Джим Батчер - Халтура

Если знание — сила, значит, незнание — слабость. В такой работе, как моя, незнание может убить. Гард ни словом не обмолвилась о мистической связи между ней и этой тварью, но я не находил более простого объяснения тому, что она способна ощущать ее присутствие, а я — нет.

Проблема заключалась в том, что подобные связи обычно работают в обе стороны. Если она могла почувствовать гренделеныша, то скорее всего и он мог почувствовать Гард.

— Эй, погоди, — сказал я. — Если эта штука знает, что мы идем, не стоит нестись сломя голову.

— Нет времени. Он почти готов к спариванию, — рявкнула она, снимая топор с плеча. Затем вытащила из вещмешка что-то вроде сигнального факела и отшвырнула мешок в сторону.

Потом откинула назад голову и испустила яростный, вызывающий клич. Звук был таким громким, таким грубым, таким первобытным, что казался нечеловеческим. Не слово, но вой, отчетливо выражавший ярость Гард, ее презрение к опасности, к жизни — и к смерти. Этот боевой клич напугал меня до усрачки, а ведь я ничего плохого не сделал.

Ударом запястья Гард запалила факел и оглянулась через плечо. Зловещий зеленый свет играл на ее лице, отбрасывая причудливые тени, и ледяные, обведенные белыми кругами глаза казались очень большими над тугой, бескровной улыбкой. Ее голос пугающе дрожал.

— Хватит разговоров.

Святой Шварценеггер!

Гард потеряла терпение.

Хладнокровный, рассудительный профессионал, работавший на Марконе, никогда бы так не отреагировал. Мне никогда не доводилось видеть настоящего берсеркера в бою, но этот вопль… Словно прокатившееся сквозь века эхо древнего мира, дикого мира, скрытого туманом времен.

И внезапно я поверил в ее возраст.

Она рванулась вперед, легко помахивая зажатым в правой руке топором, держа в левой пылающий факел. Испустила еще один крик банши, нечленораздельный вызов гренделенышу, явственно говоривший: я собираюсь тебя убить.

И откуда-то спереди, из туннелей, ей ответило нечто очень, очень большое. Грудной, низкий вопль сотряс стены: попытайся.

У меня затряслись колени. Проклятие, даже Мыш застыл, прижав уши к голове, опустив хвост, слегка пригнувшись. Вряд ли я выглядел более отважным, чем он, но пришлось пинком запустить мозг и, выплюнув нервное проклятие, поспешить за Гард.

Возможно, нестись вперед сломя голову действительно глупая идея, однако еще хуже — стоять с отвисшей челюстью, лишаясь единственной возможной помощи. Кроме того, как бы то ни было, я согласился работать с Гард и не собирался оставлять ее без прикрытия.

Поэтому я понесся сломя голову по туннелю к источнику кошмарного воя. Мыш, который, возможно, был мудрее меня, помедлил еще несколько секунд, но затем помчался следом, и вскоре мы уже бежали наравне. Футов через двадцать он яростно зарычал, бросая собственный вызов.

Как говорится, попал в Киммерию — веди себя соответственно. Я тоже заорал. Мой вопль поглотило гулявшее по туннелям эхо.

Опередившая меня на десять шагов Гард ворвалась в пещеру. Сгруппировалась, прыгнула, красиво взвилась в воздух и исчезла из виду. Зеленый свет факела сообщил мне о том, что туннель открывался в верхнюю часть зала размером с небольшой гостиничный атриум, и если бы Мыш не затормозил и не откинулся назад, я бы свалился. А так мне удалось насладиться прекрасным видом на обрыв высотой не меньше тридцати футов. Внизу влажно поблескивал каменный пол.

Гард приземлилась на ноги, перекатилась, воспользовавшись импульсом, и лохматое пятно размером с промышленный холодильник пронеслось мимо, врезавшись в стену с кашляющим рычанием. Пещера содрогнулась.

Блондинка вскочила, оттолкнулась от стены, развернулась в прыжке на сто восемьдесят градусов и вновь приземлилась на ноги, держа топор над головой. Отбросила факел в центр пещеры, и я наконец смог увидеть, что же в ней находится.

Во-первых, пещера — или камера, или как ее ни назови — была огромной. Тридцать футов от пола до потолка, не меньше тридцати футов в ширину, дальний конец теряется в темноте за пределами резкого света факела. В основном — натуральный камень. На некоторых поверхностях виднелись следы использования грубых инструментов. По краю пещеры, у самого потолка, шла полка шириной около двух футов, в форме буквы «С». Это с нее я чуть не свалился вниз. В стене подо мной были вырезаны ступени — если можно так назвать грубо вырубленные двенадцатидюймовые выступы.

Я огляделся. Гигантский ворох газет, старых одеял, окровавленной одежды и не поддающихся идентификации клочков ткани, вероятно, служил гнездом или постелью. В середине его высота достигала трех футов, а диаметр составлял не менее десяти футов. Почти таких же размеров достигала располагавшаяся по соседству куча костей. Старые, дочиста обглоданные кости блестели в зловещем свете факела, среди них копошились крысы и прочие паразиты со сверкающими красными глазками.

В центре пещеры лежал огромный камень. На нем стоял металлический пивной кег, помещавшийся между раскинутыми ногами привязанной девушки, весьма симпатичной и абсолютно голой. Ее удерживали грубые веревки, а поверхность камня покрывал толстый шершавый слой запекшейся крови. Глаза девушки были широко распахнуты, лицо покраснело от слез. И она кричала.

Гард крутила перед собой топор, атакуя большое лохматое пятно. Я понятия не имею, как ей удавалось поспевать за тварью. Все происходило быстро и технично. Будто в кино. Должно быть, один из ударов достиг цели — внезапно раздался яростный вопль, и монстр скрылся в тенях.

Гард взвыла от разочарования. Темная жидкость бежала по топору, и на стали вспыхивали странные серебристые руны.

— Чародей! — крикнула Гард. — Мне нужен свет!

Я уже над этим работал, подняв амулет повыше, наклонив голову и сосредоточившись. Тусклое магическое свечение разгорелось, отбросив мощный луч, который осветил сто футов длинной галереи, а также вызвал болезненно-удивленный визг гренделеныша.

Я видел его в течение нескольких секунд, пока он, скорчившись, прикрывал рукой глаза. Четверть тонны обрюзгших мускулов, ногти черные, длинные и опасные на вид. Тварь была крупной, ростом девять или десять футов, и покрыта волосами. Не мехом, как медведь или собака, а волосами, человеческими волосами, сквозь которые просвечивала бледная кожа, придававшая гренделенышу сходство с исключительно волосатым человеком.

И этот монстр, вне всяких сомнений, был мужского пола — видал я огнетушители помельче. Судя по всему, мы с Гард прервали его любовную прелюдию.

Неудивительно, что он разозлился.

Гард увидела гренделеныша и рванулась вперед. Наконец у меня появился шанс поучаствовать. Я поднял посох, нацелил на тварь, сосредоточился и прорычал: