Юкито Аяцудзи - Another. Часть 1. Что?.. Почему?..

– Почему? Рей-тян. Почему?

3

Руководителем класса 3-3 был Кубодера-сэнсэй – мужчина средних лет, учитель японского. Его можно было бы счесть мягким (потому что он казался мягким), а можно – ненадежным (потому что ненадежным он тоже казался).

Когда я зашел в учительскую, чтобы представиться, Кубодера-сэнсэй оторвал глаза от лежащих перед ним бумаг и глянул на меня.

– Ты отлично учился в предыдущей школе, Сакакибара-кун. Получать такие оценки в средней школе К** не так-то просто.

Конечно, это была наша первая встреча, но с чего бы это ему так благосклонно говорить со школьником? Вдобавок он за все это время ни разу не посмотрел мне прямо в глаза. Я почувствовал себя малость не в своей тарелке, но постарался не уступить ему в вежливости.

– Большое спасибо, – ответил я. – Я польщен.

– Ты уже полностью поправился?

– Да, спасибо.

– Уверен, там, где ты учился раньше, все было немного по-другому, но, надеюсь, ты подружишься с ребятами. Здесь, конечно, простая муниципальная школа, но у нас нет проблем с насилием и плохим поведением, как часто представляют себе люди. Так что на этот счет можешь не беспокоиться. Если будут какие-либо проблемы, дай мне знать. Не стесняйся. Можешь обращаться ко мне или, разумеется, к моему помощнику, – взгляд Кубодеры-сэнсэя обратился на молодую женщину, которая все это время стояла рядом с ним и следила за нашим разговором, – Миками-сэнсэй.

– Хорошо, – кивнул я, чувствуя, что волнуюсь. Для школы отец купил мне новенькую форму (срок службы: один год), но она еще не обмялась и потому, естественно, жала. – Очень рад познакомиться.

Мой голос выдавал, что я нервничаю, но все же я вежливо поклонился Миками-сэнсэй, учительнице рисования. Миками-сэнсэй тепло улыбнулась.

– Взаимно.

– А, ага.

На этом разговор прервался, и повисло молчание

Учителя время от времени обменивались взглядами, будто пытаясь прочесть что-то друг у друга на лицах, потом одновременно открыли рот, точно хотели сказать что-то – ну, так показалось. Но именно в этот момент прозвенел предварительный звонок, и они закрыли рты, словно возможность была упущена. Ну, так тоже показалось.

– Итак, пойдем? – Кубодера-сэнсэй взял классный журнал и встал. – Утренний классный час начинается в восемь тридцать. Надо познакомить тебя с одноклассниками.

4

Отведя меня к двери класса 3-3, учителя снова переглянулись и открыли рты, чтобы сказать что-то (ну, так показалось); однако на этот раз прозвенел основной звонок. Нарочито кашлянув, Кубодера-сэнсэй открыл дверь.

Гул голосов в классе звучал, как радиопомехи. Шаги, шаги, отодвигаемые и придвигаемые стулья, открываемые и закрываемые сумки…

Кубодера-сэнсэй вошел первым, потом взглядом пригласил меня, и я шагнул в класс. Миками-сэнсэй зашла последней и встала рядом со мной.

– Доброе утро, класс.

Кубодера-сэнсэй раскрыл журнал, положил на кафедру и медленно прошелся по классу взглядом, проверяя, кто на месте, кого нет.

– Вижу, Акадзава-сан и Такабаяси-кун сегодня отсутствуют.

Похоже, здесь не практиковалась церемония «встать-поклон-сесть». Еще одно отличие между частной и муниципальной школами? Или просто местный обычай?

– Все пришли в себя после Золотой недели? Сегодня начнем с того, что познакомимся с новеньким.

Гул постепенно утих, в классе установилась тишина. Кубодера-сэнсэй, стоя за кафедрой, показал на меня. «Давай», – тихо сказала Миками-сэнсэй.

Ощущать на себе взгляды всего класса было почти болезненно. Я быстро окинул кабинет взглядом; ребят было человек тридцать… но какие-то еще выводы делать было некогда – я двинулся к возвышению. От напряжения стягивало грудь. И трудно было дышать. Я готовился к чему-то такому, но подобные ситуации очень вредны для нервной системы подростка, всего лишь на прошлой недели избавившегося от легочной болезни.

– Ээ… рад познакомиться.

Потом я представился своим новым одноклассникам в черных пиджаках со стоячими воротниками и темно-синих блейзерах. Кубодера-сэнсэй выписал мое имя на доске.

Коити Сакакибара.

Мое сердце охватило чувство настороженности. Я сам сознавал, что меня трясет совершенно позорно, но изо всех сил пытался понять настроение класса. …Пока что никаких тревожных сигналов я не ощущал.

– Я переехал в Йомияму из Токио в прошлом месяце. Отец занят по работе, поэтому я какое-то время буду жить здесь с бабушкой и дедушкой…

Рассказывая о себе, я мысленно гладил себя по груди, чтобы расслабиться.

– Я должен был начать заниматься с двадцатого апреля, но вроде как заболел, и меня положили в больницу… Но сегодня я наконец смог прийти. Это… рад встрече с вами.

Может, мне сейчас полагается рассказать про свои хобби, или про сильные стороны, или про любимого актера, или еще что-нибудь подобное. Нет, я точно должен поблагодарить всех за цветы, которые мне принесли в больницу. Однако пока я это все обдумывал –

– Так, ладно. Ребята… – Кубодера-сэнсэй заговорил почти сразу, как только я замолчал. – Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня вы хорошо ладили с Сакакибарой-куном как с новым членом класса три-три. Уверен, многое для него будет непривычно, и я хочу, чтобы вы помогли ему освоиться. Мы все должны помогать друг другу, и тогда ваш последний год в средней школе пройдет хорошо. Каждый из нас сделает то, что должен. И тогда в марте будущего года каждый ученик этого класса закончит учебный год в добром здравии…

Речь Кубодеры-сэнсэя звучала так, как будто в ее конце предполагалось хоровое «аминь». От нее у меня почему-то мурашки побежали по спине. Все остальные в кабинете слушали очень внимательно.

Вдруг я увидел за первой партой знакомое лицо. Это был один из старост, пришедших ко мне в больницу, Томохико Кадзами.

Когда наши взгляды встретились, Кадзами улыбнулся мне немного неловко. Мне вспомнилась влага на его ладони, когда мы обменялись рукопожатием в палате, и я машинально сунул правую руку в карман.

А где вторая, Юкари Сакураги? Но как только этот вопрос всплыл у меня в голове, Кубодера-сэнсэй произнес:

– Так, Сакакибара-кун, твое место будет вон там, – и указал на одну из парт.

Это была третья с конца парта в левом со стороны кафедры (ближнем к коридору) ряду. Она была свободна.

– Хорошо, – я коротко поклонился и направился на свое место. Поставил сумку рядом с партой и, сев, снова оглядел класс, на этот раз с новой точки.

Лишь тогда я наконец увидел. Увидел ученицу, сидящую за самой последней партой правого со стороны кафедры (ближнего к окнам, выходящим на школьный двор) ряда.

Когда я смотрел спереди, солнечный свет из окон создавал именно в том месте странную засветку. Потому-то я ее и не увидел тогда, подумалось мне. Правда, от перемещения засветка особо не поменялась, но все-таки я разглядел, что там стоит парта и за ней кто-то сидит.