Джим Батчер - Халтура

Но тут Мёрфи застала меня врасплох, заехав ногой по ребрам с такой силой, что я взвыл от боли, решив, что грудная клетка треснула, а она в этот момент произвела захват — обездвижив мою руку прежде, чем я смог этому помешать. Будь это моя правая рука, за последствия я бы не поручился, но она схватила меня за левую руку, и я активировал браслет-оберег — защитная оболочка чистой кинетической энергии заставила ее убрать руки.

И чхать мне на то, сколько там уроков айкидо вы брали, — все равно они не научат вас тому, как разобраться с силовыми полями.

Выкрикнув «Forzare!», я усилием воли приподнял большой пластиковый мусорный бак и запустил его в Мёрфи. Бак врезался в нее и отпихнул от меня; я стал отступать. Медитрина уже поднялась на ноги и приближалась ко мне; бутылка поблескивала.

Она оттеснила меня к прилавку с пивом, перегораживавшему холл, и я успел выставить щит до того, как она метнула в меня свое импровизированное оружие. Стекло разбилось о щит, порезав ей руку, — швыряться бутылками всегда рискованно. Но сила удара оказалась достаточной — она передалась через щит, и я врезался спиной в прилавок. Как раз в этот момент какой-то парень пытался унести поднос с пластиковыми стаканчиками, он отскочил, пиво перевернулось, и меня с ног до головы окатило этим пойлом.

Мёрфи наскочила на меня, захватив мою левую руку, Медитрина тем временем вцепилась мне ногтями в лицо, и обе вопили, как баньши.

Я едва успел зажмуриться — острый ноготь задел глаз, но когда руки Медитрины — горячие, ужасающе сильные руки — сомкнулись у меня на горле, я понял, что это дает мне шанс.

Я прохрипел: «Forzare!» — и вытянул правую руку, ухватившись за тонкую цепь, которая удерживала с одной стороны вывеску, висящую над стойкой с пивом позади меня.

Тяжелая деревянная вывеска, написанная огромными яркими буквами: «ПОЖАЛУЙСТА, ПЕЙТЕ ОТВЕТСТВЕННО», качнулась по дуге и с силой заехала Медитрине по голове, сработав, как гигантский кулак. Менада отцепилась от меня, а ее ногти прочертили алые линии у меня на горле.

Мёрфи потрясенно подняла глаза, и я потянул изо всех сил. Я должен был сделать так, чтобы она оказалась в нужном месте до того, как до нее дойдет, куда подевалась Медитрина. Я почувствовал, как что-то хрустнуло — большой палец вышел из сустава, и я взвыл от боли. Но вывеска как раз качнулась назад, хотя и с меньшей силой, и вмазала Мёрфи по макушке.

А потом на нас налетела чертова уйма людей, и прибежали копы.

Пока копы меня арестовывали, мне удалось их убедить, что с пивом Мака сотворили нечто скверное. Они связались с фирмой, обслуживающей игру, и изъяли всю партию порченого пива — его успели попробовать лишь считанные единицы. Были некоторые проявления неадекватного поведения, но больше никто не пострадал.

Впрочем, лично мне это не принесло ничего хорошего. В конце концов я ведь весь пропитался «Будвайзером» и напал на двух привлекательных женщин. Я отправился в полицейский вытрезвитель, что разозлило меня главным образом потому, что я так в итоге и не получил свое треклятое пиво. Мало того, я заплатил бешеные бабки за билет, а игру так и не посмотрел.

Нет в мире справедливости!

Мёрфи вернулась утром, чтобы меня выпустить. У нее красовался синяк под глазом и алел кровоподтек на скуле, оставленный вывеской.

— Итак, я сразу хочу кое-что прояснить, — заявила Мёрфи. — После посещения «Товаров левой руки» мы отправились по следу на игру «Буллз». Там столкнулись с этой менадой, была драчка, и я вырубилась.

— Н-ну, — сказал я.

Говорить что-то еще и впрямь не было никакого смысла. Паленое пойло начисто стерло ее память об этом вечере. А правда только напрасно обеспокоила бы ее.

Черт подери, она беспокоила и меня — и куда как сильнее, чем мне хотелось бы думать.

— Ну, Бассарид из больницы исчезла, — сообщила Мёрфи. — А значит, она не придет в суд, чтобы выдвинуть обвинения. И, принимая во внимание, что ты работал со мной над расследованием, и потому что несколько человек сообщили о побочных эффектах, похожих на действие рогипнола [22] Рогипнол — седативный препарат, один из наиболее опасных наркотиков. — Примеч. пер. или чего-то в этом роде, и потому что именно ты заставил полицейских изъять остальные бутылки — мне удалось снять с тебя обвинения в уголовном преступлении. Осталось только обвинение в том, что ты напился и учинил беспорядки.

— Угу, — вяло хмыкнул я.

— Могло быть и хуже, — заметила Мёрфи. Она помолчала, разглядывая меня. — Погано выглядишь.

— Спасибо, — сказал я.

Она серьезно на меня посмотрела. Потом улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

— Ты хороший человек, Гарри. Давай подвезу тебя домой.

По пути к ее машине я все время улыбался.

Из сборника «Песни любви и смерти» под редакцией Джорджа Р. Р. Мартина и Гарднера Дозуа.

Действие происходит между событиями «Продажной шкуры» и «Перемен».

Гарднер Дозуа может похвастаться целой пачкой наград за его сборники, потому что они у него классно получаются, и я принял его приглашение поучаствовать в антологии, первоначально называвшейся «Роковые любовники», над которой он трудился вместе с Джорджем Р. Р. Мартином. Я с энтузиазмом взялся за работу, однако найти отправную точку для истории оказалось не так-то просто, поскольку Гарри Дрезден вполне рискует оказаться в тройке лучших абсолютно-не-роковых любовников во всей современной фэнтези. Как же мне впихнуть его в историю вроде этой?

Ответ: Поместить в гущу событий рядом с Мёрфи, когда вроде бы случайные любовные заклятия распространяют безумие по всему городу. После этого все, что мне оставалось, — это использовать его обычную везучесть и дико хохотать, набирая текст.

Название сборника изменилось на «Песни Любви и Смерти» уже после того, как я написал свой рассказ, что, наверное, и к лучшему. Иначе мне, возможно, пришлось бы — чтобы не выйти из темы — попытаться каким-то образом присобачить к этому битву групп в стиле дэт-метал. Такого не заслужил никто.

Показывая на трупы, Мёрфи сказала:

— Раны любви. [23] Love Hurts (Раны любви) — баллада, написанная композитором Бодлю Брайантом для группы The Everly Brothers, записанная и выпущенная в 1960 году. Имеет многочисленные кавер-версии в исполнении различных музыкантов. (Love hurts, / love scars, / Love wounds, and marks… — Любовь — это боль, / Любовь — это шрамы, / Любовь — это раны и отметины…) — Примеч. пер.

Я пролез под лентой, огораживающей место преступления, и вошел в квартиру. Здесь пахло кровью и смертью. Юмор висельника просто напрашивался.

Мёрфи стояла там и смотрела на меня. Она не предложила никаких объяснений. Стало быть, хочет услышать непредвзятое мнение консультанта отдела специальных расследований полицейского департамента Чикаго — то есть меня, Гарри Дрездена. Насколько мне известно, я — единственный чародей на планете, получающий значительную долю своего дохода за работу на силы правопорядка.