Йорг Кастнер - Число зверя

– Не думаю, что это было очень благоразумно, Клаудия. Возможно, помощь Тарабеллы нам еще пригодится.

– Я знаю, – отчасти яростно, отчасти подавленно ответила она. – Как представительница римской полиции, я должна была вести себя вежливо и дипломатично. Но как Клаудия Бианки, я могу сказать лишь одно.

– И что же?

– Этот тип просто действует мне на нервы!

Дождь усилился, но ни туристы, ни торговцы на Пьяцца Сан-Пьетро не были готовы подчиниться погоде. Туристы раскрывали зонты, торговцы накрывали целлофаном свой товар: маленькие копии собора Сан-Пьетро, изображения Папы и Богоматери в дешевых рамках, путеводители и брошюры о жизни великих святых.

– Как на ярмарке, – заметила Клаудия. – Коммерция не знает отдыха.

– Как и Бог, – ответил Пауль и добавил, сдержанно улыбнувшись: – Кроме, естественно, седьмого дня.

– Скажите честно, Пауль, разве у вас как у человека верующего не болит душа, когда вы видите это?

– Нет, а должна?

– Но ведь в этих дешевых сувенирах вряд ли можно найти Бога. Конечно, если он вообще существует.

– Кто не верит в Бога, Клаудия, вряд ли найдет его. Но тот, кто верит, может увидеть его даже в маленьком соборе Сан-Пьетро из пластика или в слишком крикливом изображении Марии. Вера – отнюдь не вопрос художественного ремесла.

Клаудия остановилась на краю Пьяцца Сан-Пьетро и внимательно посмотрела на своего собеседника.

– А чего же?

– Вера – это вообще не вопрос. – И Пауль приложил правую руку к сердцу. – Вера – это любовь и уверенность, которую мы чувствуем здесь, внутри.

– Вот это я называю умело уходить от ответа! Вы можете многому научить отпетых мошенников, которые сидят у меня в комнате для допроса. Но оставим этот разговор: я уже вижу наше такси.

Клаудия вызвала по мобильному телефону патрульную машину, которая должна была отвезти ее на квартиру Антонии Мерино в Трастевере. Когда сине-белый «Фиат-Мареа» Polizia Municipale, городской полиции, медленно объехал вокруг Пьяцца Сан-Пьетро, комиссар махнула рукой. Это действительно приехали за ними, и они сели на заднее сиденье.

Пока они ехали к Тибру, Клаудия позвонила в управление, но никто не смог ничего сказать ей о покойной и о ее семье.

– Вероятно, в квартире синьоры Мерино мы встретим ее родственников, – предположила она. – Это самая неприятная часть. Хорошо, что на этот раз со мной будет священнослужитель.

– Я не священник, – возразил Пауль.

– Не священник? – Клаудия окинула его внимательным взглядом. – Но ведь и не полицейский Господа, так? Кто же вы тогда такой, Пауль?

– Я не понимаю…

– Я говорю о вашей роли в данной истории. Вы лично в ней замешаны, это не подлежит сомнению. Но у вас также есть официальное распоряжение руководства вашего ордена оказывать нам всяческую помощь в расследовании. Если бы вы были полицейским, вам бы этого не позволили. У нас такое правило: если кто-то лично замешан в деле, его отстраняют от участия в расследовании.

– Вы хотите сказать, что предпочли бы избавиться от меня?

– Нет, наоборот. Вчера я, наверное, была излишне резка с вами, так как в данном случае никто не интересовался моим мнением, но ваша поддержка мне очень нужна. Я хочу сказать, мне важно узнать, что вы думаете о происходящем. Вы можете помочь нам, так как знали Сорелли и Анфузо, но это может помешать вам быть объективным. Прежде всего, ваша личная заинтересованность делает вас довольно уязвимым. Психологически, разумеется. Поэтому вы должны разобраться в своей роли. Это важно в первую очередь для вас!

На Виа делла Кончилиационе и на берегу Тибра им еще удавалось ехать быстро, но когда патрульная машина углубилась в переулки Трастевере, то в некоторых местах она ползла, словно черепаха. Когда они оказались наконец возле дома, в котором жила Антония Мерино, Клаудия попросила обоих коллег в форме подождать в машине.

– Форма часто производит угнетающее впечатление, – пояснила она.

Они стояли перед многоэтажным многоквартирным домом, в котором, судя по табличкам с фамилиями жильцов, жило двенадцать семей. Однако некоторые из табличек так выцвели, что Пауль спросил себя, соответствуют ли они реальному положению дел. Им даже не пришлось звонить: входная дверь не закрывалась и была просто прикрыта. На лестничной клетке стояли детский автомобиль и трехколесный велосипед. Из одной квартиры доносился крик младенца, смешиваясь с громкими звуками поп-музыки, которую другой квартиросъемщик, вероятно, включил на полную мощность, чтобы не слышать детского плача. На третьем этаже Пауль и Клаудия нашли квартиру, рядом со звонком которой крупными буквами было написано: «МЕРИНО».

Они насторожились, потому что дверь была незаперта, а лишь прикрыта, и между ней и стеной виднелась крохотная щель. Клаудия пробежала пальцами по замку и прошептала:

– Вскрыт. Будьте осторожны и оставайтесь снаружи! Будто по волшебству, в ее правой руке появился пистолет.

Она перезарядила оружие и сняла его с предохранителя.

– Не входите туда одна! – предостерег ее Пауль, тоже шепотом. – Позовите своих коллег, которые ждут внизу!

Клаудия покачала головой.

– Я не хочу зря тратить время.

Она еще немного нажала на дверь и проскользнула в квартиру. Пауль остался на лестничной площадке; его обуревали смешанные чувства. Конечно, Клаудия была права, когда приказала ему подождать снаружи. В отличие от нее, у него не было ни специального образования, ни оружия. Но он беспокоился о Клаудии, хоть и знал ее совсем недолго. Беспокоился так же, как и о любом другом человеке?

Он задвинул этот вопрос как можно дальше и последовал за Клаудией. Есть у него оружие или нет, но он не может и не хочет стоять и смотреть, как она подвергает себя возможной опасности.

В квартире царил хаос. Все шкафы были открыты, ящики вырваны, а их содержимое вывалено на пол. Возможно, сделавший это все еще находится в квартире! Эта мысль усилила беспокойство о Клаудии, и Пауль заметался по прихожей в поисках ее. Внезапно кто-то набросился на него и швырнул его на пол. Не прошло и секунды, как холодное дуло пистолета уперлось ему в– затылок.

Затем Пауль услышал знакомый голос:

– Ах, это вы. Но вы ведь должны были ждать снаружи, Пауль!

Он встал.

– Квартира пуста?

Клаудия вернула пистолет в кобуру под курткой.

– К сожалению, мы прибыли слишком поздно. Тот, кто устроил здесь беспорядок, давно скрылся. К тому же я чуть не застрелила вас.

– Извините, – пробормотал он. – Но я беспокоился о вас. Во мне проснулся благородный рыцарь.

– Ого. Если вы рыцарь, то кто тогда я?

– Есть только одна роль: благородная дочь владельца замка, которая с нетерпением ожидает своего спасителя.