Максим Маскаль - Пазл

Лиля вытащила из кармана памятку, которую ей дал врач, и перечитала. Затем посмотрела, сколько пилюль в баночках. Получалось, что первой порции не хватит и на две недели. А надо-то до самых родов пить.

Она прикинула, как лечение отзовется на семейном бюджете, засомневалась было… а потом махнула рукой. В конце концов, самое важное сейчас – здоровье.

И дело не в ней. Из-за этих тварей Лешик может стать уродом, мутантом каким-нибудь. Она читала про такое и видела в Интернете фотографии. Ее, правда, хватило только на пару снимков, а затем Лиля поспешно закрыла страницу.

Стас поймет, почему она тратит такие деньги. Должен понять.

Лиля стояла возле самого угла тоннеля. Теперь пение было слышно отчетливо. Как и шипение, раздававшееся позади.

Девочка обернулась.

Змея уже выползла из ручья, а вслед за ней к берегу подбирались еще несколько таких же тварей. Каждая шипела, и Лиля знала: вскоре они бросятся на нее, осталось совсем чуть-чуть.

Пение впереди стало громче, голос зазвучал торжествующе. Девочка вдруг поняла, что это бабушка зовет змей. Как заклинатель в цирке, куда они всей семьей ходили зимой, когда Лиле исполнилось шесть.

– Бабушка! – захныкала она, будучи не в силах решиться сделать шаг вперед. – Бабушка-а!..

Пение оборвалось. За спиной тоже стало тихо. Лиля, обмирая, чуть повернула голову и отчаянно скосила глаза, пытаясь увидеть, где же змеи.

Змеи неподвижно лежали возле самых ее ног, едва не касаясь головами босых пяток.

Завизжав, Лиля прыгнула вперед, и в то же мгновение по глазам ударил яркий свет, который вспыхнул за поворотом тоннеля.

Проморгавшись, девочка увидела, что лежит в коротком коридоре, ведущем к кухне. Закатные лучи солнца били прямо в недавно вымытое окно. Лиля припомнила, как пару дней назад помогала бабушке – споласкивала тряпки и даже сама протерла раму.

На кухне было тихо.

Девочка встала, оглянулась. Ей почему-то казалось, что только что она находилась совсем в другом месте. Но позади ничего страшного не было. Лиля пожала плечиками и пошла на кухню.

Войдя, она увидела около раковины прозрачный пакет с грушами. Медово-желтые, освещаемые солнцем, они показались ей необыкновенно аппетитными.

– Ты что, Лиля! – раздался за спиной бабушкин голос. Пожилая женщина осуждающе покачала головой. – Ты же руки не помыла!

Лиля посмотрела на правую руку, в которой держала надкусанную грушу. Ее и в самом деле нельзя было назвать чистой.

– В саду играла, все трогала, – нахмурилась бабушка. – Руки грязные, груша тоже грязная. А ты ее хвать – и в рот! Совсем себя не жалко?

– Почему не жалко? – тихо спросила девочка.

– А потому. На руках, знаешь, сколько микробов? А еще глисты можешь подхватить.

– Глисты?

– Червяки такие. Маленькие-маленькие. Ты их проглотишь, а они потом в животе вырастут и тебя есть будут. Поняла?

Лиля посмотрела на грушу, и ей вдруг живо представилось, как из нее, извиваясь, лезут червячки и заползают к ней в рот. Совсем как пиявки, которых Урфин Джюс глотал.

– Поняла, – прошептала она и положила грушу на стол.

– Нет, – бабушка уперла руки в бока, – не поняла. Не вижу я, что ты как следует поняла. Смотри, я тебе сейчас покажу, что с тобой будет!

Она взяла Лилину грушу и откусила большой кусок. Быстро прожевав, проглотила его и снова впилась зубами в сочный фрукт. И тут девочка увидела, как у бабушки зашевелились щеки. На коже тут и там вспухали бугорки, словно кто-то изнутри тыкал карандашом.

Бабушка наклонилась, открыла рот, и девочка взвизгнула. Внутри копошился целый клубок бледно-розовых червей. Гады свивались кольцами, переплетались друг с другом, кусали губы и язык.

– Смотри дальше, глупая девочка! Вот что бывает с теми, кто ест немытое грязными руками!

Бабушка задрала блузку наверх.

Живот ходил ходуном. Явственно было видно, как под кожей скользят гладкие тела червей. Кажется, с каждой секундой им там становилось все теснее и теснее.

Лиля попятилась.

А потом живот вспух сбоку, под ребрами, и девочка через кожу, ставшую полупрозрачной, увидела, как один червь прогрызает себе путь наружу, а позади, в кровавом месиве, в которое превратились внутренности женщины, копошатся остальные. Еще один укус – и из кровоточащей дыры сквозь лохмотья плоти показалась голова гада. Лиля завизжала.

Острая боль пронзила живот, заставив Лилю скорчиться.

– Господи, что?! – Стас подскочил на кровати, повернулся к жене.

– «Скорую»… – простонала она. – Вызывай скорее…

– Что, уже? Так ведь рано, четыре недели еще…

– Вызывай!.. О боже… Да шевелись же ты, твою мать!

Муж исчез в коридоре, а Лиля, тяжело опершись на локоть, приподнялась, чтобы сесть на кровати. Откинула одеяло и едва подавила крик.

Поперек живота под кожей медленно проползло узкое длинное тело и исчезло где-то справа. Женщина прижала ладонь к телу, но ничего не почувствовала. Провела по животу – Лешик лежал смирно, словно затаившись.

«Он все понимает! – мелькнула в голове мысль. – Господи, только бы успеть! Только бы с ним все в порядке было!»

– Едут. Сказали, минут через десять будут.

Лиля сползла с кровати и начала одеваться.

– Что происходит? Что с тобой? Преждевременные? – Стас взял ее за плечи, заглянул в лицо.

– Ага… преждевременные.

Что толку объяснять? Он все равно так и не поверил…

«Скорая» и в самом деле приехала быстро. Молодой врач, позевывая, едва взглянул на бледную Лилю с огромным животом, кивнул и предложил помочь дойти до машины.

– Я сам, – сказал Стас. Взял в одну руку сумку с вещами, по совету бывалых рожениц с форума собранную заранее, другой мягко обхватил Лилю.

Он хотел ехать с ней и в роддом, но Лиля отказалась. Ей надо было как можно быстрее избавиться от этого далекого и чужого человека, который так и не захотел хотя бы попробовать посмотреть на мир ее глазами.

– Доктор, быстрее, пожалуйста! – взмолилась она, едва закрылись двери. – Спасите моего сына! Иначе его съедят!

Врач вместе с медсестрой вытаращили глаза. И тогда Лиля молча задрала платье.

Живот напоминал кастрюлю, в которой варятся макароны. Под кожей то и дело вспухали продолговатые бугорки, скользили из стороны в сторону и исчезали, чтобы через мгновение появиться в другом месте.

– Господи! – перекрестилась пожилая медсестра. – Господи боже мой, что это?

Врач оказался сообразительней. Не отрывая взгляда от Лилиного живота, он приподнялся, постучал в окошко, отделявшее салон от кабины водителя, и крикнул:

– Саныч! Гони со светомузыкой!

И снова сел, постаравшись оказаться подальше от Лили.