Кирстен Миллер - Всё, чего ты желаешь

— Да, — подтвердила Хейвен, стараясь решить, с чего начать. — Я узнала в лицо половину женщин в доме. Давно ли вы следите за мной? Кто вы такие? Что вам нужно?

Феба слегка улыбнулась.

— Я отвечу на них по очереди, если не возражаешь. Мы наблюдаем за тобой со времени твоего первого приезда в Нью-Йорк восемнадцать месяцев назад. Я знала, что ты непременно появишься в Обществе «Уроборос», и мы с сестрами ждали твоего приезда. Когда ты сбежала в Италию, мы на год потеряли тебя. А потом отыскали в Риме. Мы могли бы лично встретиться с тобой во Флоренции, но ты опять исчезла. Должна признаться: я была изумлена, когда ты появилась в спа-салоне.

— Вы говорите только об этой жизни, — заявила Хейвен. — В девятнадцатом веке меня звали Констанс Уитмен. У меня есть послание, которое кто-то прислал ей. Констанс настоятельно советуют позвонить по определенному номеру телефона, если он ее разыщет.

— Верно. Записку написала я. Но Констанс, увы, так и не позвонила. Она могла бы прожить дольше, если бы последовала моему совету.

— «Он» — Адам Розиер, не так ли? — сердито буркнул Йейн.

Феба повернула голову к нему.

— Да, но мы зовем его Магом. Именно из-за него я пригласила вас сюда.

Пифия достала из кармана ключ и открыла им старинный шкафчик, инкрустированный слоновой костью. Произведение искусства давно умерших мастеров, этот шкафчик явно всегда предназначался для хранения особо ценных предметов. Протянув руку, Феба взяла с полки толстую книгу, переплетенную вручную, и с величайшей осторожностью вручила ее Хейвен.

— Здесь наша история. Мы храним ее во все времена, чтобы не забывать о важности нашей миссии. Тут собраны все сведения о нашем недруге.

Хейвен начала нетерпеливо листать фолиант. Только последние страницы были напечатаны на ее родном языке. Остальные оказались написаны от руки — от иероглифов до древнеанглийского. Между обложками и форзацами лежали десятки фотографий. На первой сняли Адама, бредущего по кладбищу. Судя по стилю его костюма, снимок сделали в конце девятнадцатого века. Его лицо украшала аккуратная бородка, чуть заостренная на конце. На обратной стороне кто-то написал по-французски:

«Кладбище Пер-Лашез, 29 мая 1871».

Следующая фотография перенесла Хейвен к зданию фондовой биржи на Уолл-стрит. Тысячи мужчин в шляпах и костюмах двадцатых годов прошлого века заполняли улицу и мешали автомобилям. Из окна одной из машин выглядывал мужчина. У Хейвен забилось сердце.

— Я узнаю Адама, но не понимаю большую часть текста, — пробормотала она, пытаясь перевернуть страницу. — Не могли бы вы мне все объяснить?

Феба села в кресло. У Хейвен вдруг возникло такое чувство, что Пифия оказывает ей великую честь — словно королева снизошла до чашки чая со своей подданной.

— Пожалуй, начну с самого начала. Нас было двенадцать, — произнесла Феба. — И прежде мы были сестрами. Мы жили в маленьком городке на восточном побережье Греции. Наш отец умер, и нам пришлось заниматься стиркой, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Труд прачек тяжел, но честен. А потом поползли слухи. Один мужчина увидел нас и разнес по всему городу грязные сплетни. Он уверил наших соседей в том, что мы держим бордель. Нас насмерть забили камнями на улице. Я была старшей. Мне исполнилось двадцать. А самой младшей — одиннадцать. Совсем ребенок.

— Мне жаль, — сказала Хейвен. — И, значит, вас оклеветал Адам?

— Несомненно. За две тысячи лет он не изменился.

— И что он собой представляет? — осведомился Йейн.

Феба взяла фолиант из рук Хейвен и закрыла.

— Ответа на вопрос в нашей книге нет. Возможно, он и не вечен, но он стар, как само человечество. Во всех цивилизациях есть имя для него. В Греции его именовали Хаосом. В Египте — он Сет, [12] Сет — в древнеегипетской мифологии бог ярости, разрушения, войны и смерти. в Индии — Равана. [13] Равана — правнук Брахмы. Персонаж эпоса «Рамаяна», антагонист главного героя — Рамы. Кое-кто называет его дьяволом, но это не совсем верно. Дьявол, как его понимают христиане, все делает по какой-то причине. А Маг — нет.

— Чандра сказала мне, что Хоры постоянно ведут борьбу с Адамом, — уточнила Хейвен.

— Моих сестер и меня тянет вернуться в мир живых по единственной причине: найти Мага и свершить возмездие. Мы рождаемся в семьях, рассеянных по всему земному шару. И каждая из нас слышит зов. Точно так же, как пчелы всегда находят дорогу к родному улью, так и мы всегда воссоединяемся друг с другом. Даже в детстве мы посвящаем свою жизнь общему делу.

— А вы — главная? — спросила Хейвен.

— Я — самая старшая. Когда я могу, то забочусь о сестрах.

— И вы возвращаетесь на Землю уже две тысячи лет?

— Гораздо дольше, — ответила Феба. — Хоры сражаются с Магом столько веков, что мы превратились в систему сдержек и противовесов. Без нас мир погрузился бы во тьму.

— И каким же образом? — скептически произнес Йейн.

Но Феба была невозмутима.

— Превосходный вопрос, мистер Морроу. Мы не можем убить Мага, поэтому при малейшей возможности мы лишаем его свободы. Обычно его сложно разыскать, и он часто ускользает. Однако когда он теряет свою власть, человечество процветает. Ренессанс, к примеру, — вот пример прекрасной эпохи.

— И какова в этом роль Хейвен? — спросил Йейн.

— Она способна помочь нам поместить его туда, где он не сможет никому причинить вреда. Понимаете, Хор просто не в состоянии приблизиться к Магу, чтобы взять его в плен. Мы пытались и постоянно терпели провал. Но Хейвен — его слабость. Ей он никогда не может противостоять. Только благодаря ей нам удавалось его выслеживать. Он никогда не задерживается на одном месте подолгу. А в Нью-Йорке он прожил почти девяносто лет. Теперь мы наконец-то имеем все, что нужно. И мы заманим его в ловушку.

— Нет, — отчеканил Йейн. — Вы не будете использовать Хейвен как приманку.

— Йейн! — воскликнула девушка. — Тебе не кажется, что стоит дослушать до конца?

— Хватит с нас, Хейвен, — гневно сказал Йейн. — Итак, прежде вам удавалось держать Адама в плену. Значит, он совершал побег. Я прав?

— Да, — ответила Пифия.

— И что же случится с Хейвен, если он опять улизнет?

— Я не умею предсказывать будущее, мистер Морроу. И я не знаю, что случится. Но если Хейвен откажет нам сейчас, у нее не будет никакой надежды разыскать своего друга. Только я могу проникнуть в прежнюю жизнь, — произнесла Феба и обратилась к Хейвен. — Ведь именно его видела Чандра, когда вы спасались бегством от серых людей?

— Да. Его зовут Бью, — подтвердила Хейвен.

— Чандра почувствовала особую связь между вами.

У Хейвен сжалось сердце.

— Он был моим братом.

— Чандра так и подумала. Когда мы встретились в банях, ты мне сообщила, что Бью в Нью-Йорке.