Максим Пачесюк - Гринвуд

Молодая крыса не обратила на инженеров ровным счетом никакого внимания, но ребята чувствовали себя униженными. Некоторые, давно покорившись судьбе, чувствовали горькую обиду, некоторые были готовы сорвать злость на товарищах, а вот Лиама, Волчонка и еще нескольких парней переполняла злость к руководству и к любимчикам-стрелкам. 

Курсантское общежитие академии находилось в старом здании. Здесь жили еще имперские курсанты, и по нормам старой Бримии, оно было разделено на комнаты, каждая из которых имела две койки да письменный стол с масляной лампой и большой, двухдверный шкаф. Взявшись, было переводить академию на нормы Союза, Брик хотел снести все стены и сделать для курсантов большие казармы. Строители с трудом отговорили его от этой затеи, заверив, что тогда завалится все здание. Новой мебели генералу не выделили, поэтому реформы закончились на замене масляной лампы на керосиновую — еще один символ прогресса и превосходства ССШ.

А вот селили студентов по системе — как они не хотят. На первом курсе обучения Лиаму с Джоном пришлось выложить пять фунтов коменданту, чтобы оказаться в одной комнате. И это при том, что их стипендия равнялась шестидесяти пенсам в месяц. Но, как оказалось позже, капиталовложение вышло выгодным.

— Тук-тук, — прозвучала дверь перед отбоем. За полчаса до обхода коменданта.

— Кто? — спросил Волчонок.

— Пол, — ответил один тихий голос.

— И Раян, — добавил второй.

— Два алдерца, в гости на ночь глядя. К чему бы это? — спросил Джон Лиама.

— Открой, узнаем, — пожал плечами тот.

— Что ж, входите, ребята. — Волчонок поднял тяжелую щеколду и впустил гостей. — С чем пожаловали?

— С виски. — Раян выудил из-за пазухи полупустую бутылку. Судя по запаху, отсутствующую половину они прикончили немногим раньше.

— А рюмки? — спросил Волчонок.

— Зачем? — совершенно искренне удивился Пол.

— Ну, прям, как элгландцы.

— Хорошие парни, — сказал Раян, — мы с одними пили как-то.

— Только виски у них гарью тянет, — добавил Пол.

— И юбки вместо штанов, — опять вставил Раян.

— А что ты имеешь против килтов? — возмутился Пол, его клан по праздникам тоже надевал килты. Алдерец всегда любил подраться, хотя и не обладал необходимыми ростом и силой, а поскольку был уже навеселе…

— Так зачем пожаловали? — Волчонок отвлек Пола от мыслей о драке.

— Говорят в прошлом году, после последнего построения, у Донована туалет взорвался.

— Не буду скрывать, рад это слышать, — сказал Лиам. — Надеюсь, его хорошо дерьмом обдало?

— Не его, — хихикнул Раян. — Судебного пристава, а тот в свою очередь поколотил Донована своей дубинкой.

— Жаль, что не плетью, — дрожь прошла по шрамах на спине Волчонка. Наступило неловкое молчание и гости переглянулись.

— Поздравляем, — наконец произнес Пол. — За это не грех и выпить. — Он кивнул Раяну и тот с хлопком вытащил из бутылки пробку. По комнате пополз запах луговых трав и алкоголя.

— Выпить можно, — подтвердил Лиам и тот же час получил бутылку в свое полное расположение. Виски казалось легким, приятным, совсем не перехватывающим дух, но судя по состоянию алдерцев, градус в нем был не маленький. — А чего нас-то поздравлять? — Лиам передал бутылку Волчонку.

— Потому, что такое могли устроить только вы. — Наконец-то Раян озвучил очевидное.

— А мы, парни прямые, — сознался Пол. — Не хватает нам фантазии.

— Что вы ребята, это не мы, — открестился Лиам, напустив на лицо невинное монашеское выражение.

— Не заливай, — грубо высказался Пол. — Никто не хочет, чтобы вы признавались. Просто достаньте нам эту суку — Лероя.

— Достать Лероя? — удивился Волчонок.

— Нас сегодня унизили. Отомстите, ребята. Брика не достать даже вам, но вот Лерою гадость вы сделать можете. А сделаете, с нас две бутылки такого-же.

— Вы это серьезно? — спросил Лиам.

— Я слов на ветер не бросаю, — ответил Пол, и это было истинной правдой. Слово маленького алдерца было тверже многих сталей.

— Не надо виски, просто помогите нам в драке, когда Ратлер догребется. Мы с Волчонком, сами не справимся.

— Драка, да? — в глазах Пола заплясали недобрые огоньки. — Что скажешь, Раян?

— Так драка ведь! — радостно ответил охмелевший друг.

— Достаньте Лероя ребята, и мы закопаем этого Ратлера.

— Договорились, — Лиам пожал руку Полу. Она оказалась неожиданно твердой.

— Отбой, — заорал в коридоре комендант, гремя большой деревянной ложкой в дно тазика, и гости поспешили убраться в свою комнату.

— И зачем было их втягивать? Ратлер с дружками и их, и нас размажет по полу, — сказал Джон, когда парочка убралась из комнаты.

— Не размажет. Даже он не настолько глуп, чтобы связываться с алдерцами. Пускай в инженерах их только восемь, но во всей академии их гораздо больше и стоят они друг за друга горой. Представляешь, что будет, если Ратлер — бримиец побьет алдерца.

— Хм, пожалуй, в этом есть смысл. Только не стоит доводить до этого. Лучше просто дать знать, что алдерцы на нашей стороне.

Джеймс Ратлер терпеливо ждал своего часа. Ну, возможно не совсем терпеливо, ведь он не упускал возможности толкнуть Волчонка, пнуть локтем, зацепить плечом, поставить Лиаму подножку, или попросту отпустить в сторону парней грубую шуточку. Но настоящей мести он не совершил. Ему вечно мешали наставники или обстоятельства. И она — месть, медленно тлела в его груди, чтобы вспыхнуть в одночасье жарким пламенем. Лиам с Джоном чувствовали это нутром и всячески избегали мест безлюдных и таких, откуда трудно сбежать. Ведь некоторых свидетелей Ратлер с легкостью может заставить ослепнуть и оглохнуть.

— Два дня прошло, а мы так ничего и не придумали. — Волчонок подпирал спиной древний фонарь и подбрасывал пулю, утверждая, что она помогает ему думать. Одновременно с этим он поглядывал в обе стороны длинной мощеной дорожки.

— Констатация фактов нам не поможет, — парировал Лиам, что разлегся во всю длину на парковой лавочке. Поскольку Джон наблюдал, он мог позволить себе отдых.

— Так может просто проносного ему дадим?

— Мелковато.

— Трещащие штаны?

— Чтобы поработать со швами, нужно пробраться в его комнату. А еще тишина, спокойствие, и хорошее освещение.

Перебирая все свои прежние шалости, ребята никак не могли наткнуться на правильную мысль. Они никогда не любили сильно позорить своих жертв. Обида и стыд ранят сильнее ножа. Но Лерой — дело другое. Он заслужил позора не меньше, чем Доусон, если не больше. Да, этот палач порол их с энтузиазмом в силу своей низкой натуры. И все же он просто исполнял работу, а вот Лерой… Да две трети парней академии было порото по его приказу. Он заслужил худшего.