? – неожиданно для всех поинтересовались с той стороны.

— Доставка пиццы, бля! – не растерялся вояка.

— Какой пиццы?

— Мужик, ты там чё совсем ку–ку? Щас гранату кину!

— Не надо гранату. Я открываю.

Наверное, неизвестный дядька, все‑таки открыл двери, т. к. через пару секунд снизу послышалось «Чисто!», и по лестнице загремели берцы. А вот в правой части коридора показались шатающиеся окровавленные фигуры.

Ну вот, началось…

Ребята, держащие под контролем правый сектор коридора, открыли огонь одиночными выстрелами, которые послужили приманкой другим мертякам. Те выходили из распахнутых аудиторий и сонно, будто делая свои первые шаги, передвигались.

Теперь стреляли на два фронта – разве что с лестницы никто не прыгал сверху.

Рация зашипела и сообщила о большой группе довольно таки шустро передвигающихся зомби. «Шумахеры», как назвал их неизвестный Андрею боец, двигались по коридору, но в какой части университета парень сказать терялся – еще не очень разобрался с системой и коридорами. Но посоветовал быть осторожнее, потому как если такая орава идет на звук выстрелов, значит. это где‑то близко.

— Нам бы проводника… И на КПП к камерам тоже местного человечка посадить, который хоть сможет в коридорах нас координировать. – Предложил Андрей прапорщику Рябошееву, как только стих шум боя.

— Правильно мыслишь. А мы сейчас рекрутируем этих… Где они там застряли?

Из подвального помещения в сопровождении двух бойцов вышло четверо человек – невысокий чуть сутулящийся мужик лет пятидесяти, молодая симпатичная женщина под тридцать и двое парней–студентов.

— Так. Нам нужны добровольцы. – Не стал тащить кота за яйца командир.

— А что делать‑то? – поинтересовался мужик, одергивая полу дешевого серого пиджака.

— Вы преподаватель?

— Не–ет. Я лаборант на кафедре. Сенчуков Сергей Алексеевич, капитан–лейтенант запаса. – Представился дядька и протянул руку для рукопожатия.

— Рябошеев Алексей Витальевич, старший прапорщик внутренних войск. А делать – поработать Сусаниным. Мы коридоров не знаем и нам сложно ориентироваться. Нужны два человека – один в караулку к мониторам от видеонаблюдения, второй – с нами, чтобы в случае тревоги с караулки мог понять и внятно объяснить – где, что и как.