Максим Пачесюк - Гринвуд

— Вот гад, даже не потрудился рассказать.

— Это тебе наказание за то, что уснул на посту.

— Очень смешно.

— А если серьезно, думаешь, у него голова другим не забита?

— Лиам! — позвал Финли, и парень проследовал в личный кабинет министра.

— Это, нейтрализатор. — Ульдерико поднял маленькую бутылочку из грубого стекла.

— Не важно, сколько там зелья. Одной капли хватит, чтобы зелье пришло в негодность, — продолжила за него Анастасия. Дуги, подняв высоко хвост, потерся о ее ногу, и она взяла его на руки. Фэйри замурлыкал, как самый взаправдашний кот, а Лиам постарался не улыбаться.

— Но как его перевозят? — спросил Финли. — Если там куча мелких бутылок, испортить их будет проблематично.

— Так и есть, — признался посол. — Я узнал, что везут два ящика по двадцать бутылка. Везут, в стандартной бутылка.

— О том, что в них, знают только алхимики, — добавила Анастасия. — Но ящики усиленно охраняют.

— Кто?

— Четверо рабов.

— Час от часу не легче.

— Способности?

— Вот, — она бросила на стол бумажные папки. — Здесь все о них.

— Какие-нибудь средства обнаружения магов будут?

— Будет тревожный кристалл. Сам понимаешь, из-за присутствия рабов — крысы бесполезны.

— Проклятье! — выругался Финли. — С этого нужно было начинать.

— Но ты его легко обманешь.

— Я, да, а вот Лиам не умеет скрываться. Разве, что ты починишь его защитный амулет. — Лиам невольно опустил руку в карман, где лежала склянка с серебряными осколками. Дуги как-то сказал, что от них по прежнему веет светлой силой, поэтому лучше держать их при себе.

— Что за амулет?

— Священное серебро.

— О, здесь не каждый монах, или священник справится.

— Вот и я о том же.

— Так что же делать? — спросил Лиам. Он посмотрел на Финли, потом на Анастасию, и увидел, как кот вроде, как невзначай махнул лапой.

— Ладно, что-нибудь придумаю, — сказал Финли. Он тоже заметил.

— Ты не сможешь прикрыть его, рабы почувствуют.

— Можешь достать мне кристалл для тренировки?

— Есть осколок.

Посол открыл один из ящиков стола и достал ларец из вишневого дерева. Внутри на синем бархате лежал длинный, острый с обеих сторон осколок стекла. Финли аккуратно взял его двумя пальцами и осколок превратился в темный кусок стали.

— Неплохой осколочек. — Финли сосредоточился и тот вновь стал прозрачным. Он положил его, вновь поднял и на этот раз кристалл оставался таким же прозрачным. — Лиам? — Протянул он осколок. Едва тот оказался в пальцах Лиама, как замерцал зеленым светом. — О, какая правильная у тебя фамилия, — пошутил Финли. — Ладно, где мы можем потренироваться?

Благо в доме посла было множество комнат. Хуже всего было то, что Анастасия принялась тренировать Лиама наравне с Финли. Часто их советы оказывались совершенно противоположными и уже через полчаса они разругались. Анастасия, гордо вскинув голову, и шурша подолом платья, покинула комнату.

— Ну, мне не показалось? — спросил Финли Дуги. — Ты действительно можешь помочь?

Вместо ответа, кот прыгнул Лиаму на колени и вогнал пятерню когтей в его бедро.

— Ах ты ж зараза!

— Молчать! — приказал Финли. — Смотри. — Кристалл больше не светился. — Отпусти, — попросил он Дуги. — Кристалл вновь засветился. — Еще раз. — Кристалл потух, как только когти вошли в тело. — Пусти. Еще раз. Пусти. Еще раз.

— Да хватит, уже проверили! Больно же!

— Последний раз. Лиам, отдай мне осколок и возьми Дуги на руки. Отлично. Встань. Дуги достанешь Лиама с такой позиции? — Ответом ему стало недовольное шипение Лиама. — Возьми кристалл. — Но здесь Лиам сделал ошибку и потянулся за ним той рукой, в которую Дуги вогнал когти. Пришлось фэйри спрыгнуть на пол. — Еще раз, — скомандовал Финли и пришлось Лиаму повторять. Не помогли ни мольбы, ни стоны. А к концу тренировки пришлось менять рубашку, поскольку рукава этой были залиты кровью. 

Грязный портовый кабак, в котором любят отдыхать грузчики, венчает затейливый флюгер в виде кораблика. Он настолько старый, ржавый и загаженный птичьим пометом, что давно не поддается ветрам. Обычно на нем восседает пара пронырливых ворон, но сегодня место занял их более крупный и гордый родственник — ворон. Даже среди собратьев этот экземпляр отличался бы крупным сложением, а уж средняя ворона была за него меньше раза в два-три. Впрочем, в порту хватало работы и люди не особо поднимали головы, чтобы поглазеть на пернатых. А если кто и увидел, то не заметил ничего необычного. А необычное было — вместо того, чтобы приглядываться к голубям, или воронам, копошащимся в грудах мусора, выискивая наименее слабую особь, ворон смотрел на другую сторону причала.

Там, на другой стороне, было чище, опрятней, там швартовались пассажирские суда и копошились букашки-человечки. Впрочем, со своим зрением, ворон мог легко сосчитать полосы на рукавах мундиров моряков. Да что там, он мог легко рассмотреть лицо человека. Сейчас он рассматривал Финли с Лиамом. Те уже предъявили билеты и поочередно коснулись большого, неправильной формы шара.

Когда те направились в след за стюардом, ворон лениво проводил их взглядом и стал осматривать остальных пассажиров. Их было не много. Молодая семья, богатенький старик, важная леди со служанкой и взрослым сыном, двое пехотных офицеров и скучающий тип в черном фраке. Последний пошатывался, будто был не трезв.

Семья миновала контроль тоже без проблем, а вот старику пришлось помогать. Сам он не мог взойти по трапу, пришлось стюарду подставить свое плече. И не будь дежурный офицер столь строг, он бы разбогател на серебряную монету, что предлагал старик. Но офицер извинился и вежливо объяснил, что это на «Кортесе» запрещено. Старик спрятал монету в карман, похлопал стюарда по плечу и втихаря подмигнул ему единственным глазом. После этого попросил того стянуть перчатку с его левой руки, поскольку правой он опирался на трость.

Кристалл не среагировал на деда, но больше наблюдать ворон не мог. Вороны, осмелев, начали кружить все ближе и ближе к его насесту, еще и нападут. Двух-трех он еще положит, но справиться с целой стаей ему не под силу. Взмахнув своими едва ли не метровыми крыльями, ворон скользнул в воздух, чтобы приземлиться возле черной от угольного дыма трубы «Кортеса».

В отличие от трубы, все остальные части корабля были выкрашены белой краской и черный ворон выглядел на ней заметной фигурой. Усевшись на крыше капитанской рубки, он наблюдал за стариком. Тот ступал тяжело, влача за собой нерабочую правую, он царапал каблуком палубу. И так до самой каюты. Когда он скрылся с виду, ворон переключил свое внимание на других пассажиров. И наблюдал он за ними до самого отправления, а после, соскребав немного краски на крыше, ворон устроился на отдых. Лучшего места, чем продуваемая всеми ветрами самая высокая точка парохода, он, увы, не нашел.