Татьяна Корсакова - Хозяйка колодца

– Это тоже она – Хозяйка. Я же говорю, она умеет перекидываться. Такой я ее тоже видела. Глаза у нее грустные, человеческие.

– Вчера здесь нашли Митрича, – Морган покосился на колодец. – Его тоже она утопила?

– Я не знаю… – Хаврошечка, до этого спокойная и безмятежная, вдруг заволновалась, ее румяное лицо посерело, а дыхание сделалось прерывистым. – Не надо меня спрашивать, я ничего не знаю! Звездочка! Звездочка, где же ты?! А вы уходите! – она схватила валявшуюся на земле палку, замахнулась.

Морган отступил на шаг.

– Все, ухожу. Не надо так волноваться. Это Марьяна его утопила, да? Ты поэтому не хочешь говорить?

– Марьяна хорошая! – Хаврошечка сорвалась на крик. – Она меня жалеет…

Прежде чем завести мотор, Морган закурил. Чтобы поверить в невиновность Марьяны, он только что был готов поверить даже в призрака, который топит людей в колодце и умеет перекидываться в рыбу. Он почти поверил в рассказ полоумной дурочки, а потом выяснилось, что в рассказе этом есть только одна правда. Правда, которую Хаврошечка так отчаянно и так неумело пыталась скрыть.

Марьяна хорошая… Как далеко и на кого конкретно распространяется ее доброта? Кого она готова оставить в живых, а кем пожертвовать ради достижения своей цели? Чем она отличается от мифической Хозяйки? И что делать ему?

Марьяна стояла на крыльце флигеля, когда Морган подъехал к больнице. Словно ждала. К крыльцу он шел медленно, как по топи, не сводя взгляда с каменного лица Марьяны, пытаясь понять, что она сейчас чувствует, о чем думает.

– Здравствуй, – она заговорила первой.

– Привет. – Морган поднялся по ступенькам.

На узком крыльце для них двоих было слишком мало места. Марьяна попятилась. Прижалась спиной к закрытой двери.

– Хорошо, что ты пришел.

– Да? – он удивленно приподнял брови. – Ты уверена, что это в самом деле хорошо?

Расстояние, их разделяющее, было слишком опасным, оно волновало, пахло горьковатыми Марьяниными духами.

– А разве это не так? – В глазах цвета меда – целая гамма чувств, от радости до смешанного с волнением удивления. Актриса…

– Ты звонила мне этой ночью.

– Ты не взял трубку.

– Я был занят.

– Да, я так и подумала.

– Так почему ты мне звонила? – ему и в самом деле было интересно.

– Это уже неважно. – Марьяна улыбнулась, и во взгляде ее не осталось ничего кроме горечи. – Считай, что я просто ошиблась номером. Так иногда бывает, человек может ошибиться с выбором. – Она издевалась, смотрела на него снизу вверх своими враз потемневшими глазами и издевалась.

– Да, так бывает, – Морган кивнул. – Может, пригласишь меня в дом?

– Зачем?

– Кое-что случилось. Нам нужно поговорить.

– Заходи, – Марьяна толкнула дверь, первой переступила порог. – Кофе? – спросила, не оборачиваясь.

– Не откажусь.

– Проходи в гостиную, я сейчас.

Кофе пили в напряженном молчании. Марьяна не спешила задавать вопросы, а Морган не спешил начинать разговор, оттягивал до последнего момента, когда Марьяне придется сбросить маску. Перекинуться, как сказала бы Хаврошечка.

– Что-то случилось? – она не выдержала первой.

– Случилось. – Морган отодвинул чашку с недопитым кофе. – Сегодня ночью нас с Сотником ограбили. Угадай, что украли.

– Я должна угадать? – она посмотрела на него с недоумением.

– Ты можешь хотя бы предположить.

– Я не знаю, – она пожала плечами.

– Камеру для подводных съемок, альбом графа Лемешева.

А вот теперь ее, кажется, проняло, от недавнего наигранного равнодушия не осталось и следа.

– Ты уверен?

– В том, что это было ограбление? Совершенно.

– Это плохо.

– Да, хорошего мало. Теперь у нас нет чертежей колодца. Кстати, зачем ты вырвала из альбома страницы?

– Я ничего не вырывала и вообще, я не понимаю…

– Зачем я тебе все это рассказываю?

– Нет, я не понимаю, почему ты разговариваешь со мной таким тоном. Мне кажется, ты должен извиниться за то, что потерял мою вещь.

– Я не потерял, у меня ее украли.

– Хорошо, я тебя прощаю.

– Мне не нужно твое прощение.

– Да? А что в таком случае тебе нужно? Недостающие страницы? Так я уже сказала, их у меня нет.

Марьяна резко встала, отошла к окну.

– Мне ничего от тебя не нужно, – Морган покачал головой.

– В таком случае мы можем попрощаться.

– Не так быстро. Сначала ответь мне на несколько вопросов.

– Если смогу.

– Постарайся.

Она ничего не сказала, лишь раздраженно передернула плечами. Чего не было в ее взгляде, так это страха. Наверное, потому, что он еще не задал самый главный вопрос.

– Ты навещала Митрича за день до его смерти?

– Да, вместе с вами. Ты забыл?

– Без нас.

– Нет.

– Ты уверена?

– Да.

– Знаешь, я кое-что нашел в его хибаре. Кое-что странное.

– И что же?

– Бутылку из-под медицинского спирта, точно такую же, как у тебя.

– Думаешь, это я ему принесла?

– Уверен.

– Это мог быть любой из персонала.

– Вы так небрежно относитесь к спирту?

– Это сельская больница. Здесь все по-другому.

– Допустим. – Из внутреннего кармана куртки Морган достал газету, положил на стол. – Но там было еще кое-что.

– Что? – Марьяна подошла к столу, взяла газету.

Она не умела контролировать свои чувства. Не в этот раз.

– Я видел фото этой девушки в твоем альбоме.

– Моя знакомая…

– Твоя сестра! Все эти дни мы слышим историю про то, как бедная девочка упала в колодец…

– Замолчи! – Марьяна прижала газету к груди.

– А ты, ее сестра, сидела и слушала и ни словом, ни жестом не обмолвилась, кто ты на самом деле.

– Это не твое дело! Это касается только меня!

– Это касалось бы только тебя, если бы не одно обстоятельство. Единственный человек, который, вероятно, был свидетелем, а еще вероятнее – участником преступления, умер, утонул в том самом колодце.

– Ты думаешь, это я? – Марьяна опустилась на стул, так и не выпустив из рук газету.

– Он был пьян, когда ты столкнула его в колодец. Пьян, но еще достаточно силен, чтобы сопротивляться и утянуть тебя под воду. Не было никакого призрака, Марьяна, ты все сделала сама и сама же едва не погибла. Я оказался там очень кстати. Правда? Вот только мы с Сотником так некстати решили повторно осмотреть колодец и нашли труп.

– Ты в это веришь? – она смотрела на него очень внимательно, не мигая.

– Разубеди меня, – попросил Морган.

Ему все еще хотелось верить в чудо и в ее невиновность, до останавливающегося дыхания, до саднящей боли в груди.

– Уходи, – сказала она устало.

Вот и все, чуда не случилось.

– Может быть, это была самооборона? – он все еще продолжал цепляться за призрачную надежду.

– Это не была самооборона. – Марьяна отложила газету, встала из-за стола. – Теперь уходи.