Дин Картер - Рука дьявола

— И все же он — умнейший человек, — печально проговорил Сомс. — Как настоящий друг, он…

— Друг?!

— Ну да, друг. Матер — единственный, кто когда-либо слушал меня, и я гордился дружбой с таким талантливым доктором.

— Но вы ведь не уважаете его?

— А как же! Конечно, уважаю! — Сомс поглядел на меня так, будто я ляпнул какую-то глупость. — Он болен, но это не мешает ему быть… гением!

— Гением? Да вы что?! Он же маньяк!

— То, чем он занимался все эти годы… эксперименты… Они чудовищны. Я и представить себе не мог, что человек способен вытворять подобное с другим человеком. Но я не устаю восхищаться его умом. Матер не раз проделывал все это, однако сумел сохранить ясность мышления. А я… я даже не думал, что буду так долго ему помогать. Однако теперь я и сам не знаю, кто я. У меня помутился рассудок.

— Черт, почему вы молчали?! Почему не остановили его?

— Я уже давно не участвую в исследованиях. С меня хватит. Сперва он угрожал мне комаром, и какое-то время угрозы работали, но потом… Потом уже ничто не могло заставить меня помогать этому мерзавцу. Думаю, Матер отчасти даже обрадовался — ведь с той поры все тела были в его полном распоряжении. Я только подыскиваю людей. Однако и этому я положу конец. Я убью Матера. Нет, я не отрицаю свою вину, и спасаю вас не из доброты душевной, просто… всему конец.

— Забудьте вы об этом! Сейчас важнее наши жизни! Пока он в яме, мы можем…

— Нет, нет, нет!!! Все не так просто! Вы видели Гангскую Красную?

— Да.

— Если бы не эта тварь, нас бы здесь сейчас не было. Не найди комар Матера, он бы не приехал на остров.

— Но он сказал, что поселился на острове после того, как нашел ее.

— Снова ложь!

— Что же, все ложь?

— Нет, почему. Это часть его игры. Возьмем того же комара. Ручаюсь, все, что Матер сказал вам о ней — чистая правда. Не легенда и не миф, как бы странно это ни звучало. И именно Красная нашла Матера, а не наоборот. Она нашла его и сделала своим рабом.

— Что?

— Видите ли, на острове заперта не она, а мы. — Сомс уставился в пол. Казалось, он потерял всякую надежду на спасение.

— Но ведь это же просто насекомое!

— Хотелось бы и мне так думать. — Он покачал головой. Вдруг я услышал, как за окном хрустнула ветка. Меня пробила дрожь. Неужели ему удалось выбраться из центра? Ну, нет!

Сомс осторожно подошел к окну и сквозь щелку в занавесках посмотрел на улицу. Потом облегченно вздохнул.

— Не бойтесь, — сказал он. — Это мистер Хопкинс.

— Итак… — Я постепенно приходил в себя, но сердце по-прежнему билось вдвое быстрее положенного. — Как вы умудрились вляпаться в это дело?

— Мне было трудно учиться в медицинском, а Матер всегда за меня заступался. Когда он попросил о помощи, я подумал, он хочет добра, мечтает принести пользу человечеству. Мне это польстило. — Сомс снова сел. — Конечно, потом-то я понял, что он психопат.

— Да, до меня это дошло только после того, как я свалился в яму с трупами. Он мастерски скрывает свое безумие. А что значит, Гангская Красная — не просто насекомое?

— Я сам не все понимаю. Знаю только то, что видел собственными глазами. — Сомс потер лоб. — По какой-то неясной причине тварь выбрала именно Матера. Наверное, он был способен воплотить ее желания в жизнь. Она будто бы узнала о его экспериментах и решила его использовать.

— Использовать? Как это? Она — насекомое!!!

— И все-таки, нет. Вы видите только оболочку. Но то, что внутри — много важнее. Да, ей нужна кровь, как и другим комарам. Свою жажду она утоляет при помощи Матера — он снабжает ее телами. В действительности ей требуется нечто другое. — Сомс весь сжался. Он выглядел как человек, заключенный в клетку. Да, Матер на славу поиздевался над его рассудком.

— Насекомые не разумны.

— Гангская Красная разумна! — настаивал Сомс, улыбаясь, только в его словах не было ничего смешного, он говорил ужасные вещи.

Я решил пока не спорить. За то малое время, что у меня было, мне предстояло выпытать у Сомса реальные сведения.

— Так зачем Матер приехал на остров? Он думал, здесь его никто не разоблачит?

— Да, похоже, так. В городе его бы все равно поймали.

— И как он нашел комара? У него будто был друг в Африке, который привез ему Гангскую Красную?

— Я до сих пор не знаю наверняка, что там произошло, но могу рассказать, что помню. Мне хочется уберечь вас от опасности. Вы хотя бы будете отдавать себе отчет…

— Ладно. Только быстрее. У нас…

— Да, да. Знаю. — Сомс попытался успокоиться. В полумраке фургона он казался мне бледным призраком, не ведающим, какой стороне — жизни или смерти — принадлежит. Я отчаялся покинуть остров, однако история, которую поведал Александр, меня потрясла.

Порой взгляд Матера становился просто ужасен. Сначала я твердил себе, что это только игра моего воображения, но потом понял: он серьезно болен. Не мог он совершать все эти зверские поступки лишь во имя науки и прогресса.

Сомс зашагал по комнате.

— Я никогда не забуду тот вечер, когда Гангская Красная появилась в нашей жизни, — продолжал он. — Матер как раз закончил оперировать бродягу, подобранного на вокзале. Он перерезал ему все сухожилия на руках, а потом сшил в обратном порядке, полагая, что человек будет думать, будто шевелит одним пальцем, а на самом деле будет шевелить другим. Бессмысленный эксперимент, и тем не менее… Наверное, все из-за наркотиков и алкоголя. Я употреблял и то, и другое. Я ни разу не видел, что происходило с испытуемыми, если они выживали. Матер, наверное, их убивал, иначе они могли нас выдать… Вот почему он обрел надо мной такую власть. Я постоянно был под кайфом.

— В тот вечер мы сидели и ждали, пока пациент придет в сознание. Раздался едва слышный стук в дверь. — Сомс рассмеялся. — Иногда мы с Матером думали одинаково. Услышав стук, он произнес те же самые слова, что крутились в моей голове: «Вдруг неясный звук раздался, будто кто-то постучался — постучался в дверь ко мне». Это из «Ворона» Эдгара По. От цитаты Матера мне стало жутко. Я открыл дверь. Никогда в жизни мне не было так страшно и холодно, как тогда. Я стоял на пороге и смотрел на парящее передо мной чудище. Оно светилось красным. Жужжание походило на какую-то дикую музыку. Комар взмыл вверх, будто хотел сесть мне на голову. Я в страхе закрыл лицо руками, но тварь пролетела мимо, прямо к Матеру.

Я развернулся, ожидая увидеть, как он отмахивается от насекомого. Однако комар сел на бюст Флоренс Найтингейл, некогда принадлежавший тетке Матера. Тварь словно разглядывала моего коллегу. Изучала его.

Я закрыл дверь и подошел к столу. Нога пациента дернулась, он просыпался. Матер сидел неподвижно, во власти гипнотического взгляда Гангской Красной. Кажется, при этом он улыбался. Я впервые видел насекомое таких размеров. Матер приблизился к бюсту и стал рассматривать комара, а потом прочитал еще одну строчку из поэмы: «Как ты звался, гордый Ворон, там, где Ночь царит всегда?»